Только в этот момент я осознала, что пауза несколько затянулась. Глянула на Седрика и Фрея, но те не могли оторвать глаз от прекрасной незнакомки. И в чем-то, кстати, я могла их понять. Даже у меня сердце так и бьется, когда я смотрю на эти пухлые чувственные губы и озорные ямочки на щеках.

Я сердито мотнула головой, отгоняя какие-то совсем уж неподобающие рассуждения. Да что со мной такое? Уж не использует ли эта незнакомка магию обольщения? Но нет, все мои чувства арахнии не показывали никакой опасности.

– Ну и что молчите? – вдруг спросила девушка и язвительно улыбнулась. – Языки, что ли, все проглотили? Кто орал-то? И почему на такую хм-м… фривольную тему?

После чего медленно перевела взгляд на меня.

Сердце в очередной раз сделало попытку выпрыгнуть через глотку. И неожиданно я рассердилась. Прежде всего – на себя. Да что это со мной такое? В конце концов, я не мужчина, который зачастую при виде симпатичной женщины мгновенно теряет здравый смысл и превращается в некое подобие несмышленого ребенка, способного лишь мычать и пускать слюни. А затем, естественно, я переадресовала свой гнев незнакомке. Ишь ты, пришла вся такая красивая. Спрашивается, что она тут вообще забыла?

– Это я кричала, – хмуро призналась я.

Мой хриплый от волнения голос, похожий на карканье осипшей от простуды вороны, мгновенно разрушил волшебство момента. Краем глаза я заметила, как Седрик недоуменно моргнул и с усилием опустил взгляд себе под ноги, одновременно принявшись растирать переносицу. Один Фрей продолжал самым неприличным образом пялиться на незнакомку и вряд ли представлял, насколько глупо выглядел в этот момент: круглые от удивления глаза выпучены, как у лягушки, рот настолько широко открыт, что можно увидеть гланды, благо хоть сладострастная слюна на ворот рубахи не падает.

Седрик искоса глянул на приятеля и со всей дури дал ему локтем по животу. Фрей болезненно крякнул, согнулся, жадно хватая воздух, но в его глазах хотя бы зажглась искорка здравого смысла.

– Поаккуратнее, – просипел он, все-таки не удержавшись на ногах и с размаха усевшись на постель. Хорошо еще, что она находилась прямо за ним.

«Интересно, а не раздавил ли он невзначай Ульрику? – внезапно промелькнула у меня радостная мысль. – Было бы очень здорово!»

– Это вы кричали, – обескураженно повторила девушка, которая явно не обратила особого внимания на крохотную сценку, произошедшую между Седриком и Фреем. – Но почему? Эти мужланы вас обижали?

И незваная гостья с весьма решительным видом сжала маленькие остренькие кулачки.

После этого я мгновенно прониклась к ней добрыми чувствами. Надо же, такая маленькая и хрупкая, но боевая! А ведь она ниже даже меня на голову. Тому же Фрею почти в пупок дышит. И все равно готова вступиться за честь совершенно незнакомой ей особы.

– Нет, все в порядке, – поспешила я ее заверить. – Просто… Просто я слишком эмоционально объясняла своему жениху, что постельные отношения у нас будут только после свадьбы.

– Постельные отношения? – с какой-то странной интонацией повторила она.

– Ну… да. – Я глубоко вздохнула и наконец-то произнесла то слово, которое прежде Ульрика кричала на весь постоялый двор. – Я говорю о сексе.

– О… сексе? – Интересно, мне показалось, или щеки девушки в самом деле слегка покраснели, а в тоне появились едва заметные нотки неуверенности?

– Дорогая, не шокируй людей, – попросил меня Седрик, наконец-то вспомнив о своей роли влюбленного жениха. Одним быстрым размытым движением преодолел разделяющее нас расстояние, приобнял и мурлыкнул, глядя прежде всего на незнакомку: – Я-то знаю, насколько у тебя взрывной темперамент. Но не стоит смущать остальных твоей любовью к откровенным словечкам.

– Да, Милка, – опомнился Фрей. – В самом деле, не позорь меня и нашу семью! А то я возьму и верну тебя домой!

Стоит ли говорить, что эта угроза прозвучала смехотворно и до крайности неправдоподобно, поскольку Фрей даже не удосужился посмотреть на меня при этом, не в силах оторвать взгляд от прелестной гостьи.

– Я ничего не понимаю! – Девушка всплеснула руками. Спросила у меня: – Так с вами точно все в порядке? Вас никто не обижает?

– Все в полном порядке, – заверила ее я, постаравшись сказать это как можно более беспечно и спокойно, хотя, не буду скрывать очевидное, меня все сильнее нервировало то, что Седрик и не думал разжимать свои объятия. Как-то это… недопустимо, что ли. Все-таки в некотором роде я завишу от него. Но куда важнее то, что Морган вряд ли бы одобрил подобную сцену.

– Ну хорошо, – недоверчиво протянула девушка. Кашлянула и вдруг предложила: – А давайте познакомимся! Как я понимаю, вы мои ближайшие соседи по коридору. Должна же я знать, на чьи головы призывать все несчастья и всевозможные проклятья, когда вы в очередной раз приметесь шуметь.

– Давайте, – легко согласилась я, но тут же пригорюнилась, вспомнив, какое имя мне дал Фрей. Даже неловко его как-то называть.

– Я – Фергюссон, – первым поддержал начинание Фрей и горделиво выпрямился.

– Но мы все зовем моего братца просто Фергюся, – поспешила мстительно добавить я и украдкой показала мгновенно погрустневшему Фрею язык.

– А это – моя непутевая сестра Милка, – вернул он мне той же монетой. – И назвали ее в честь коровы, которую раньше держали в нашей семье. Ох, такая же глупая и бесстыжая была!

– А я Роменцио, – буркнул Седрик, не дожидаясь, когда его представят остальные. – Жених Милки.

– Жених, стало быть, – медленно повторила девушка.

На самом дне ее зрачков в этот момент замерцало какое-то странное чувство, более всего похожее на злую насмешку.

– Да, жених, – повторил Седрик и покорно чмокнул меня в щеку.

Девушка опустила голову, пряча в тени усмешку. Затем опять посмотрела на нас и спокойно проговорила:

– Приятно познакомится. Меня зовут Селестина.

«А дальше?» – едва не брякнула я.

Селестина – необычное имя для крестьянки. Впрочем, незнакомка и не тянет на представительницу третьего сословия. Зуб даю, что она как минимум принадлежит ко второму, а то и к первому.

Хотя… Если она действительно артейка, то это может объяснить многое. Например, яркую и слишком вызывающую одежду и то, что она представилась только именем. Артейцы не признают сословия. У них все равны. Но тогда я не понимаю, почему Селестина путешествует одна, а не с табором. Или же я ошибаюсь, и на самом деле у девушки есть спутники? Тогда где они?

– Но обычно меня называют просто Тиной, – сказала девушка, продолжая доброжелательно улыбаться.

– Очень приятно, – отозвался Седрик и почтительно склонил голову.

По-моему, он очень хотел согнуться в поклоне и поцеловать ей руку, но в последний момент одумался, сообразив, что столь галантное поведение будет неуместно в этой ситуации.