Эти слова вертелись у меня на языке, но я молчала. Потому что это лишняя информация.

Цивы не жалуют псайкорпус, что вполне объяснимо. Псаймону ничего не стоит порыться в голове у ни в чем не повинного обывателя просто так, от нечего делать. Но цивы-то ладно, а вот Охотники Псаймонов на дух не переносят. И это взаимно. И не исключено, что причина этой враждебности – Абигайл Дрейф. Уж она-то точно терпеть не может Охотников – ведь цивы нас разве что на руках не носят, а она завидует. И вдобавок она терпеть не может моего дядю, потому что стремится выбиться в любимицы премьера, а дядя ей мешает, это как пить дать.

– Недавно меж вами произошла размолвка, – продолжила Дрейф, буравя меня взглядом.

– Да, Старший Псаймон, – подтвердила я.

Дары и силы, если вот так ходить вокруг да около, она меня всю ночь допрашивать будет! Зато, если я буду цедить информацию по капле, она разозлится и отступится. Не факт, но надежда есть.

– Из-за чего вы поссорились? – осведомилась Дрейф.

– При всем уважении, Старший Псаймон, вас это не касается. – Так, на мой взгляд, должен прозвучать ответ человека, непричастного ни к каким козням и каверзам. – Это был личный вопрос, и он никак не затрагивает ни мой статус и положение Охотницы, ни интересы псайкорпуса.

Чуточку слукавила, но не соврала. И если уж разложить все по полочкам, то причина, по которой я дала Джошу отставку, глубоко личная. Я пыталась его защитить. И вовсе не от псайкорпуса, а от самой Дрейф.

– Коль скоро личная жизнь Охотницы Рады никак не влияет на ее трудоспособность, она не обязана отчитываться по данному вопросу, Старший Псаймон, – вмешался Кент.

– Однако их размолвка определенно повлияла на трудоспособность моего Псаймона, – прошипела Дрейф.

– При всем уважении, полагаю, эта проблема должна решаться между вами и вашим подчиненным. Я со своей стороны не могу пожаловаться на ухудшение работы Элит-Охотницы Рады. – На лице Кента было написано такое же спокойствие, какое я видела у Учителей.

Роль беспристрастного и бесстрастного Псаймона удавалась Дрейф из рук вон плохо. Ну и, в конце концов, кто, как не она, клялся премьеру Рэйну, что псайкорпус спасет Пик и всю страну – а у нее одна сплошная неувязочка. Жаль, дяди с нами нет. Он бы осадил ее так, что Дрейф сидела бы тут как оплеванная. А мне оставалось лишь надеяться, что я знаю больше, чем Дрейф.

Я сосредоточилась на Одном Белом Камне. Это был самый настоящий камень, я подобрала его на дне ручья под названием Хлопотун – он бежит меж поселений Двоемол и Греймов. По наущению Учителя Кедо, я выбрала первый камень, на котором задержала взгляд. Я думаю, это кварцит – такая порода бывает золотоносной. Но в моем камне никакого золота не было: он привлек мое внимание тем, как играли на нем солнечные лучи. Сотни лет этот камень кувыркался по дну ручья, и вода обточила его, и он лег мне в ладонь как влитой. Я разглядывала его с утра, часов с девяти, до самого заката. А потом вернула в ручей. Важно ведь не обладать камнем, а познать его. Познать так глубоко, чтобы он мог занимать мои мысли сколько потребуется.

И я правильно сделала, что сосредоточилась на Одном Белом Камне, потому что Дрейф ухватила меня за подбородок и уставилась мне в глаза. А ее глаза были как две серые бусины, зрачки съежились до размеров булавочного острия. Я же думала об Одном Белом Камне.

Каковы бы ни были ее намерения, ничего у нее не вышло. Спустя мгновение она отпустила меня, брезгливо хмыкнув. Кент не сказал ни слова, я тоже промолчала.

– Но ты возобновила общение с Псаймоном, – в тишине произнесла Дрейф. – Почему?

Кент сверкнул на меня глазами: мол, в этом месте осторожнее. А то я сама не знаю.

– По трем причинам, Старший Псаймон, – наконец проговорила я. – Во-первых, он очень переживал, что мы расстались. Мне была неприятна мысль, что он так расстраивается из-за меня. Во-вторых, я осознала, что это я была не права, а поэтому я и должна извиняться. И в‐третьих, я просто по нему соскучилась.

Абсолютная и чистая правда. Ничего, кроме правды. Прямо сейчас Дрейф может залезть мне в голову и сама убедиться. Я выдала всю тираду совершенно невозмутимо, не дерзя, не нарываясь. И, хочется верить, тон я выбрала верно.

Кент издал смешок – довольно странно прозвучало в напряженной тишине.

– Моя Охотница и ваш Псаймон – вы сами-то подумайте, сколько им лет, Старший Псаймон. Их дело молодое: то влюбляются без памяти, то сердца друг другу разбивают, и никто им при этом не указ.

Дрейф прошила Кента ледяным взглядом, но оружейник и бровью не повел. Он лишь улыбнулся и пожал плечами.

– Моих Псаймонов это не касается, – сухо отчеканила Дрейф. – Для моих Псаймонов крайне нежелательно вступать в близкие отношения.

– В таком случае вы совершенно напрасно поощряли вашего Псаймона, когда он приглашал Радку на свидания, – заметил Кент, и Дрейф вся закостенела. – Помилуйте, всем известно, что вы держите Псаймонов в ежовых рукавицах. Да он бы дохнуть не осмелился в присутствии Радки, не то что штрауссировать с нею, не будь на то вашего высочайшего соизволения. Кто же спорит: симпатичный молодой Псаймон встречается с хорошенькой харизматичной культовой Охотницей – блестящая реклама. Псайкорпус с человеческим лицом. Но вы рисковали, позволяя молодым людям встречаться. Был риск, что они на самом деле увлекутся друг другом. Именно это и произошло, а вы проиграли. Поэтому теперь отойдите в сторону и предоставьте им возможность разбираться самим. Если вы оставите в покое вашего Псаймона, перестанете запугивать его девушку и дадите событиям идти своим чередом, надо полагать, это наилучшим образом скажется на его трудоспособности.

Дрейф слушала все это с раскрытым ртом. Целую минуту не закрывала, зуб даю. Надо думать, из всего, что она ожидала тут услышать, речь Кента стояла в списке на последнем месте.

Наконец она нашла в себе силы опять развернуться ко мне. Вперив в меня длинный белый ноготь, она приказала:

– Чтобы больше никаких ссор!

Кент громко рассмеялся.

– Боюсь, от нас тут мало что зависит, – заметил он. – Да и от них-то, пожалуй, тоже. Оставьте все как есть, Старший Псаймон. Есть вещи, которые по плечу решать одному Господу Богу.

От предыдущей реплики Дрейф утратила дар речи, а от этой скисла. Она открыла рот и закрыла, затем взяла себя в руки и попыталась уничижительно посмотреть на оружейника сверху вниз. Это далось ей нелегко ввиду того, что Кент был намного выше ростом.

– Я приму это как информацию к размышлению, – процедила Дрейф и вышла из кабинета.

Мы с оружейником переглянулись. Я опустилась на стул, не дожидаясь приглашения. А Кент уселся напротив, за свой рабочий стол.

– На этот раз пронесло, – наконец произнес Кент и испытующе глянул на меня. – Ты поняла, что она пыталась пробраться за твой псайщит?

– Ага, догадалась, – кивнула я, обмякая на стуле. – А думаете, она… – Конец фразы повис в воздухе.