Прошло немногим более часа, и посланцы вернулись, нагруженные редкими винами и зрелыми плодами для свадебного стола. Стефании Саладин прислал огромный синий камень и прекрасный свиток, на котором было написано четверостишие персидского поэта Омара Хайяма. Стихи перевел для гостей Гемфри Торонский, имевший репутацию ученого и почитателя великого поэта.

«Да это представление какое-то, а не война», – подумал Гуго Сент-Авольд.

Для жениха с невестой Саладин прислал два одинаковых хрустальных бокала и послание. Если на башне, в которой они будут спать, вывесят флаг, ее не станут обстреливать из баллист. Он пожелал им приятных снов.

Рейнальд хлопнул себя по бокам и разразился громким смехом:

– Клянусь святыми мощами, вы будете спать в западной башне у ворот.

Он говорил о лучшей позиции для наступавших, и в тот самый момент Саладин бросил на эту башню четыре из семи своих баллист.

Саладин крепко держал слово, но, когда дрожащих детей с музыкой и смехом уложили на брачное ложе, машины продолжали стрелять по другой стороне ворот, и грохот камней легко проникал через щели окон. Новобрачные лежали в постели обнявшись, прислушиваясь к ударам и вздрагивая.

– Я не очень-то хочу быть королевой, – шепнула принцесса своему юному мужу.

– А я – королем, – признался Гемфри Торонский.

Наутро Рейнальд велел огородить на большом дворе участок, и на нем провели турнир на мечах, в котором Гуго Сент-Авольд выиграл венок, пожалованный ему из рук новобрачной. На следующий день проходили соревнования по борьбе и травля леопарда. Он терзал собак, дамы вопили, а мужчины заключали пари. Каждый вечер устраивали танцы. Замок Керак изнурял себя в празднествах, его хозяева не обращали внимания на красные глаза принцессы, раздражительность королевы Марии и угрюмые взгляды Ибелинов. Постепенно нервное напряжение выросло настолько, что не все могли с ним справиться. Госпожа де Мильи надрала уши своей невестке и запретила ей встречаться с матерью наедине.

– Знаю я, что она говорит у меня за спиной, и не собираюсь это терпеть. Пора тебе научиться поддерживать своего мужа.

Королева Мария в ярости пришла к Балиану. Всего через четыре дня после свадьбы ее предает собственная дочь! Балиан обещал поговорить с Рейнальдом, но осторожность взяла верх и заставила изменить решение. Он всего лишь спросил, получены ли уже сигналы маяка, обещающие помощь.

Рейнальд проявил полное безразличие. Он заметил, что маяк, конечно, мог успокоить обитателей замка, но и предупредил бы Саладина. В любом случае его добрый друг, магистр ордена тамплиеров, должен о них позаботиться.

Балиан воспринял это суждение довольно уныло. Ему не нравился великий магистр, и, на его взгляд, рыцари-тамплиеры прославились жестокостью, а не военным искусством. Кроме того, сенешаль королевства приходился братом этому тупице Ги, взявшему в жены принцессу Сибиллу. Балиан отчаянно беспокоился, хотя и злился, что этот разбойник, впутавший их в такую переделку, имеет наглость требовать помощи у королевства.

В тот вечер в зале для пиршеств столы ломились от яств, но Балиану показалось, что изобилие начало таять.

– Мне кажется, волк начинает беспокоиться, – шепнул он брату. – Даже Рейнальд знает, что баронам не хватает вождя, который мог бы созвать их на войну.

Балдуин погрузил пальцы в серебряную миску и вытер их о салфетку, которую ему подал, опустившись на колено, мальчик-слуга.

– Никто, кроме короля Балдуина, не заботится по-настоящему о королевстве. Если бы он не заболел проказой, каким королем он мог бы стать!

Шли дни. Епископ обходил стены замка с покрывалом Девы Марии в золотом ковчеге, перед ним несли мощи святого Симеона. На западной башне денно и нощно дежурили наблюдатели. Бароны скучали все сильнее и заключали пари по поводу состязания, которое шло между замковыми и вражескими баллистами. Заводили разговор о вылазке, но он всякий раз заканчивался ничем. Гуго Сент-Авольд испытывал отвращение к такой жизни, но его кузен заметил, что армии Саладина легче позволить себе потери, чем гарнизону.

– Вылазка будет уместна, когда мы узнаем, что помощь близка, – сказал он.

Сигнала не было, но часовые донесли, что видят на западе низко над горизонтом облако пыли, которое может означать армию на марше. Все полезли на башню, чтобы взглянуть, и снова спустились вниз, во двор – почистить оружие или достать его из хранилища. Впервые за последние дни поднявшаяся в замке суета имела какую-то цель. Однако позднее пыль рассеялась. Балиан посетил башню, расположенную к востоку от ворот, по-прежнему подвергавшуюся обстрелу из баллист. Он рассказал брату, что Рейнальд укреплял башню изнутри, поскольку бомбардировка уже дала результаты. Раньше братья не казались особенно похожими, хотя оба были малорослыми и темноволосыми, но теперь уныние на их лицах усиливало сходство. Они оба не верили в армию-освободительницу… и даже если каким-то чудом таковая соберется, то кто будет командующим? А опрометчивое нападение на Саладина недостаточными силами могло привести к ужасным последствиям.

Той ночью на расстоянии дневного перехода от замка было заметно мерцание походных костров, и пиршество приобрело буйный характер, хотя Ибелины по-прежнему сидели молча. К тому времени все присутствовавшие за столом разделились на две партии. Дамы из свиты королевы Марии не разговаривали с дамами из окружения Стефании, а рыцари и бароны собирались в группы и посматривали друг на друга с плохо скрываемым негодованием. Гуго Сент-Авольд, практически примкнувший к партии Рейнальда, избегал своего кузена. Союз, который должен был укрепиться браком, разрушился быстрее, чем замковая стена, и никто не старался заделать брешь. Торжествующий Рейнальд Шатильонский вел себя отвратительно, хвастал, что заставил подчиниться себе все королевство. Он провозгласил тост за «короля Гемфри», прозрачно намекнув, что очень скоро королевством будут править из замка Керак. На это Балиан не мог не ответить.

– Вы бы сначала дождались прибытия ваших друзей, – с кислым видом посоветовал он. – Ведь Саладин может в первую очередь поквитаться с ними.

Рейнальд щелкнул пальцами.

– Ха, Саладин! Он ускользнет, как лис, в свою берлогу. Бросит осаду и смоется. – Он ухмыльнулся, глядя на Балиана. – Я вам кое-что скажу! У меня слух лучше вашего. Баллисты замолчали.

В зале наступила полная тишина, пока все прислушивались. Грохот баллист, звучавший на этом расстоянии приглушенно и монотонно, стал уже так привычен, что на него никто не обращал внимания. Лишь когда прошла долгая минута, зал разразился радостными криками.

– Вылазка, вылазка! – завопил Гуго Сент-Авольд.

Его крик поддержали, рыцари бросились за доспехами, и Рейнальд был в числе первых. Балиан поймал его уже во дворе.

– Вы с ума сошли? – возмущенно вскричал он. – Именно этого Саладин и ждет. И потом, какой в этом смысл, если нас должны выручить?

Рейнальд стряхнул его руку: