Звонил Козлов — заместитель начальника Управления юстиции по Санкт-Петербургу, курировавший деятельность шариатских судов в городе. Абдулле приходилось неоднократно общаться с Козловым, и всякий раз после беседы с этим любопытным человеком в душе Абдуллы пели райские птицы. Поэтому Абдулла даже заулыбался, услышав спросонья голос Козлова. Но вместо райских трелей он услышал разгневанный вопль полковника:

— Ты что, с ума сошел?! — у Козлова была странная привычка обращаться ко всем на "ты". При этом сам он более, чем снисходительно относился к тем, кто говорил ему: "Вы".

— Простите, не понял, — с удивлением спросил Абдулла.

— Да, нечего сказать, — продолжал, словно не слышав слов Абдуллы, Козлов. — Я признаюсь, думал о тебе лучше. Рассказывай, что ты там учудил?

Абдулла машинально взглянул на красивые настенные часы в виде полумесяца, висевшие над кроватью: 18: 25. Аллаху 'азым! Да кончится, наконец, этот дурацкий день?!

— Владимир Алексеевич! Я не понимаю, о чем Вы говорите, — мучительно ворочая полуживым языком, пробубнил Абдулла. — Вы происшествие на Московском имеете в виду?

— При чем тут Московский? — разозлился Козлов. — О нем мы с тобой еще отдельно поговорим. Я имею в виду обыск у профессора Кузина.

Абдулла молчал. Ему показалось, что он ослышался, но переспрашивать ему не хотелось.

— Алло! — надрывался голос в трубке. — Ты меня слышишь? Почему молчишь? Мухин!

— Извините, Владимир Алексеевич, я Вам позже перезвоню, — Абдулла швырнул телефон в дальний угол кровати и поспешил, в чем был, в соседнюю комнату к компьютеру.

Мадина, игравшая в последнюю, так называемую исламскую версию "Тетриса", испуганно вскочила с места.

— Абдулла, дорогой, что случилось? — спросила она, взяв Абдуллу за руку.

— Ничего страшного, солнышко, — для достоверности Абдулла даже улыбнулся, — просто вспомнил, что нужно кое-что сделать по работе.

Мадина понимающе закивала головой и удалилась в гостиную. Поиск статьи, посвященный обыску у Кузина, занял полминуты. Статья называлась: "Позор шариатского судьи, или оборотни от ислама":

"Как стало известно нашему корреспонденту, сегодня около одиннадцати утра известный в нашем городе профессор-востоковед Кузин подвергся нападению. К несчастью для профессора, нападавшие не были рядовыми бандитами. На профессора напали сотрудники Н-ского шариатского суда. Их было двое. Первый — исполнитель наказаний в соответствии с шариатом Саид Касумов, отправленный около двух месяцев назад в бессрочный отпуск за надругательства над осужденными. Вторым нападавшим оказался не кто иной, как председатель того самого Н-ского шариатского суда — Абдулла Мухин.

По словам профессора, около одиннадцати утра в его квартире раздался звонок. Открыв дверь, он обнаружил на пороге двух недружелюбно настроенных мужчин, которых он поначалу принял за подгулявших в новогоднюю ночь хулиганов. Профессор был занят и не хотел впускать непрошеных гостей. Тогда один из них, предъявив удостоверение шариатского судьи, больно ударил Кузина по лицу.

Ворвавшись в квартиру, Мухин заставил профессора провести его в кабинет, где, обильно посыпая ученого оскорблениями, потребовал вернуть какую-то старинную рукопись, которую Кузин якобы украл из Публичной библиотеки. Когда профессор попытался вежливо объяснить уважаемому Мухину, что он, мягко сказать, ошибается, шариатский судья приставил к его виску пистолет и закричал, что если ему сейчас же не дадут рукопись, то он всех тут "на фиг перестреляет".

Профессору кое-как удалось успокоить Мухина, но ненадолго. Вскоре тот заявил, что раз профессор не хочет добровольно выдать рукопись, у него будет произведен обыск. Предъявив липовое постановление об обыске, Мухин со своим приспешником разгромили всю квартиру, но разумеется, ничего не нашли.

Самое любопытное, что собираясь на дело, товарищи не успели договориться между собой о поводе для вторжения. Поэтому в самом начале обыска у одного из гангстеров возник вопрос: "А что ищем-то?" Как не выкручивался Мухин, ему не удалось объяснить своему недалекому сообщнику Касумову цель их визита к профессору.

Разъяренные своей неудачей, хулиганы попытались изнасиловать жену ученого — Ольгу Сергеевну. Только вмешательство вернувшегося домой сына Кузиных спасло семью от позора. Искатели древних рукописей были с позором выставлены за дверь.

Для многих знающих Абдуллу Мухина подобное известие может показаться неправдоподобным: долгое время Абдулла Петрович был известен в городе как талантливый и справедливый судья, олицетворявший гуманизм шариатского судопроизводства. Что же заставило его столь низко пасть? Неужели уважаемый Мухин не понимает, что своими действиями он не только позорит почетное звание шариатского судьи, но и священное имя мусульманина? Или, может, уважаемому Мухину и в самом деле плевать на авторитет ислама и шариата в стране? Может быть, у него просто иные цели? С кем Вы, Абдулла Петрович?..".

Пылая обезумевшими глазами, Абдулла бросился в спальню. Козлов уже успел оставить гневное сообщение на автоответчик: "Мухин, ты что себе позволяешь? Сейчас же ко мне!".

Абдулла вновь взглянул на часы: 18:40. Когда же кончится этот ужасный день? Быстро одевшись, он поймал машину, чтобы по дороге к Козлову, по возможности, спокойно обдумать очередную неприятную новость.

Неужели, это работа Кузина? Несмотря на то, что половина статьи — вранье, никто, кроме супругов Кузиных и их с Саидом не знал подробностей обыска. Саид клялся и божился, что никому ничего не говорил. Вряд ли он обманывает. Остаются Кузины. Другого варианта просто не может быть.

С другой стороны, после убийства на Московском Кузин меньше всего заинтересован в ажиотаже вокруг обыска. Лучшее, что он может сделать в такой ситуации, — это куда-нибудь исчезнуть, пока все не утрясется. Кузин много знает и представляет опасность для заказчиков убийства на Московском… Но почему они тогда не убили его сразу?.. Что же делать?.. Надо попросить Козлова установить дежурство возле дома Кузина.

Перед входом в здание Управления юстиции у Абдуллы зазвонил телефон.

— Ас-салям 'алейкум ва рахмат Аллахи ва баракатух, уважаемый Саид! — на этот раз Абдулле удалось опередить Саида, всегда успевавшего первым произнести заветное приветствие. — Что у Вас опять стряслось?

— Ва 'алейкум ас-салям, уважаемый Абдулла Петрович! Вы читали, что про нас с Вами написали? — затараторил Саид.

— Читал…

— Но это же неправда!

— Сам знаю. Меня сегодня к начальнику вызывают по этому поводу, — сообщил Абдулла.

— Да будет милосерден к Вам Аллах! — прокричал Саид.

— И к Вам тоже! Извините Саид, я опаздываю. Я Вам перезвоню, — меланхолично оборвал разговор Абдулла.

Полковник Козлов, назначенный год назад на должность заместителя начальника Управления юстиции по Санкт-Петербургу и отвечавший за деятельность шариатских судов в городе, не был ни мусульманином, ни тем более специалистом в области шариата. Но эти недостатки он компенсировал справедливым характером и цепким неугомонным умом. Полагаясь на справедливость и добросовестность шариатских судей, Козлов вмешивался лишь тогда, когда в деятельности шариатских судов прослеживалось нарушение российского законодательства. Во всех остальных случаях он снисходительно взирал на работу своих подопечных, время от времени почитывая перед сном какие-нибудь занимательные дела из их практики.