Но должно же быть в жизни место для гнева, подумал я. Иногда гнев защищает нас или других людей от беды и вреда. Интересно, а праведный гнев имеет право на существование? Когда убийства омрачали ход мирного протеста против апартеида, архиепископ поднимал кулак и выражал свое негодование, призывая опустить факелы и серу, уготовленные творцам несправедливости. Его биография, написанная Джоном Алленом, долгое время служившим у архиепископа секретарем, называется Rabble-Rouser for Peace («Подстрекатель к миру») – очень точное описание парадокса Туту и его мирной борьбы за свободу. В борьбе за мир, справедливость и равенство на своей родине архиепископ никогда не боялся злиться и демонстрировать праведное негодование.

О силе и допустимых пределах этой разновидности гнева он высказался просто и коротко. «Праведный гнев редко бывает продиктован эгоизмом. Обычно мы злимся за тех, кого обижают и кому мы хотим помочь». Другими словами, праведный гнев становится инструментом справедливости и мечом милосердия, а не реактивной эмоцией. Хотя он коренится в непроизвольном желании уберечь своих близких или группу угнетаемых, реакция гнева – личный выбор; это не инстинктивное движение. Праведный гнев не имеет ничего общего с уязвленным самолюбием и чувством отчуждения; он обусловлен коллективной ответственностью и глубокой связью с себе подобными, которые и вдохновляют нас на действия.

– Современные медики утверждают, что постоянный страх, гнев и ненависть вредят иммунной системе, – продолжал Далай-лама. – Каждый человек пытается заботиться о своем здоровье, но нам нужно не только здоровое тело, но и здоровый ум. А здоровый ум – спокойный. Страх и гнев разрушают это спокойствие. И тогда вы понимаете, что гнев не поможет решить проблемы. Он бессилен и ведет лишь к возникновению новых бед. Постепенно, путем тренировки ума и рациональных рассуждений, мы можем преобразовать наши эмоции. Это очень просто, – добавил он.

«Очень просто» – как будто страх и гнев, эти фундаментальные составляющие человеческого опыта, влекущие за собой бурю отрицательных эмоций, могут быть побеждены волной рациональных рассуждений! Я понимал, что Далай-лама говорит о результатах длительной практики, постоянной борьбы с механизмами, провоцирующими страх и гнев в нашем животном мозгу. Без этой непрерывной тренировки мы теряли бы контроль над собой гораздо чаще.

Как-то за ужином Пол Экман рассказал мне интересную историю, как Далай-лама излечил его от вспышек гнева. Экман не буддист и никогда не мечтал о встрече с Его Святейшеством, но его дочь – большая поклонница буддистского лидера. Когда Экман узнал, что ученым, приглашенным на конференцию «Ум и жизнь» с участием Далай-ламы, разрешается привести с собой одного гостя, он согласился прийти.

Экман объяснил, что в детстве был очень стеснительным ребенком, тихоней, но отцовская агрессивность, домашнее насилие и самоубийство матери превратили его, что называется, в гневоголика: человека, который получает от вспышек гнева эмоциональную подпитку. Несколько раз в неделю у него случались настоящие приступы ярости – то, что он и другие клинические психологи, специализирующиеся на эмоциях, называют «нежелательными эпизодами». Однако при его встрече с Далай-ламой произошла странная вещь.

Далай-лама взял его за руки, ласково заглянул в глаза, и вдруг весь гнев словно улетучился из его тела. Полгода после этого у Экмана не было ни одного «нежелательного эпизода», и, хотя впоследствии они вернулись, их частота существенно снизилась. Экман так до сих пор ничего и не понял, но предположил, что, возможно, глубокое сострадание Далай-ламы помогло ему излечиться от копившейся годами обиды и привычки мгновенно «вспыхивать». Духовный лидер попросил его составить своеобразный путеводитель по миру эмоций, чтобы помочь другим избежать потрясений, связанных с негативными переживаниями, и скорее найти путь к земле обетованной – состраданию и удовлетворенности.

Далай-лама уже говорил: если мы осозна ем, что сами создаем расстраивающие нас ситуации, уже не сможем ощущать фрустрацию и гнев столь интенсивно. Кроме того, признав, что другие люди тоже имеют право бояться и обижаться, быть уязвимыми и проявлять свойственные людям несовершенства, сумеем совладать с привычным «гневательным» рефлексом.

– Наконец, иногда мы просто попадаем под действие момента, – проговорил Далай-лама в завершение первого утреннего обсуждения. Мы собирались прерваться на чай. – Сильная усталость провоцирует недовольство и гнев. Например, если я сталкиваюсь с трудной ситуацией утром, мой ум спокоен и все переносится гораздо легче. Но если то же самое случается поздно вечером, когда я ощущаю усталость, меня охватывает раздражение. Физическое состояние человека действительно влияет на эмоции: свежи ли ваши тело и ум? Этот пример также показывает, как много в жизни зависит от восприятия и нашего ограниченного субъективного взгляда.

Далее мы планировали поговорить о печали и горе – эмоциях, которых все пытаются избежать. Я очень удивился, узнав, что переживание этих эмоций – важная веха на пути к истинной радости.

– В первый же день работы Комиссии истины и примирения, – начал архиепископ, – один из свидетелей пришел поделиться своей историей. У него выдался длинный и утомительный день, а он хотел рассказать, как его пытали. Он вспоминал, что с ним творили мучители, и в какой-то момент ему стало трудно говорить. Мужчина начал заикаться. Из-за тяжелых ли воспоминаний или заикания, но продолжить не получалось. Он попытался еще раз начать фразу, но закрыл глаза рукой и заплакал. И я заплакал вместе с ним.

В конце прослушивания я напомнил коллегам: «Я же вам говорил, что не гожусь для этой комиссии. Видите? Я оказался прав: опозорился публично». Да, я плакса. Меня очень легко заставить плакать. Как и влюбиться.

Но я считаю, что мы не должны мнить себя супергероями. Держать эмоции в себе, когда ничто не угрожает нашей безопасности, просто глупо. Мне хотелось сказать тому свидетелю: продолжай, можешь даже кричать о своем горе и боли! Только тогда ты вернешься в норму. Запирая горе на ключ и притворяясь, что его не существует, мы превращаем его в гниющую рану без доступа воздуха. Я это не в книге прочитал, а знаю на собственном опыте.

Казалось бы, печаль – главное препятствие на пути к радости. Но архиепископ утверждал, что часто именно печаль заставляет нас сострадать, сопереживать и осознавать, как мы нуждаемся друг в друге.

Печаль – очень сильная и живучая эмоция. Исследование показало, что она переживается в разы дольше, чем кратковременные гнев и страх. Мы испытываем гнев в среднем не более получаса, а вот печаль нередко длится до ста двадцати часов (почти пять суток). Кроме того, необходимость гнева и страха с эволюционной точки зрения понятна (реакция «бей или беги»), а вот с печалью не все так просто.

Исследования психолога Джозефа Форгаса продемонстрировали, что состояние грусти имеет преимущества, в некоторой степени оправдывающие ее существование. Эксперименты показали, что у людей в печали выше способность к запоминанию и объективной оценке, улучшена мотивация, они более чувствительны к социальным нормам и более великодушны, по сравнению со «счастливой» контрольной группой. Люди, испытывающие так называемую негативную грусть, склонны более объективно оценивать ситуацию, лучше запоминают детали и более мотивированы действовать, чтобы изменить положение дел. Но интереснее всего то, что неглубокая печаль усиливает эмпатию и делает человека более великодушным. Участники исследования в ходе игры должны были решить, сколько денег оставить себе, а сколько отдать. «Грустные» участники раздали гораздо больше.