— Да… ну, вы извините нас.

— Конечно, — мило сказала Кейт.

Миссис Кине сжала губы в тонкую белую линию, взяла под руку миссис Любек, и они поспешно удалились.

— Назойливые: старые склочницы, — пробормотала Кейт им вслед.

Подавляя желание показать им язык, она повернулась к мистеру Хантеру и увидела, что он наблюдает за ней. На первый взгляд его лицо выражало легкое удивление, но присмотревшись внимательно, она увидела, что оно помрачнело — от гнева и уязвленной гордости.

Он пригладил лацканы своего сюртука.

—Вы только что защищали меня, леди Кейт? И мисс Уиллори?

— Нет! — выпалила она, не уверенная в том, пытается ли пощадить его гордость или сохранить свою собственную. — Я отстаивала принцип.

— И что это за принцип?

— М-м, принцип, э, хороших манер, — наконец сообразила она.

К ее облегчению, голоса, доносившиеся из-за утла дома, означали, что ей не придется отстаивать или объяснять этот совсем не безупречный ответ.

Мистер Хантер посмотрел в направлении говорящих.

— Кажется, нам придется продолжить разговор в другой раз.

— Да. Как жаль! Я…

Кейт оборвала себя и прочистила горло, когда показались ее мать и мистер Лори.

Мать улыбнулась, когда подошла ближе.

— А, Кейт, вот ты где! Мы с мистером Лори хотим прогуляться по берегу. Присоединяйся к нам.

Кейт видела, как кровь отлила от худого лица мистера Лори. О господи! Конечно, она понимала, что мать проявила заботу, навязывая ей его компанию, чтобы она могла послушать о баронессе Седерштрем, но не за счет же здоровья этого человека! Он выглядел так, как будто был готов упасть в обморок.

— Я не уверена…

— Отлично.

Ее мать потянула ее за руку и подтащила почти вплотную к мистеру Лори, кадык которого начал подниматься и опускаться с бешеной скоростью.

—Матушка, я…

— А вы присоединитесь к нам, мистер Хантер? — спросила леди Терстон очень, очень вежливым тоном.

Кейт широко раскрыла глаза. Она знала этот тон. Таким тоном леди Терстон обращалась к людям, которые ей нравились, но от которых она хотела в данный момент избавиться.

Она применяла его по отношению к своим собственным детям. И единственной возможной причиной, по которой она хотела избавиться от мистера Хантера, было намерение свести Кейт с мистером Лори.

— Соглашайтесь, мистер Хантер, — сказала Кейт быстро и таким тоном, в котором даже она уловила отчаяние.

— Боюсь, меня ждут дела, — ответил он с улыбкой. — Я оставлю вас в надежных руках вашей матушки.

«О, черт!»

— Какая жалость, — произнесла мать Кейт, беря ее под руку. — Пошли, Кейт.

— Леди Кейт! — окликнул ее мистер Хантер, когда леди Терстон уже уводила дочь. Когда все повернулись, он сказал: — Я понимаю, что вы серьезный противник в шахматах. Могу ли я предложить вам партию после обеда?

— Я бы не прочь сыграть и раньше…

— После обеда, — вставила леди Терстон, разворачивая Кейт в нужном направлении. — Хорошего дня, мистер Хантер.

Никогда еще обед не занимал так много времени. Кейт не была терпелива и при более благоприятных обстоятельствах, а сейчас, когда она ждала партии в шахматы с мистером Хантером, в некоторые мгновения она могла поклясться, что часы идут назад.

Во время прогулки с мистером Лори и матерью она испытывала мучительную неловкость, и продолжалось это пять долгих минут, после чего джентльмен поспешно извинился и еще поспешнее удалился по направлению к дому. Потом она в течение целого часа слушала, как мать перечисляет все достоинства мистера Лори. Кейт не возражала. Она была уверена, что мать будет навязывать ей по крайней мере одного джентльмена во время этого домашнего приема, и Кейт считала большой удачей то, что выбранный джентльмен имел привычку убегать. Она не видела смысла подталкивать мать к выбору кого-нибудь еще.

Но событием, которое заняло еще больше времени, был обед. Обычно приятное времяпрепровождение было испорчено тем, что справа от Кейт посадили мистера Вудраффа, а слева — мистера Кепфорда, которые то отодвигались от нее, опасаясь стать жертвами несчастного случая, то наклонялись к ней, чтобы украдкой бросить взгляд в вырез ее платья. У нее был соблазн устроить несчастный случай при помощи вина, но она все же решила отвлечь себя от мыслей о мести, представляя, какую роль может сыграть в расследовании.

Конечно, ей опасаться нечего, решила она. У мистера Хантера хватит ума не давать ей, а ей хватит ума не соглашаться на задание, которое было бы ей не по силам. Но она надеялась, что оно, по крайней мере, будет сложным.

Жаль, что он не позволит ей вытянуть немного информации из лорда Мартина. Она посмотрела через стол, туда, где сидел лорд Мартин. Он пил слишком много, смеялся слишком громко и, помимо того, тратил слишком много времени, пялясь на нее и разглагольствуя о себе.

В этом не было ничего необычного. Видимо, он не переживал из-за своей предстоящей операции. Несомненно, ему можно было задать несколько осторожно сформулированных вопросов, не вызывая у него подозрений. Вообще-то, его можно было просто забросать кое-как сформулированными вопросами, не вызывая у него подозрений. Он не был самым умным из мужчин.

На самом деле ее немного смущало то, что она мечтала о нем так долго.

— Кейт, дорогая!

Кейт оторвалась от своего нетронутого хлебного пудинга и обнаружила, что другие леди встают со своих мест и ее мать слегка толкает ее в бок локтем.

— О, конечно.

Осталось ждать уже недолго. Как только джентльмены выпьют свой бренди, они присоединятся к дамам в гостиной. Она надеялась, что они выпьют его быстро.

К неудовольствию Кейт, они пили его медленно. Прошел еще час, прежде чем джентльмены пришли и мистер Хантер разложил шахматную доску в тихом уголке гостиной.

Она смогла, правда, с трудом, сохранять спокойствие, пока они не сели и она не начала игру, походив пешкой. Ей бы и это не удалось, если бы ее мать не наблюдала за ними через комнату, бросая осуждающие взгляды.

— Что мы должны делать? — прошептала она.

— Вы о чем?

— О лорде Мартине. — Она посмотрела в другой конец комнаты, где мисс Уиллори поймала упомянутого джентльмена. А может, лорд Мартин поймал леди. Это невозможно было определить, потому что оба выглядели немного раздраженными. — Что мы должны делать?

Хантер походил пешкой.

— Вы привлечете меньше внимания к себе, если будете говорить тихо, а не шепотом.

— О!

Она согласилась с тем, что это разумно. Ничто не звучит так громко, как «секрет», поведанный шепотом.