Плавание республиканского флота вдоль португальских берегов ухудшило отношение Португалии к Народному фронту. Оно было расценено в Лиссабоне как признак агрессии. Как раз в сентябре Ларго публично заявил: после победы «Португалия войдет в марксистскую Испанию». Вскоре португальское правительство первым из всех прочих держав официально разорвало все отношения с Мадридом и признало восставших законной властью.

Мятежники почти не препятствовали обратному прорыву противника через Гибралтар, их корабли опасались столкновения с многочисленной торпедной флотилией республиканцев. По пути к флоту присоединился эсминец «Гравина», отремонтированный в Касабланке. Но сразу после возвращения республиканского флота в Средиземное море неприятель нанес ему новый урон. «Неизвестная» подводная лодка 17 октября прямо на рейде Картахены подорвала торпедой крейсер «Мигель Сервантес». Корабль с огромной подводной пробоиной вынужден был встать на ремонт. Четверть крупных кораблей Республики надолго выбыла из строя. Господство республиканцев на море сменилось ненадежным равновесием сил. Победы мятежников на суше и на море привели к консолидации их власти.

30 сентября в окрестностях Сарагоссы генералитет восставших собрался на выборы верховного вождя взамен Санкурхо. Присутствовали Мола, Саликет, Понте, Франко, Хиль Юсте, Кинде-лан, Кабанельяс, Варела, Кейпо и Ягуэ. Самым старшим по служебному стажу, чину и званию был дивизионный генерал Кабанельяс, а наибольшие заслуги перед восстанием были у Молы. Но Кабанельяс был стар и нездоров и имел (как Кейпо и Мола) репутацию республиканца. У Варелы и Саликета, напротив, была слава ярых монархистов. Предприимчивому и удачливому «радиогенералу» Кейпо было уже около добрых 70 лет, что тоже уменьшило его шансы на избрание.

После дискуссии состоялось открытое голосование, принесшее шестью голосами против двух победу 44-летнему генералу Франко. Против него голосовали Кабанельяс и Мола, не питавший симпатий к Франко Кейпо де Льяно тем не менее поддержал его. Подобно генералу Врангелю в России, Франко получил пост руководителя путем выборов.

Победитель получил звание «каудильо» — неточный перевод немецкого «фюрера» и итальянского «дуче». Ранее подобного слова в испанском языке не было, вождей и предводителей именовали «хефе» или «команданте». Отныне восставшие имели настоящего вождя. Ему вручили неограниченные полномочия. Каудильо соединил в своих руках руководство государством, правительством и армией. 1 октября Франко образовал в Бургосе временное правительство Испании — «Государственную исполнительную хунту» из трех человек. Отныне восставшие имели единую систему органов власти, временную столицу и выборного верховного предводителя. Мятеж закончился. Он перешел в затяжную гражданскую войну.

С этого момента историки получают возможность называть мятежников 18 июля так, как они сами называли себя — националистами.

Власть над половиной Испании попала в руки необычного военного: маленького роста, полный, с высоким голосом, красивыми черными глазами и тщательно подстриженными черными усиками, он напоминал не кадрового офицера, а злодея из латиноамериканской мелодрамы. Франсиско Франко был испанцем, выросшим среди кельтского населения сумрачной Галисии. От темпераментных, общительных андалузцев, валенсианцев и кастильцев его всегда отличала сдержанность, замкнутость и сосредоточенность. Этот человек как будто излучал холод. У него были знакомые, но не друзья. Он держал на расстоянии даже родных братьев и сестер. Он всегда был исправным служакой без определенных политических взглядов, и его не причисляли к монархистам или республиканцам.

Добровольцем Франко воевал в Марокко, где прославился завидным самообладанием, переходившим порой в бесчеловечность. Будучи еще в чине майора, он приказал расстрелять перед строем солдата-марокканца, вывалившего ему под ноги котелок с дрянной едой в знак протеста против плохого питания. После расстрела Франко невозмутимым голосом распорядился: «Питание улучшить». В 1934 году он вместе с Ягуэ хладнокровно руководил разгромом «Астурийской Советской республики». Зверства его марокканцев были отмечены всей левой печатью, в том числе советской. С тех пор Франко говорил знакомым: «Советы приговорили меня» и всюду усматривал «коммунистическую опасность».

Когда годом позже президент Алькала Самора, разрешивший ввод Африканской армии в Астурию, по-дружески сказал Франко: «В Испании нет коммунизма, генерал», тот важно ответил: «Я знаю одно — коммунизма нет и не будет там, где я».

Отправленный Народным фронтом на Канарские острова, Франко держался неопределенно и не дал эмиссарам Санкурхо и Молы ясного ответа на вопрос, участвует ли он в «движении». Часть современников и историков считала, что хитрый «Франкито», как его называли ровесники, готов был остаться на стороне Республики, если бы та возвысила его. Известна сердитая реплика генерала Санкурхо в Лиссабоне накануне восстания: «С Франкито или без него, но мы выступаем!»

18 июля Франко захватил Канары, но не торопился попасть в Испанское Марокко. Его самолет сделал сначала две остановки во французской его части. В Тетуане генерал оказался, только когда все бои в протекторате закончились. Тем не менее он внес немалый вклад в развитие восстания, сумев договориться о внешней поддержке с Канарисом и через него — с Гитлером. В Андалузии Франко заразил многих полной и спокойной уверенностью в конечном успехе предприятия. Корреспондент лондонской газеты «Дейли мейл» Кардозо был поражен его циничной невозмутимостью. Генерал сухо объяснил недоверчивому иностранцу, что мятежники победят любой ценой. Репортер переспросил: «Даже если придется расстрелять половину Испании?» Франко посмотрел на него и ровным голосом ответил: «Я повторяю, любой ценой».

Успех сопутствовал каудильо. Под его властью находилась уже половина страны — 26 провинций. Военная инициатива прочно закрепилась за националистами. Их вооруженные силы росли на суше, на море и в воздухе. Осенняя мобилизация в националистической Испании прошла с успехом. Не прекращался и приток добровольцев из Наварры и Старой Кастилии.

Международная обстановка улучшалась. На Британских островах проводились сборы денег в помощь националистам, отдельные взносы измерялись тысячами фунтов стерлингов. Португалия и несколько латиноамериканских стран готовились официально признать «новые власти Испании». Республика же два месяца была блокирована обручем «невмешательства».

Октябрь 1936 года вошел в историю как время наращивания иностранной помощи националистам.

В Кадиксе высадился германский военный отряд из 6000 человек — «Легион Кондор». Его костяк составляли штабные офицеры-советники и пилоты ВВС, были также танкисты, артиллеристы, специалисты в области связи и моряки. Среди германских штабных офицеров прибыли видные аналитики и администраторы — теоретик и практик бронетанковых войск полковник Вильгельм фон Тома, майор Риттер фон Ксиландер. Среди авиаторов выделялся компетентный и решительный подполковник Вольфрам фон Рихтгофен. Количество прибывших к Франко через Кадикс и Севилью итальянских военных достигало 3000.

Через Испанию и Португалию прибывала германская техника — самолеты, зенитная и противотанковая артиллерия, радиооборудование, бронеединицы и грузовики. В Средиземном море под предлогом спасения из Испании немецких подданных обосновались два новейших германских военных корабля — «карманных линкора» — «Граф Шпее» и «Дойчланд» и три крейсера. Германия и Италия помогли националистам также боеприпасами — от винтовочных патронов до бомб и торпед.