Напряжение в разговоре исчезло, словно его и не было вовсе. Ася смотрела на Ростоцкого и поражалась: как может изменить человека обычная улыбка! Она тоже в ответ улыбнулась и позавидовала его друзьям и близким, с которыми он общался вне работы. Ничто так не открывает сути человека как его улыбка. Правду говорят: не ищи внешности – она обман, не ищи богатства – оно исчезнет, но ищи того, кто сможет заставить тебя улыбнуться. Потому что улыбка способна сделать ярким самый мрачный день.

– Ну хорошо, – сдался Ростоцкий. – Доставай блокнот.

Он снова был прежним – сосредоточенным, хмурым и угрюмым. Но Асю теперь не проведешь, потому что она узнала его тайну: он не тот, за кого себя выдает. И она это теперь очень хорошо запомнит.

– Давно бы так, – засуетилась Ася, пытаясь разыскать блокнот в сумке, которая ей иногда казалась чуть ли не бермудским треугольником, потому что в ней постоянно исчезали, а потом неожиданно появлялись различные вещи, уже считающиеся давно утерянными. – И стоило столько времени на никому не нужную перепалку тратить?

Ростоцкий не стал ждать, пока Ася разберется с непредсказуемыми глубинами той черной дыры, в которой могла копаться целую вечность, и положил перед ней чистые листы бумаги и ручку. Ася принялась быстро записывать факты, из которых должна родиться заметка. Ростоцкий снова строго-настрого предупредил, о чем писать не следует, а затем дал понять, что аудиенция окончена, так как пора и честь знать.

– Так как насчет Марии Ивановны?

– Я подумаю.

– У меня маленькая личная просьба: можно, вы будете называть меня не по фамилии, а по имени – Асей?

– Чтобы ты называла меня Борей?

– Нет, конечно! Вы для меня исключительно Борис Иванович. И никто иной, – заверила она. «А жаль. Я бы не отказалась называть тебя Борей. Или Боренькой. Или…»

– Там видно будет, как тебя называть.

Вот и хорошо, радовалась Ася. В следующую встречу она от Ростоцкого добьется гораздо большего. Так потихоньку и приучит его с собой считаться. Он Асю в дверь не будет пускать, так она через окно к нему проскочит. А если тот окна и двери законопатит, Ася в трубу влетит на своей журналистской метле. Что-что, а мусорить она никому не позволит. Так как теперь вошла в сплоченную семью журналистов, которые по праву называют себя «разгребателями грязи», как она вычитала в одной умной книжке. Главное при этом – не увеличить количество этой самой грязи.

А пока Ася уносила с собой трофей, который дорогого стоил, – улыбку Ростоцкого… Неужели она, дурочка, влюбилась? Этого только не хватало! А раз не хватало – получай.

Теперь Ася направилась к банку «Солли». Нельзя же писать о том, чего никогда в жизни не видела? Возле банка толпились обманутые и крайне возбужденные вкладчики с плакатами. Ася сделала несколько снимков.

Вернувшись в редакцию, она принялась сосредоточенно набирать текст. Заметка по объему уже могла претендовать на хорошую статью. Ася не заметила, как пролетели два часа. Перечитав написанное несколько раз, отправила статью Зацепину и принялась ждать его реакции, уставившись в окно.

Погода была просто замечательная: ни жарко, ни холодно, умеренно солнечно с легким ветерком, то есть комфортно. Именно так, как любила Ася. Зацепин позвонил через пятнадцать минут и попросил зайти.

– Неплохо. Только вот что это за измышления в конце статьи? Неужели ты и в самом деле думаешь, что обманутые вкладчики что-то получат?

– Если не получат, зачем нужны мы с тобой, «четвертая власть»? Затем, чтобы с подробностями муссировать чужое горе? Нет, конечно. Вот давай и раскачаем потихоньку три первые власти – законодательную, исполнительную и судебную. Напомним им, что не народ для них, а они для народа… Следопыт, скажи, а у тебя есть в банке «Солли» знакомые?

От Аси не скрылось, как Зацепин напрягся.

– Я бы хотела у кого-нибудь из сотрудников взять интервью. Без их взгляда на сложившуюся ситуацию моя статья кажется какой-то неполной. Словно в ней чего-то не хватает.

– Твоя задача была не статью написать, а заметку. Не успела начать работать, а уже игнорируешь мои конкретные задания и пытаешься вырваться из-под контроля и писать сочинения на вольную тему.

– А разве работа журналиста не подразумевает свободу выбора темы, источников, героев, наконец? К тому же от моей заметки обманутым вкладчикам легче не станет. Ну пожалуйста, Следопыт, ты же не для того меня в газету взял, чтобы я только описывала все эти страсти, не пытаясь даже как-то помочь?

– Заниматься этим расследованием становится слишком опасно. Я твой крестный и должен тебя беречь. К тому же твоя матушка боится, что ты со своим неугомонным характером ввяжешься в какую-нибудь авантюру.

– Тогда тебе придется искать другого Антона Правдина. Неужели ты сам не понимаешь, что не прав? Должна же я наконец хоть приблизиться к своей основной работе?

– Но у меня нет знакомых в банке «Солли». А статью я отдаю в набор. Добавлять здесь ничего не нужно.

– А у знакомых твоих знакомых? Москва – город маленький. Особенно для тех, кто живет здесь с рождения. Ты же сам обещал мне помогать. Я покопаюсь в этом деле совсем чуть-чуть. Может, найду материал для следующей статьи.

– Есть один человек, который там когда-то работал, – задумчиво произнес Зацепин, глядя на Асю: то ли говорить, то ли не стоит. Наконец решился: – Вряд ли ты захочешь с ним встретиться.

Ася даже замерла от дурного предчувствия, возникшего словно ниоткуда. Что это – неужели интуиция? Или просто барахлят нервы?

– Кто это?

– Трунов Константин Валентинович. Бывший подозреваемый в убийстве твоего отца. Бизнесмен.

Ася побледнела. Вот даже как! Значит, человек, который когда-то работал в банке «Солли», неожиданно сделался бизнесменом? А если попал в подозреваемые, значит, и отец мог быть как-то связан с этим банком? Что это – чудовищный клубок случайностей или постепенно выявляющаяся закономерность?

Даже если причастность Трунова к убийству отца не доказана, он все равно представляется Асе скопищем грехов и пороков. Она ненавидела его уже потому, что на него упала тень подозрения. А дыма без огня, как известно, не бывает. И если Ася поклялась найти истинного убийцу, ей никак не избежать встречи с предполагаемым виновником смерти отца.

– Очень надеюсь, что ты не станешь с ним встречаться. Потому что это небезопасно. Повторяю: я принимаю твою статью и считаю, что добавлять ничего не следует. Потому что и кашу маслом можно испортить.

– Из-за того, что масла слишком много?

– Из-за того, что оно прогорклое и с запашком. Есть риск отравиться.

– Я с ним встречусь. Уже ради другой статьи. Как мне его разыскать?

– Ты когда собираешься отдыхать? Забыла, что у тебя завтра честно заработанный отгул?

– Вот и хорошо. Завтра я с ним и встречусь. А во вторник утром расскажу о нашей встрече. Только не пытайся меня отговаривать, хорошо? Ты же не для того упомянул имя Трунова, чтобы я тут же о нем забыла?