– Примите мои соболезнования, Симона. – Бах легонько похлопал ее по руке. – Извините, что заставил вас вспомнить это.

– Я помню ЭТО всегда.

– Советую вам принять успокоительное и поспать.

– Я так и сделаю.

Обменявшись прощальными репликами, они расстались.

Закрыв за полицейскими дверь, Симона буквально рухнула на диван. Майор прав, для нее сейчас ничего лучше не придумаешь, чем какой-нибудь новопассит (никотиновая жвачка закончилась) и мягкая кроватка, но где взять силы, чтобы дойти сначала до кухни, где хранятся все лекарства, а затем до спальни?

Симона сбросила туфли и вытянулась на диване. Голову положила на один подлокотник, ноги на другой. Она была невысокой, поэтому легко уместилась. Закрыла глаза, глубоко вздохнула.

Ей не верилось, что все кончилось…

А все кончилось!

Завтра начнется совсем другая жизнь.

И Симона исчезнет.

Светало…

Михась стоял на мосту, что в этот ранний час был пуст. За те десять минут, что он здесь находился, мимо не проехало ни одной машины, ни прошло ни единого человека. Даже птицы, голуби да галки не пролетали, хотя, судя по засохшему помету на перилах, мост пользовался у них популярностью.

Аверченко полез в карман и достал небрежно скомканный лист. Развернул его, расправил.

Это была расписка.

Михась дал ее госпоже Эленберг три года назад, когда занимал у нее сумму в миллион рублей. А сегодня выкрал из стола покойной, раздобыв ключ от секретного ящика с документами до приезда полиции. Ключи и сейчас при нем!

Миллион рублей…

Не такие уж и большие деньги, сказал бы кто-то. Возможно, и сам Михась, будь он чуть поумнее или поудачливее. Была у него возможность хорошо пристроиться. Но упустил. Нужно было соглашаться сразу, не раздумывая, и тут же выходить на работу, но Михась тогда находился в глубокой депрессии и не был готов. Его не стали уговаривать, нашли на должность начальника охраны крупной коммерческой структуры другого. А Михась пришел в себя через три месяца и взялся за поиски работы. Думал, найдет ее в два счета. Да не хуже той, от которой отказался. То есть рассчитывал Михась на зарплату в двести тысяч. Однако предлагали двадцать пять максимум. Помыкавшись еще месяц, согласился на тридцать. Плюс сверхурочные и премиальные.

Так в «Млечный Путь» и попал.

Думал, на полгода от силы. А оказалось…

Михась разорвал лист надвое. Половинки получились на удивление ровными. Он совместил их и снова рванул бумагу. Вот в его руках уже и четыре бумажки. Но этого мало! Пусть их будет пара десятков, и расписка превратится в горсть конфетти.

Утреннюю тишину нарушило хлопанье. Это из-под опоры моста вылетела чайка. Взмахивая мощными крыльями, она поднималась ввысь. Михась проследил взглядом, как она, покружив, спикировала вниз, но ничего не поймала. Рыба ушла. Чайка осталась голодной, как и он, если выражаться иносказательно.

Тот миллион, из-за которого он попал в рабство к госпоже Эленберг, пошел на оплату карточного долга. Михась неплохо играл в покер. В армии у него всегда было вдоволь сигарет и патронов – на деньги никогда не играли. А вот выигрыш можно было обменять на «бабулечки», так они ласково называли наличные, что Аверченко и делал. Благодаря покеру он в армии в звании старшего сержанта чувствовал себя по меньшей мере майором, а на гражданке – олигархом… Пусть всего три месяца.

В большую игру его втянул армейский друг. Привел сначала в одну компанию, затем в другую, третью. Поначалу Михась выигрывал. И они вместе с корешем проматывали шальные деньги. Но однажды Аверченко сел играть с серьезными людьми, и…

Продул!

Попытался отыграться и снова продул.

Друг уговаривал его сделать еще ставку. Предлагал заложить квартиру. Нашептывал, что такому крутому игроку, как Михась, нельзя рано сдаваться. Он обязательно вернет проигрыш, да еще в плюсе окажется. Только тогда до Аверченко дошло, что его развели как лоха. Кореш мало того пил, гулял за счет него, так еще и в доле был. Хорошо, он смог тогда сдержаться, не набить морду псевдодругу. А встать из-за игорного стола и уйти, на что потребовалось еще больше моральных сил. Потому что Михась вошел в азарт, и трудно было прислушиваться к голосу здравого смысла.

Он относительно легко отделался! Проиграл всего миллион. И если б дали не два дня, а хотя бы десять, Михась собрал бы нужную сумму. Но его поставили в жесткие условия – не успеваешь за сорок восемь часов, включается счетчик. Аверченко знал, что, несмотря на то, что времена беспредела прошли, когда он еще мальчишкой был, долги до сих пор выбиваются по старинке. И если он не отдаст лям, то все равно останется без квартиры, а то и без нескольких пальцев.

…Снова хлопок! Задумавшийся Михась вздрогнул. Но это снова была чайка. Похоже, та же самая. Аверченко разжал кулак и высыпал измельченную в конфетти расписку в реку. Глупая птица, думая, что ей кидают хлебные крошки, кинулась к обрывкам. Стала хватать один, другой, третий…

Михасю стало жаль чайку. Был бы поблизости ларек с выпечкой или продуктовый магазин, он сбегал бы, купил хлеба и накормил птицу. Он отряхнул руки, побрел дальше. Его дом находился неподалеку. Михась шел не спеша, хотя мог бы доехать. Но что ему делать в холостяцкой берлоге, если не хочется спать? Смотреть телевизор, сидеть в Интернете, есть, пить, в смысле бухать… Ждал бы там кто-то, другое дело. А коль никто не ждет, то и торопиться некуда, лучше пройтись – Михась давно не гулял по родному и горячо любимому городу.

«Странно, – подумал он вдруг, – чайку, которая нажралась бумаги вместо хлеба, пожалел, а Дору нет… Вот нисколечко. Хотя она была человеком. И не самым плохим. Есть и хуже, я знаю…»

– Эй, красавчик, – услышал он женский голос. – Куда спешишь? Притормози.

Михась так и сделал. К нему тут же подошла женщина. Она вынырнула из подворотни. Пьяная, помятая, с размазанной косметикой. Сколько лет – не поймешь. Можно дать и тридцать, и пятьдесят. По утрам все шлюхи на одно лицо. Да и ведут себя похоже. Эта обратилась к Михасю со стандартной просьбой:

– Сигареткой не угостишь?

– Не курю.

– Я тоже. Но когда немного выпью, тянет. – Она поправила волосы, как будто ее прическу можно было исправить легким движением руки. – А ты как насчет этого?

– Чего «этого»?

– Насчет выпить. Я знаю местечко, где сейчас можно приобрести… – Женщина изо всех сил пыталась завлечь Михася. Она была недурна собою и довольно молода, теперь это было очевидно, но вульгарна настолько, что хотелось, передернувшись, отойти от нее подальше. – Давай купим, пойдем к тебе… Посидим?

Михась молча покачал головой и двинулся дальше.

– Денег не возьму, – выпалила женщина, схватив его за локоть. – Купишь только выпить и что-нибудь на закуску.