— Правильно поговорка говорит, сила есть ума не надо, — Павел со вздохом взял кирку. — Пошли, а то время идёт, инженер придёт опять орать будет что мало сделали.

— Шёл бы он в пень, — десантник подхватил оба лома, а в другую руку кувалду. — Пусть своих шабашников ставит, если что-то не нравится. А то они одну могилу впятером целый день копают, а бабла берут, будто это туннель до Америки.

— Разговорчики, — лениво одёрнул его второй мент, казах по национальности, который до этого лениво жевал травинку. — Давайте работать идите. И так с вами весь день тут торчать.

— Не с нами, так в другом месте пришлось бы, — философски пожал плечами Павел. — Мы хоть убежать не пытаемся, и вы баклуши бьёте весь день, а там работать бы пришлось.

— Поговори мне, умник, — огрызнулся прапорщик Миха, но скорее для порядка. — Двигайте давайте. Жан, сменишь меня через час.

— Ага, — казах широко зевнул и полез на заднее сиденье машины. — Вздремну пока.

— Тяжёлая работа у вас, — заржал Василий, но развивать тему не стал, и двинулся в сторону будущего фронта работа. — Ты не думай, так-то они нормальные мужики. Мы уже неделю с ними работаем. Не злобствуют, позвонить домой дают. Даже пивка попить можно, но лучше не увлекаться. Блин, день сегодня будет жарким, видишь парит как? Уже восемь утра, а туман стоит. Изжаримся к вечеру.

— Жар костей не ломит, — я философски пожал плечами. — вот робы у меня нет, это хреново. Но ладно, пёс с ним, жалко, конечно, брюки, но я знаю с кого компенсацию за них получу, когда выйду.

— Так за что тебя, ты так и не сказал, — снова поинтересовался Павел. — а то непонятки какие-то. У нас в камере по административке сидят, но тебя даже не оформили. Я всю ночь думал, что за ботва. Парень ты вроде правильный, без понтов, но прикинут неплохо. Песни пишешь, если не врёшь. На блатного не похож. Так кто ты такой?

— Паха, а тебе не пофиг? — философски заметил Василий. — У каждого свои секреты, даже у тебя. Захочет — сам расскажет. А нет, так и суда нет, его право.

— Да я не скрываю, просто это всё сложно объяснить. — я пожал плечами. — Там такой клубок. Но если вкратце, я не шутил, когда говорил, что песни пишу. Без туфты, скоро весь Союз их слушать будет. Чёрные глаза, например, уже во всех кабаках играют.

— Погоди, погоди, чего те самые?! — вылупились на меня Павел. — Братан как раз недавно диск на дискотеку притащил, мы слушали. Помнишь, Васька?

— Ага, прикольная тема, — кивнул десантник. — А не свистишь?

— Выйдешь — глянь автора, — я не стал оправдываться, хоть и удивился, что уже пираты подрезали запись, ей от роду то было всего неделя как, ну может чуть больше. — Ну и короче один мудак решил, что я использовал его стихи. А так как он заслуженный артист и парторг Союза писателей на меня начали давить. А потом заявили, что я вымогал у него деньги. Я ж говорю, всё сложно.

— Да, без бутылки не разберёшься, — поскрёб затылок Василий и вдруг махнул рукой с зажатой кувалдой, словно та ничего не весила. — О, гля! Алкаш, походу стопарики поминальные сшибал, до сих пор колбасит. Эй, болезный! Валил бы ты, пока тебя Миха в терзвяк не упёк.

— Да нужен он мне, возиться, — отмахнулся мент. — С него толку никакого, даже задержание не оформят. Пусть валит на хрен отсюда.

— Слышал, мужик? — Вася шагнул в шатающейся фигуре, с трудом перемещающейся в пространстве заплетающимися ногами. — Давай, если в ЛТП не хочешь. У меня тесть там лежал, говорит жопа полная. Даже не пил после этого, где-то месяца два.

— Жуть, ага, — я глядел на приближающегося алкаша, не спешащего убегать, не понимая, что мне в нём не нравится. — Вась, ты бы не подходил к нему. Он больной какой-то, что ли.

— Да брось, — Десантник ухмыльнулся, не думая слушать моего совета. — Обычный доходяга. Эй, бывший интеллигентный человек, ты меня слышишь вообще?! Вали тебе говорят!

Тракторист снова махнул рукой, как бы отгоняя алкаша, но тот, вместо этого с каким-то скулежом вдруг ускорился, споткнулся и рухнул прямо на десантника, цепляясь за одежду. Василий с матами попытался сразу сбросить его, но из-за зажатой в кулаке кувалды не смог. А в следующую секунду алкаш вдруг с утробным рыком вцепился зубами в горло здоровяка. Брызнула кровь, Вася заорал дурниной и бросив молот с лёгкостью оторвал от себя нападавшего, отшвырнув его в сторону. Да так, что тот взмыл в воздух и насадился на зубья могильной оградки. Но я на него уже не смотрел, рванувшись к раненому десантнику.

— Васька! — Пашка первым оказался возле кума. — Твою мать, твою мать, твою мать!!! Да что за нахер?!!

— Скорую вызывай!!! — я рявкнул на мента, тупо застывшего на месте и не понимающего что делать. — Да не стой ты столбом, мудак!!! Вася, рукой рану зажми! Зажми и держи! Сука, ты будешь звонить или нет?!

— Ты пасть закрой! — огрызнулся мент, взявшись наконец за радиостанцию. — Ща начальству сообщу, оно решит.

— Ты охренел?!! — я даже поднялся, отпустив осевшего на траву десантника. — Какое в жопу начальство?! Он кровью истечёт пока ты трындеть с ними будешь! Скорую вызывай, урод! Если Вася помрёт, я тебя вместе с ним в могилу положу!

— А ну отошёл! — прапор схватился за автомат. — Я сказал три шага назад, или прямо тут положу!!!

— Ну и сука же ты! — я с ненавистью уставился на конвоира, но отошёл от Василия и копошащегося рядом Павла, пытающегося придумать как остановить кровь, оказавшись прямо возле погибшего доходяги. — Ничего, мы с тобой ещё поквитаемся… сука! Он живой!

Действительно, алкаш, который должен был помереть, ведь люди не живут если их проткнуть тремя или четырьмя металлическими прутами вдруг задёргался, и попытался схватить меня за куртку. При этом щерился и клацал окровавленной пастью. А вот из ран у него кровь не текла. И ещё я понял, что мне в нём не нравилось. На груди доходяги зияла старая рана, едва прикрытая обрывками ткани, в которой проглядывались жёлтые рёбра. И он не дышал. Сипел, хрипел, но не дышал.

— Сука… — осознание накрыло словно удар пустым пыльным мешком по голове. — Это зомби! Это грёбанный, мать его зомби, ты понял?! Чего стоишь, идиот?! Вызывай «инквизиторов»!!! У тебя тут трупы ходят!

— Какие на хрен зомби! — мент даже не думал реагировать,