— А если я пойду и наябедничаю?

— Хозяин отходит меня осиновой тростью, — ответил Фанни с равнодушием шалуна из отчаянных, который уже протоптал дорожку в кабинет директора. — Не убьет ведь. На мне все праздничные хлопоты.

— Дружно живете, — похвалила Берта. — Раз уж нечисти все собаки чураются, Мастер завел тебя. Есть на ком плохое настроение вымещать.

— Ну и ладно. Собаке, по крайней мере, не только пинки, но и кости перепадают. При жизни мне везло гораздо меньше.

И тут она сказала нечто такое, от чего юный вампир чуть не запнулся.

— Предатель.

— Ч-что?

— Ведь не станешь отрицать, что предал его. Своего господина. План у него изначально был гадкий дальше некуда, но от твоего вмешательства стало только хуже. Ты не только нас подставил, но и его подвел. Предатель и есть.

Она продолжала говорить, но ее звенящий от негодования голос слился с другими голосами, которые на разный лад повторяли одно и то же слово.

Вот только все это неправда!

Он не предатель.

Уже не предатель.

Срочно вспомнить! Фанни зарылся в воспоминания и отыскал одно из самых любимых, которое ценил, как бывший пьянчуга ценил бы костюм, купленный на первую непропитую получку.

1771 год, Конгресс Верховных Вампиров в Париже.

Тогда лорд Рэкласт, Мастер Дублина, отвел его в сторонку и спросил, сколько новому секретарю платит хозяин. Сам он заплатит вдвое, да и место службы менять не придется. Просто Фанни время от времени должен передавать ему кое-какие сведения. В памяти вновь возникла его самодовольная улыбка и нечесаные волосы, каштановые с медным оттенком (Фанни еще удивился, ведь ирландцы обычно так и полыхают рыжиной). «Ничего не платит,» отчеканил юный вампир, а Мастер обрадовался — такую цену перебить легче легкого! Фанни выразил уверенность, что матушка Рэкласта прижила его на стороне, вне брака, но тот почему-то не обиделся. Наоборот, взорвался хохотом и смеялся долго, пока слезы на глазах не выступили. Отсмеявшись, заявил, что между прочим сделал Фанни предложение. Юноша заметил, что в таких случаях принято становиться на одно колено, на что Рэкласт, уже посерьезневший, обозвал его дерзким щенком и пригрозил свернуть ему шею. Однако Фанни плевать хотел на угрозы. Получилось! Мог предать, а не предал! Из-за охватившего его ликования вампиру даже почудилось, будто на губах Рэкласта тоже промелькнула улыбка.

А теперь эта девка — она и вампиром-то стала без году неделя — смеет так его оскорблять!

— Не зарывайся, Берта! Да как ты вообще… Ничего ты не понимаешь! Мне со стороны лучше видно! И это для его же блага!

Фроляйн Штайнберг мотнула головой.

— Каждый, кто отправляет сирот прямиком на фабрику, или спускает курок, целясь в голову туземцу, или выгоняет на улицу беременную горничную, которую сам же и соблазнил — думаю, каждый в этом случае повторяет то же самое. Это для их же блага.

— Твои примеры тут ни к селу, ни к городу! Я верен ему! По-настоящему! Ну не могу я смотреть, как она над ним измывается! Ведь она запретила его сиятельству охотиться на девственниц младше 50 лет! Ты хоть представляешь, как должна выглядеть женщина, если на нее за полвека никто не польстился?

Но Берта не проявила сочувствия к тяжкой доле его сиятельства, изнывающего от тоски по 49 летним девственницам, которых глаз видит, а клык неймет. Она посмотрела на секретаря с брезгливой жалостью и нахмурилась, как искусный царедворец, плетущий заковыристую интригу. Но говорить обиняками не умела, посему спросила в лоб:

— У тебя есть подруга? Или приятель, — добавила она, блеснув терпимостью.

— На что ты намекаешь?!

— А на то, что будь у тебя личная жизнь, ты не совался бы в чужую.

— Интересы Мастера это моя личная жизнь!

Судьба оказалась к нему благосклонной: у ворот появилась Гизела под конвоем леди Маргарет, и Берта тут же переключила на них внимание. Распахнув перед дамами парадную дверь, Фанни пропустил их вперед, хотя Берта и миледи надолго застряли в дверном проходе, пытаясь наступить друг другу на кромку платья. Наконец Гизела, обозленная донельзя, растолкала их и прошествовала мимо Фанни, не удостоив его даже кивком. Но уже в фойе все четверо переглянулись, словно обитатели работного дома, которые поутру вместо вони подгорелой овсянки учуяли аромат булочек. Запах-то приятный, вот только откуда ему тут взяться? Обгоняя друг друга, вампиры взлетели по лестнице, ворвались в гостиную и застыли в недоумении. Причем Фанни удивился сильнее всех.

Ну и дела!

Лорд Марсден восседал на ампирном диване с изогнутой спинкой, а рядом с ним — так близко, что ее юбка задевала его колени — присела смертная девица в розовом платье с перламутровым отливом. Русые волосы свободно ниспадали на плечи, маленький ротик щебетал без остановки, а голубые глаза так и скользили по открыткам, разложенным на диванной подушке.

— Вот это вид на Хофбург — красиво же, правда? — а тут Шенбрунн, Ратхаус, а вот берег Дуная. Выбирайте что хотите, сэр, а можете и весь набор взять, у меня еще есть… Ой, Берта!!!

Вампирша встрепенулась.

Девушка явно была ее близкой знакомой.

Ведь не станешь же так орать на чужого человека.

Пока она грохотала, лорд Марсден начал медленно, но целенаправленно подбираться к кадке с пальмой, надеясь за ней укрыться. Гостья же смиренно слушала тираду.

Со слов Берты, ее звали Маванви Грин и была она распоследней дурой, у которой настолько пушистая шевелюра, что все умные мысли пружинят и отскакивают от головы. Когда Берта сделала паузу, мисс Грин вставила, что забежала в усадьбу не просто так, а по делу. Оказывается, в Вене она повстречалась с братом Берты и его супругой. В честь знакомства они распили бутылку медицинского спирта. Потом этот самый Леонард попросил Маванви передать Берте дополнительные пробирки для сбора образцов. У него же она выпытала адрес Мастера Лондона, в доме которого остановились девушки. Дарквуд Холл она считала чем-то вроде постоялого двора.

— Чудессссно, — прошипела Берта, — пробирки-то оставь, а сама сматывай удочки из этого логова. Глаза б мои тебя не видели!

Лорд Марсден, притаившийся за пальмой, вдруг очень эффектно из-за нее шагнул.

— Но мы тоже не пьем человеческую кровь! — провозгласил он и добавил с нажимом, — Так ведь, Блейк?

— Да, милорд, — лаконично ответил секретарь.

— Леди Маргарет?

Миледи замахала на него платочком.

— Если б мы ее пили, мне не пришлось бы покупать пудру оптом! Ну ничего, не долго…

— Вот видите, кровь мы не пьем, — перебил ее супруг и улыбнулся гостье.

Та просияла, словно только нашла горшочек с золотом на другом конце радуги, или увидела фею в бутоне розы, или произошло еще что-нибудь столь же сказочно приятное. Даже Берта отчасти успокоилась, а Гизела взглянула на Мастера с уважением. Зато Фанни стало не по себе, и он обрадовался, когда хозяин позвал его в библиотеку, оставив дам развлекаться в гостиной. Обернувшись в дверях, он заметил, что гостья смотрит ему вслед. Хотя не ему, конечно, а его господину, но от этого взгляда юношу как кипятком обожгло.