– Благодарю тебя, о великий. – Она поднялась, быстро нырнула в платье, побежала к стене.

Над крепостью уже занимался рассвет. Похоже, за ночь шаманам лесовиков так и не удалось стянуть черные тучи к славянскому городу. Похвист победил в этой невидимой и бесшумной битве.

Один стремительно оделся, подхватил выправленный, готовый к бою топорик, метнулся к стене, забежав наверх и встав плечом к плечу рядом с седобородым и могучим богом ветров.

– Устал, дружище? – спросил он. – Иди отдохни. Когда появятся звери, я справлюсь.

– Предпочту поспать в своей постели, – широко зевнул Похвист. – Похоже, лесовики ушли. Вчера ты их крепко напугал… дружище. Кому хочется погибать в схватке с сильным врагом, если можно отыскать противника послабее? Я ничего не слышу, не вижу, ветра не шепчут мне о близких кострах и таящихся ворогах. Их нет.

– Выходит, мы победили? Война кончена?

– Кто знает? – пожал плечами седовласый воин. – Оборотни стремительны, как молнии. Они способны перемещаться на сотни поприщ за день. Мы начинаем сечу в одном месте, сбираем силу, созываем богов. И вдруг р-р-раз-з-з… И они уже лезут на стены беззащитного города на другом конце наших земель.

– Как я мог заметить, Похвист, вы тоже умеете носиться с места на место с космической скоростью. Благодаря зеркалу вчера днем я был в Москве, через час в Вологде, а еще через час здесь, в сибирской глуши.

– Не все так просто, сварожич, – со вздохом пригладил бороду бог ветров. – Городов и крепостей много, зеркал мало. Мы не способны поместить в каждое селение хотя бы по одному.

– Так это мы сейчас исправим! – встрепенулся Викентий, закрутил головой, махнул рукой: – Эй, Матвей, иди сюда! Тут возник такой вопрос: нам нужны большие зеркала. Хотя бы пару тысяч. Сделаешь?

– Как два байта переслать! – так же весело отозвался студент. – С тебя прокатный стан, природный газ, кислородное дутье, конвертер и электростанция.

– Вот сейчас не понял… – развел руками Один.

– Ты что, не знаешь, как делаются зеркала? – изобразил клоунскую рожу паренек. – Это же элементарно! Берешь бассейн с расплавленным стеклом и тянешь из него вязкую массу полированными валками. На получившуюся ленту наносишь алюминиевое покрытие, остужаешь и режешь. Элементарно, правда? Любой дурак способен.

– Подожди! Но ведь до изобретения кислородного дутья, прокатных станов и прочей хрени зеркала тоже делали?

– А то! – хмыкнул студент. – Грели стекло в угольных печах, выдували из расплава огромные шары, заливали амальгамой. А потом аккуратно разбивали. Получившиеся осколки выравнивали и заправляли в рамки. В результате зеркала получались неизменно чуть кривыми, с искажениями, и размером самое большее в две-три ладони. Не думаю, что тебе удастся протиснуться в подобный портал.

– Ты смотри, какая забавная хрень получается, – похлопал Матвея по груди ладонью Викентий. – Вот вроде все ты знаешь и понимаешь… И умный, и образованный… Но сделать ничего не можешь… Или не хочешь?

– Три тысячи лет, Вик, – пожал плечами студент-технолог. – Нам достались от предков не только знания, но и накопленные ими припасы, труд сотен поколений. Дороги, города, карьеры, цеха и домны. Я не могу сделать электрическую дугу пальцами! Для организации даже такого мелкого пустяка мне нужны тонны меди, тонны стали, тонны бетона, тысячи рабочих рук и десятки лет времени. И что, все это тут есть?

– Мне неинтересно, чего у тебя нет! – рыкнул Викентий. – Скажи, что у тебя есть! Мне нужны зеркала. Где их взять, отвечай?!

– Можно расковать и отполировать самородное серебро, – почесал в затылке Матвей, – или отполировать природное стекло. Поскольку амальгамы нет, то черное. Обсидиан.

– Зеркало из обсидиана мастера изготавливают по десять лет, сварожичи, – вступил в разговор Похвист. – Добываемого серебра хватает на одно зеркало в год. Крепостей же мы построили сотни, прочих селений и вовсе без счета. Зеркал для всех не хватает.

– Неужели нет другого способа перемещаться, сварожич? – уловил правильное обращение между богами Викентий.

– Нужна зеркальная поверхность, чтобы войти, и такая же, чтобы выйти, – ответил бог ветров. – Вы представляете место, куда хотите попасть, и шагаете туда… Поскольку темная вода подобна зеркалу, то выходить можно не только из серебра или камня, но и из нее. Однако войти в воду никогда и никому не удавалось. Ее поверхность слишком переменчива, не принимает. Мы, боги славного народа, способны прийти на помощь любому селению, выйдя к нему из воды. Но возвращаться из таких мест нам придется пешком.

– Боитесь ножки истоптать?!

– Боимся, что не сможем помочь другим городам, если окажемся вдали от них в десятках дней пути.

– Вот хрень! – сжал кулак Викентий. Мотнул головой, поднял взгляд на седовласого, седобородого повелителя ветров: – Прости, Похвист, погорячился. Ляпнул прежде, чем подумал.

– Я не сержусь, Один, – покачал головой сварожич. – Ведь ты радеешь о нашем общем деле, о благополучии славного народа.

– Значит, зеркала наперечет… А к прочим крепостям путь в один конец… – Викентий потер подбородок, вздохнул. – Нет, с ходу ничего придумать не получается.

Он повернулся в сторону Сарвожа, во дворе которого жители уже занимались насущными хлопотами: вычесывали от шелухи мятые накануне стебли, коптили развешанную в берестяных коробах рыбу, корили древесные стволы. Реконструктор попытался отыскать взглядом Уряду – но не нашел. Повернулся к Похвисту:

– Скажи, сварожич, коли зеркала такая ценность и редкость, откуда одно из них здесь? За что такая честь столь маленькой крепостице?

– Это Сарвож, – указал на одну из текущих под твердыней рек бог ветров, затем показал на другую: – А это Киваж. Вниз по реке открывается путь к Вологде. Вверх по рекам, на несколько дней пути, стоят старые, зажиточные деревни. Если оборотни захватят эту крепость, они перекроют жителям верховий путь к славянским землям, а нашим ладьям дорогу наверх. И тогда всем здешним родам придется или уйти, или утопить священные камни и поклониться духам леса и идолу Любого. Лесовики станут еще чуточку сильнее, а мы немного слабее. В этот раз мы победили, Один. Но оборотни наступают. Месяц за месяцем откусывают по реке, по притоку, по озеру. Если их не остановить, лет за десять они заберут все Заволочье.

– Мы чего-нибудь придумаем, – пообещал Викентий. – Матвей нам нормальную сталь и правильные зеркала состряпает, он у нас парень головастый. А я самые буйные головушки оборотням поотшибаю. Глядишь, и пропадет у зверья желание на чужие земли пасть разевать.

– Мы надеемся на вас, сварожичи. – Похвист прижал ладонь к сердцу, опустил вниз. – Полагаю, нам пора возвертаться в Вологду. Здешним селянам опасность больше не грозит. Раз уж все пробудились, то пойдем…

Спустя несколько минут все они стояли в тихой и полутемной тронной палате вологодских хором Макоши.