Хичкок пощекотал нервы прессы, объявив, что Юдифь Андерсон и Хелен Хейс были кандидатами на роль Матери. Это спровоцировало поток писем и телеграмм от возрастных актрис и их агентов, мечтающих сыграть эту роль. «Будем ли мы вместе в этот раз?» — телеграфировала актриса Норма Варден, незабываемая по фильму «Незнакомцы в поезде», где она исполняла роль ветреной вашингтонской вдовы, чуть было не задушенной маниакальным Бруно Энтони. В ответ Хичкок телеграфировал с некоторой издевкой: «Боюсь, что нет. Какое сожаление!».

Фактически Хичкоку были нужны незначительные, безликие исполнители, чтобы отображать различные состояния Матери. Марго Эппер, двадцатичетырехлетняя каскадерша, снималась в эпизоде, где Мать крадется к занавеске в душе с занесенным над головой ножом. Энн Доре появляется в кадрах, где убийца вступает в физический контакт с жертвой. Для кадров с высоты, где, выйдя из спальни, Мать нападает на детектива Арбогаста или когда Норман тащит его тело вниз по лестнице, Хичкок нанял невысокую Мици Кестнер, каскадершу и дублершу, появлявшуюся в фильме «Волшебник страны Оз» в числе Манчкинов, или Жевунов. Пол Джасмин, который теперь художник и фотограф в мире моды, чьи работы покупали такие звезды, как Барбра Стрейзанд и Роберт Стак, предоставил Матери голос за кадром; то же самое делала и Вирджиния Грэгг. Как отмечал Энтони Перкинс, «каждый оставил свою зарубку. Он [Джасмин] нарисовал целую линию. У Вирджинии их, конечно, много. Думаю, что другая актриса тоже оставила парочку отметин». Заслуженная актриса, лауреат премии «Эмми» Жанетт Нолан стала третьим голосом Матери.

По дополнительному составу Хичкок принял два предложения Стефано. Первым он рекомендовал театрального и телеактера Мартина Болсама на роль детектива Арбогаста, описанного в сценарии, как человека с «особенно неприятной улыбкой». Стефано также рекомендовал Саймона Оукланда, еще одного театрального и телеактера на роль доктора Ричмана, болтливого психиатра, который, зациклившись на Фрейде, рассказывает о психических отклонениях сестре Мэри Лайле, любовнику Мэри Сэму и всем зрителям.

У Хичкока снялась его дочь Патриция («Страх сцены» (1950), «Незнакомцы в поезде» (1951)) в маленькой роли Кэролайн, живой язвительной сослуживицы в риелторской конторе, — немилосердно охарактеризованной в сценарии как «перезрелый подросток». Узнав, что его дочь собирается стать профессиональной актрисой, Хичкок посоветовал ей: «Если ты хочешь в актрисы, то постарайся стать умной актрисой». Обучаясь в Королевской академии драматического искусства, Патриция снялась у Хичкока в маленькой роли в фильме «Страх сцены». Хичкок объяснил это так: «Хочу посмотреть, научилась ли она чему-то и стоило ли это потраченных денег». Заключив контракт с дочерью на роль в фильме «Психо», Хичкок слегка подразнил прессу: «Спустя десять лет я подумал, что настало время дать ей работу». Но в вопросе о зарплате режиссера вряд ли можно было осудить в семейственности: мисс Хичкок получала 500 долларов в день с двухдневной гарантией.

На роли второго плана Хичкок нанял надежных актеров. Роль развратного нефтяника Кассиди досталась Фрэнку Альбертсону (хотя режиссер хотел взять Алана Рида). Джон Макинтайр и Лерен Таттл (они получили, в целом, 1250 долларов) сыграли, соответственно, деревенского шерифа и его жену. Морт Миллс исполнил роль зловещего дорожного патрульного, а человека, который приносит «Норме Бейтс» одеяла в камеру заключения, изобразил телезвезда Тэд Найт (которому платили 150 долларов в день), и это было одно из первых его появлений на киноэкране.

Подобрав актерский состав, Хичкок был почти готов приступить к съемкам.

Хичкок верил, что для создания настроения в картине чрезвычайно важны тщательная художественная режиссура и декорации. Когда изначально выбранные художники Роберт Бойл («На север через северо-запад») и Генри Бамстед («Человек, который слишком много знал») по своим причинам не смогли принять предложение режиссера и Бойл рекомендовал Джозефа Херли, глубокоуважаемого, представительного кинохудожника, Хичкок обратил внимание на то, что у него не было опыта работы в художественном кино. «Без вредных привычек, чтобы его переучивать», — говорил Хичкок своим коллегам. Режиссер нанял Херли 30 ноября, менее чем за месяц до запланированного начала основных съемок. Добрые отношения между Хичкоком и Херли наладились сразу. Поначалу художник, не уверенный в своем первом кинопроекте, неприятно удивил экономного Хичкока, попросив себе в подмогу своего коллегу Роберта Клэтворти («Печать зла»). Но когда режиссер узнал, что «Психо» будет пользоваться услугами двух талантливых художников почти за полцены Бойла или Бамстеда, он сразу согласился. «Мы с Джо пошли домой к Хичкоку в Бель-Эйр, чтобы обсудить фильм, — вспоминал Клэтворти, шестикратный номинант на премию «Оскар» за художественную постановку, ассистировавший Роберту Бойлу в фильме Хичкока «Саботажник» (1942). (Джозеф Херли умер в 1982 году, внеся свой значительный вклад в кинокартины «Другие ипостаси» и «Что-то страшное грядет».) — Несмотря на то, что Хичкок изначально сам был художником-постановщиком, он говорил о своих планах очень обобщенно. По поводу дома Бейтса он не объяснил, как в точности тот должен выглядеть. Но именно это в Хичкоке и было замечательно. Он разрешал вам предлагать свои идеи. Я обрадовался, что картина будет черно-белая, потому что всегда пытался изъять цвет, приглушить его так, чтобы не выглядело слишком карнавально».

День съемок стремительно приближался, и Клэтворти вместе с Херли сразу начали работать над дизайном дома Бейтса и мотеля. Вопреки утверждениям некоторых, что дом в фильме «Психо» был готовой декорацией на студии, и утверждениям писателя Джеймса Миченера, что в фильме снимался «дом с привидениями», построенный в начале девятнадцатого века в Кенте, штат Огайо (дом служил центром для движения «Радикальные студенты за демократическое общество» после убийства студентов в Кенте), дизайн Херли и Клэтворти был оригинальным. Их концепция основывалась на солидной основе теории искусства, на истории и умном кинодизайне. «Джо делал много иллюстраций к фильму, — говорил Клэтворти. — Работать с Хичкоком было довольно просто. Он был тихий, не особенно эмоциональный, зато мог зажечь вас своим проектом. Если рисунок ему нравился, то он не возражал, а если не нравился, то очень подробно объяснял, что бы ему хотелось изменить — всего раз, и достаточно. По поводу дома и мотеля он говорил мало, поэтому мы выбрали отдельное место позади съемочной площадки и построили дом».

На холме, поодаль от улицы «Ларами», названной так по сериалу «Шесть стволов в степи полынной», в то время снятому на «Эн-би-си», бригады строителей неделями возводили фасады дома и мотеля — первый, словно палец скелета, устремленный в небо, второй поджарый, горизонтальный. Для скромной студии такая постройка требовала много времени. Основным прообразом дома Бейтса, возможно, стало жилище забавной семейки Аддамсов, знакомое по знаменитым комиксам Чарльза Аддамса в «Нью-Йоркере». Более прямое влияние исходило от картины «Дом у железной дороги» Эдварда Хоппера, на которой изображен меланхоличный дом с мансардой. Картина хранится в Музее современного искусства в Нью-Йорке. Начиная с мансарды дома, его конька крыши и овального окна, и заканчивая карнизами и пилястрами, работа Херли и Клэтворти для фильма Хичкока сильно напоминала произведение Хоппера. Казалось, что в косом окошке дома с картины, написанной в 1925 году, вот-вот появится силуэт миссис Бейтс.