— Ну-ну, это как читать, — возразил Слава, — может, Он птичек пожалеет или не будет уничтожать всего живущего ТАК — то есть через потоп. А вот другим способом, то есть НЕ ТАК, — очень даже может быть!

— Да ты, я гляжу, оптимист почище моего!

— Есть причины. — Сурков нахмурился. — Но в конечном итоге мы согласились с главной идеей — кто-то да спасется.

— Всенепременно!

— И очевидно, что журналисты этот вопрос тебе зададут.

— Слава, да ты кремень! То есть все это время ты держал в голове генеральную линию?

— Опыт. Уж больно завтрашний день для нас важен.

— Поясни, — не понял я.

— Я не собираюсь тут расточать дифирамбы Президенту, хотя, не скрою, я считаю, что он этого заслуживает…

— Ну-ну! — Пришла моя очередь ухмыляться.

Славу это задело.

— Ну что за дурацкая манера вечно ерничать, я правду говорю!

— Да кто бы сомневался, — засмеялся я, — все знают, что ты служишь ему верой и правдой. Насколько я заметил, своего обожания ты не скрываешь, поэтому кокетство твоей фразы меня и позабавило. Так чего же ты так опасаешься на завтрашней встрече с журналистами?

— Да того, что вместо наших они попробуют протащить своих!

— Куда протащить и кого протащить? — опять не понял я.

— Так ведь люди уже поняли, что одним днем все не образуется. Выборов нет, ты вроде главный в стране, посланец Самого. То есть, если тебя надоумить, что Кремль исчадие ада, а оппозиция вся в белом, вместо Путина ты сможешь поставить другого. Никто и пикнуть не посмеет.

— А другой — это кто?

— Да какая разница! — Сурков поморщился. — Березовский, Ходорковский, Касьянов — да любой из олигархической обоймы. Знаешь, сколько денег было заряжено в СМИ на то, чтобы из Ходорковского вылепить великомученика? Я Мишу знаю много лет, когда-то у него работал, он, конечно, парень необычный и очень талантливый, и по-человечески мне жалко и его, и семью, все-таки тюрьма не сахар, но какой из Ходора святой?! Он же в крови по уши! Конечно, он не сам убивал, у него для этого были отдельные люди. И Невзлин тот еще экспонат!

— А доказать в суде можете? — Я лукаво посмотрел на Суркова.

Слава закипел и чуть не подпрыгнул на диване:

— И ты туда же?! Да брось ты эти жидовские штучки! Если они тебя тоже купили, так и скажи, нечего комедию разыгрывать!

— Здорово, узнаю школу Волошина, — скривился я, — он тоже любил покричать. Но у него еще параллельно проскакивали мыслишки о том, что меня нужно пытать, а ты молодец — что на уме, то и на языке! Насчет еврейских штучек ты прав — чего еще от меня ждать, только вот с выводами ошибаешься. Я тебе не басманное правосудие, мне наплевать на ваши человеческие доказательства — я правду и так вижу, не утруждай себя сбором улик. Кровь жертв кричит громче протоколов допросов их убийц. Так что меня при всем желании не купить и не запугать. Скорее верблюд пройдет через игольное ушко, чем вышеуказанные граждане окажутся в Царствии Небесном Их участь, как и судьба их слуг, предопределена — и она страшна! И позавидуют они своим жертвам, и будут рыдать, но будет поздно. Закончились игры, а значит, кончилось время политики и судов. Пришло время расплаты! А если говорить о Путине и обо всей вашей команде, то знаешь что, старичок, вы все очень разные, но вот место в Раю я вам не обещаю. Хотя как облегчить свою участь — подскажу.

— Что, «молиться и каяться»? — съязвил Слава. — Не трудись, мне депутаты уже доложили твою резолюцию на их приглашении.

— Вам моей резолюции маловато будет! У вас задача простая — слушаться и повиноваться, а что делать, я подскажу. Так что иди спокойно спать и передай всем ждущим от тебя информации, что не оттуда они ждут проблем. И прекрати тратить деньги на журналистов, кому нужны их продажные слова?!

— Вот здесь я с тобой могу и поспорить! Многих сразу перекупят олигархи…

— Вот и хорошо, — отрезал я, — вместе будут гореть в Геенне огненной! А кое-кто уже завтра.

— Да, — Сурков понизил голос, — прости, что поднимаю эту тему, но когда я ехал на встречу с тобой, мне позвонил Миша Фридман — он тоже наш, МИСиСовский. Говорит, что ты его точно должен помнить по тем годам — «Английский клуб», «Земляничная поляна»…

— Готов разрыдаться! И что угодно одному из самых богатых россиян?

— Не знаю, просил о встрече.

— Слава, ни за что не поверю, чтобы ты, да не знал. А впрочем — неважно. Парень-то он умный, начитанный, только вот в бизнесе всегда был БЕСпределыциком.

— Не он один, — заметил Сурков.

— А в Аду места много!

— И что, нет никаких шансов?

— Шанс есть.

— То есть он может рассчитывать на встречу?

— Пока нет, — усмехнулся я, — а потом, может, он и сам этого не захочет. Пусть лучше читает Новый Завет — там есть парочка рецептов как раз для него.

К пятидесятому дню моего пребывания в России я успел осуществить немалый объем административной работы. Как правило, такого рода деятельность незаметна, а людям, относящим себя к творческим профессиям, и вовсе не близка, но без нее никаких шансов на эффективное выполнение ответственных поручений высокого руководства нет. Готов поспорить, что моя миссия в России с полным правом может претендовать на ответственность, а уж положение моего начальства в табели о рангах обсуждать и вовсе бессмысленно.

Первым делом я обзавелся офисом и штатом помощников. Переоборудовать Дом Пашкова под Апостольский приказ оказалось несложно. Были некоторые проблемы с вибрацией от проходящего под домом метро, да и общее состояние здания иначе как запущенным назвать было сложно, но приглашенные итальянцы с реконструкторской задачей легко справились. Набирать людей на службу я решил только из своих знакомых. Так надежнее. Не то чтобы я не мог справиться со всем один, просто сработала вековая традиция.

Директором-распорядителем я поставил Никиту Клебанова. В моих последних телевизионных проектах он занимался продюсированием и показал себя очень активным и ответственным профессионалом Правда, не без доли горячности — спасибо его юношескому максимализму. Тем не менее именно он взял на себя материально-техническое обеспечение нашей деятельности.

Я намеренно ни с кем не хотел вступать в переговоры о финансировании приказа. Слишком хорошо знал — дадут мне все что угодно, но обязательно попросят о любезности взамен. По большому счету, даже просить не надо, достаточно намекнуть и не сильно отказываться. Отработанная практика подкупа должностных лиц тут же будет применена как в отношении меня самого, так и моих помощников. У нас сразу же будет все, и поначалу даже сложится впечатление, что за этими действиями стоят исключительно желание помочь, участие к нашему делу, раскаяние и симпатия. Я прямо слышал их сладкие голоса: «Ведь надо вам на чем-то ездить, а на „Жигулях“ небезопасно. Возьмите вот эти „Майбахи“, мне они ни к чему. Да какие деньги?! Обижаете, я ведь все понимаю! Да ничего мне не надо! Ах, оставьте, вы наносите мне рану в самое сердце! Ну неужели вы не верите в искреннее движение души?! Да вы и знать не будете, откуда что пришло…»