Мы дружно бросаемся на дверь — и она с грохотом распахивается. Мы вваливаемся в комнату и кучей падаем на залитый цементом пол — вдоль стен висят инструменты. Молотки, отвертки, гаечные ключи, клещи, пилы, стамески, ватерпасы, ножи, угольники. Вдоль короткой стены развешаны лопаты, грабли, вилы, косы, лопаты для уборки снега, тяпки и ручной щуп. Я вижу строгальный верстак, как у моего дедушки, дисковую пилу и шлифовальный круг для заточки ножей. Все вещи висят на своих местах. Все выглядит чистым, аккуратным и нетронутым.

— Вот это да! — вскрикивает Дэвид. — Здесь можно найти все что угодно!

— Какой идеальный порядок, — озадаченно говорит Дина.

Я провожу рукой по верстаку — на нем ни пылинки.

— Так же, как в доме. Там тоже все стерильно.

Дэвид снимает со стены нож и дотрагивается пальцем до лезвия.

— Ого! Ничего себе, какой острый!

Мы подходим к нему и рассматриваем нож — его словно только что заточили.

— Чертовски острый! — восхищенно говорит Габриэль, когда Дэвид легким движением срезает щепку со столешницы верстака.

— Вот это удача! — радуется Дэвид.

— Это нужно запечатлеть, — говорит Габриэль.

Он пятится к выбитой двери и достает камеру.

— Внимание, мотор! — говорит он и нажимает на кнопку. Красная лампочка на камере нам подмигивает.

СЦЕНА 3. В АВТОМАСТЕРСКОЙ. ДЕНЬ.

ДИНА, ЮДИТ, ДЭВИД, (ГАБРИЭЛЬ).

Дэвид поднимает нож и корчит в камеру зверскую рожу. Юдит и Дина стоят рядом с ним.

ДЭВИД: Наше тайное общество «Зеленый круг» находится на Планете крыс. Но мы наконец-то нашли оружие.

Он держит заточенное лезвие у горла и проводит им по воздуху. Юдит снимает со стены лопату.

ДИНА (немного напряженно улыбается в камеру): И мы скоро поймаем нашу свинью.

* * *

Мы считаем, что это в некотором роде поворотный момент в нашей жизни. Увидев все эти развешенные на стенах инструменты и слыша жужжание видеокамеры, мы внезапно чувствуем себя по-другому. Теперь все будет хорошо. Мы узнали эти вещи: они принадлежали миру, из которого мы пришли. И будущее больше не кажется таким мрачным.

Дэвид встает на подножку красного трактора и заглядывает в кабину водителя.

— Думаете, он заведется? — спрашивает он.

— Ясное дело, — отвечает Габриэль. — Почему он должен не завестись?

Дэвид открывает капот и склоняется над мотором. Затем откручивает крышку мотора.

— Немного солярки еще осталось, — констатирует он.

Дэвид залезает в кабину и садится на место водителя. Осматривает панель управления. Поворачивает ключ зажигания. Мотор рычит, и этот звук разрывает тишину, висящую над двором. Дэвид смеется и дает мотору поработать на холостом ходу. Рев трактора заполняет весь двор, этот звук — звук самой жизни; да, мир снова проснулся. Дэвид высовывается из окна и кричит:

— Работает! Мы спасены!

— Дай задний ход, Бекхэм! — кричит Габриэль.

Дэвид наугад дергает рычаги переключения передач. Трактор резво прыгает вперед. Дэвид поспешно жмет на тормоз. Наконец он находит реверс, и трактор медленно выезжает из гаража.

— Был бы прицеп, мы бы нагрузили его всем, что нам понадобится, — говорю я и направляюсь к третьим воротам гаража. Дина помогает мне открыть тяжелые двери. Там, внутри, стоит борона, плуг, сенокосилка, а также пресс-подборщик. Я даже не догадывалась, сколькому научили меня дни, проведенные у бабушки с дедушкой. Там же стоят и два прицепа. Один — очень большой, выкрашенный по бокам зеленой краской, второй — поменьше. Нам подходит тот, что поменьше.

Дэвид разворачивает трактор и дает задний ход, чтобы поближе подъехать к прицепу. Несколько раз промахивается, прежде чем до него доходит, как это делается.

— Стоп! — кричу я. — Вот так, хорошо.

Дина, Габриэль и я толкаем прицеп поближе к трактору. Через какое-то время Дэвиду удается зацепиться крюком трактора за петлю на прицепе. Когда у него это получается, мы ликуем.

Мы складываем в прицеп две лопаты, ручной щуп и другие инструменты, которые будут нам нужны. Габриэль кладет в прицеп топор.

— Пригодится, когда будем забивать свинью, — говорит он и щупает лезвие.

Я нахожу на стене кран, кручу его, но воды нет и тут. Вдруг я замечаю висящие на кране небольшую уздечку и вожжи. «Почему они висят здесь?» — думаю я и снимаю их с крана. Уздечка предназначена для пони. Я кидаю ее в прицеп.

Наконец все готово, и мы закрываем гараж.

— Садитесь! — кричит Дэвид и запрыгивает в кабину трактора. Не сразу находит нужный рычаг. Оборачивается к нам и спрашивает: — В какую сторону поедем?

Мы залезаем в прицеп. Только сейчас до меня доходит, что раньше я не заметила никакой дороги. Мы шли к ферме через поле. Но ведь где-то должна быть настоящая дорога!

— Может быть, туда? — кричу я и показываю на аллею перед фермерским домом. — Похоже, выезд должен быть там.

Дэвид отпускает сцепление, мы медленно катимся по двору и выезжаем на аллею. На земле не видно ни единого следа от шин.

— Странно, — говорит Дина. — Должна же быть дорога, которая ведет отсюда.

— Да, — соглашаюсь я. — И та, что ведет сюда.

— Но, похоже, ее нет.

— Может, ее размыло? — говорит Габриэль.

— Я поеду прямо через изгородь! — кричит Дэвид.

Он прибавляет газу, и трактор без труда преодолевает преграду.

Мы не спеша едем по полю. Я оборачиваюсь и рассматриваю удаляющийся двор. Вдруг в окне на втором этаже я замечаю лицо. У меня перехватывает дыхание. Я не могу оторвать взгляд от окна. Лицо поспешно исчезает. Словно человек, стоявший там, понял, что его обнаружили. Сердце бешено бьется. «Она заметила, что я ее видела, — проносится у меня в голове. — Она меня видела».

— Что случилось, Юдит? — спрашивает Дина. — Ты такая бледная.

— Ничего, — отвечаю я. — Просто я жутко хочу есть. Умру от голода, если срочно что-нибудь не съем.

— Я тоже, — поддерживает меня Дина.

Я снова тайком бросаю взгляд в сторону дома. В окне никого нет. Но теперь это не важно. Я уверена, что видела в окне чье-то лицо. Лицо ребенка.

Имея щуп и лопаты, копать гораздо легче. Кусок за куском мы вырубаем твердую почву. Так вырезают старый цементный пол. Но вдруг щуп проваливается, и Габриэль во весь рост растягивается на земле.

— В чем дело? — спрашиваю я.

— Я, кажется, попал в дыру, — отвечает он и поднимается. Затем прицеливается и бьет щупом немного подальше. Щуп снова проваливается.