Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Конечно. Теперь тебе будет не так одиноко по ночам.
— Спасибо, Ирин! — Чарли обнимает игрушку, а Аня чувствует, что сейчас заплачет. А еще она отмечает то, как ребенок называет Иру. «И́рин», значит. Интересненько.
— Как ты узнал, что это я пришла? — спрашивает Ира.
— Услышал, — невозмутимо отвечает Чарли и идет к своим кубикам, держа медведя одной рукой.
— Чарли… сегодня я хочу познакомить тебя со своим другом. Её зовут Анна, — и Ира подталкивает оробевшую Аню к мальчику.
— Привет, Аниу́, — улыбается мальчик, и на секунду Аня лишается дара речи. Ира, кажется, тоже удивляется, что Чарли назвал ее любимую этим необычным именем. — Я знал, что скоро ты придешь навестить меня. Да и Ирин теперь тоже будет не так одиноко.
— Ира, наверное, рассказывала тебе, что я приду? — спрашивает Аня неуверенно.
Ира машет головой, показывая, что она тут не причем.
— Нет, она не говорила мне, — Чарли сдвинул все кубики в одну сторону и усадил на их место медведя. — Я просто ждал тебя.
Аня подумала, что, что бы это ни значило, от этих слов из уст маленького слепого мальчика становится не по себе.
— Я давно хотел, чтобы у Ирин появилась подруга. Она всегда ходила ко мне одна. Я знал, что ей одиноко ходить по коридорам и грустно. Мне тоже было от этого грустно. А теперь все хорошо, — и Чарли треплет медведя по голове, как это делала минуту назад Ира.
— Да, — Ира улыбается. — Теперь мне совсем не одиноко, — и садится рядом с мальчиком на пол. — Как ты себя чувствуешь сегодня?
— Хорошо. Тетя Ло сказала, что мои глаза заживают и будут теперь немного чесаться.
— Это не страшно.
— Но противно.
— Но ты не чеши.
— Не буду. Я хочу поскорее вернуться в центр. Чтобы мы снова могли играть. Я помню все-все ноты!
— Да ты просто большой молодчина!
Чарли улыбается. Другой ребенок начал бы расспрашивать, когда его выпишут и проситься, чтобы это сделали поскорее. Но Чарли молчит.
Как раз в этот момент в палату входит пожилая полная медсестра, которая, судя по возгласу Чарли, и есть «тетя Ло». Перебросившись парой фраз на шведском с Ирой, она берет мальчика за руку и выводит в коридор.
— Куда они? — спрашивает Аня.
— На процедуры… — шепчет Ира, глядя им вслед.
Они сидят на скамейке в больничном дворике. Аня не может ничего сказать, не подбирает нужных фраз, поэтому говорит Ира.
— Здесь очень уважают волонтёрство. В прошлом году мы с одногруппницей помогали на мероприятии в детском центре для детей-инвалидов. Там я и познакомилась с этим мальчиком. Уже в три года он проявил неожиданные способности к музыке, и я сразу поняла, что у него очень хороший слух, я решила, что могу ему помочь, как твой отец когда-то помог мне. Тогда Чарли ещё совсем плохо разговаривал, и я стала приходить к нему и говорить с ним по-русски. Он оказался способным мальчиком. Быстро запоминал сложные слова, просил меня научить его нотной грамоте. Мне было одиноко в незнакомом городе, и я быстро привязалась к этому ребенку. Он тоже привязался ко мне. Мать Чарли поначалу заботилась о нем, но потом нашла себе мужчину, который посчитал, что чужой, да еще и слепой от рождения ребенок ему не нужен. Так Чарли попал в детский коррекционный центр помощи детям-инвалидам. Одна семья даже чуть было не усыновила его, но потом внезапно отказалась, не объяснив причины. Тогда я решила, что буду заботиться о нем. Врачи говорили, что восстановить его зрение частично возможно, но для этого нужно провести ряд дорогостоящих операций. Мне хотелось усыновить его, но приходилось выбирать. С моим образом жизни и учебой я не могла взять на себя заботу о ребенке, а деньги на операции были необходимы. Я зарабатывала их и тратила на лечение Чарли, чтобы однажды, накопить на последнюю операцию, усыновить мальчика и зажить тихой спокойной жизнью. Об этом я мечтала. Эта мысль согревала меня в самые тяжелые минуты. Я представляла, как мы с Чарли будем жить в маленьком домике, он будет здоров, и я буду учить его играть на фортепиано. А на жизнь я могла бы зарабатывать тренерством, как твой отец. Больше мне ничего не было нужно… Нет, я не писала о нем принципиально, боялась, что ты не примешь меня с ним. Да, безумно боялась. Я не могла рисковать, однажды я уже потеряла тебя. Да и не до конца верила, что ты приедешь ко мне.
Ира замолчала, и губы её дрогнули. Аня чувствует, с каким трудом ей дались эти слова. Она знает, что должна сказать хоть что-нибудь, но может произнести только:
— Чарли… совсем как в книжке, — и накрыть ладонь Иры своей.
— Да, как в книжке.
— Знаешь, Ира, ты намного сильнее, чем сама о себе думаешь. На такой поступок требуется немало силы. Ты восхищаешь меня.
Но Ира только отмахивается от этих слов.
— Ну что ты… Мы были просто очень нужны друг другу. Он и я. Мы просто помогали друг другу. И теперь, когда ты знаешь мою маленькую тайну, подумай о том, хочешь ли идти вместе со мной дальше. Потому что этого ребенка я никогда не оставлю.
— А я не оставлю вас обоих, — твердо отвечает Аня. Она подумала, что в тот момент сама не заметила, как повзрослела.
Плечи Иры резко дёргаются, а на глазах выступают слезы. Она плачет от облегчения.
— Спасибо тебе, Аня… Я так боялась рассказать тебе об этом раньше… Я знала, что никогда не смогу сделать выбор между ним и тобой.
— Тебе не придется его делать.
Ира кивает, быстро вытирает глаза, успокаиваясь.
— Еще пара проектов, и у меня хватит на операцию. И, возможно, летом Чарли уже будет видеть. Врачи говорят, что вероятность этого сорок процентов, но ради этого стоит пытаться. Впервые мы приблизились к этому так близко… — шепчет Ира. В ее глазах уже нет слез, а Ане думается, что впервые она увидела Иру плачущей. Но та не может себе позволить плакать долго, никогда не позволяла, не позволила и в этот раз.
Восхищение перед ее силой, перед ее волей и верой в жизнь, перед ее способностью шутить и быть собой, не склоняясь ни перед кем, охватило Аню и заслонило собой на миг весь остальной мир. И Аниу подумала, что даже ее копия, Аня из другой реальности, не знала Ирин с этой стороны.
После процедуры Чарли возвращается притихшим, спокойным. На глазах у него надета свежая повязка, а ручонки по-прежнему крепко сжимают мягкую шкурку медведя. На миг Аня задается вопросом: «Как слепой ребенок мог так быстро узнать в игрушке медведя? Ведь он даже не представляет, как выглядит не то что игрушечный, но и живой медведь».
Чарли усаживают на постель, и его худые плечи расслабленно опускаются. Скорее всего, ребенку сделали укол, и теперь он будет медленно засыпать.
Ира садится рядом и, взяв мальчика за руку, спрашивает:
— Болит?
— Уже нет. Тетя Ло сказала, что я хорошо себя вел.