– Квини, я вижу, как ты пялишься на нас и улыбаешься. Хватит нагонять жуть, – прошептала Кассандра.

Я поискала на Тамблере статьи о последних акциях протеста в Америке. Нашла длинные рассказы очевидцев вперемешку с фотографиями чернокожих мужчин и женщин, окруженных полицейскими в защитной экипировке. Они умывались молоком, чтобы унять жжение от слезоточивого газа. Еще я наткнулась на видео про чернокожего юношу по имени Рашан Чарльз, задушенного в магазине на востоке Лондона офицером полиции, работающим под прикрытием. Я прикрепила обе статьи к мучительно составленному для Джины синопсису под названием «Расовое напряжение растет: в США или у нас?» Краем глаза я заметила, что кто-то приближается, и свернула окно браузера. Оторвала взгляд от монитора и увидела Дарси, чья широченная улыбка будто бы разделяла ее лицо на две половины.

– Что? Что заставляет тебя так радостно улыбаться с утра в понедельник? – спросила я. Лично у меня глаза с трудом открывались.

– Поймешь, когда увидишь нового стажера, – прошептала Дарси. – Он американец.

– Это плюс? Ты так говоришь, будто это что-то хорошее. Они все долбанутые. Вдруг он за Трампа голосовал? – спросила я, а в это время новый стажер как раз прошел мимо – уверенно, как типичный американец. Он был высок, темноволос. Ничего особенного.

– Видела? Тебе не кажется, что он просто классически красив? – сказала Дарси, снова улыбаясь.

– Он тебя устраивает? – спросила я, снова утыкаясь в монитор.

– Его зовут Чак. Я взяла его, потому что подумала, что он нас в хорошем смысле отвлечет. Он, конечно, слишком молод, чтобы тебе понравиться, но не настолько юн, чтобы ты не могла им любоваться, – опять зашептала Дарси. – И только любоваться. Вспомни, что я тебе говорила про Теда и служебные романы.

Я развернулась на стуле лицом к ней.

– Это не противоречит правилам? – спросила я. Наверняка подобные вещи не согласовывались с корпоративными нормами.

– Нет, и кроме того, мы же не нанимаем его на постоянную работу. И ему двадцать два. Все законно.

Так вот к чему мы пришли.

– Чаю? – Дарси показала пустую чашку.

– Я приду в кухню, сейчас, только отправлю Джине письмо, – ответила я.

– О, ты, наконец, решила уйти в работу? Неплохо, – сказала Дарси и ушла.

– Сегодня в Америке погиб еще один черный, – сообщила я Дарси, входя в кухню и моргая, чтобы привыкнуть к яркому свету. – Убит полицией.

– О нет, что он натворил? – рассеянно спросила она.

– В смысле – что он натворил? Он ничего не натворил, он вел машину, – слова буквально выстреливали из меня. – А даже если и натворил – это не значит, что его можно взять и убить.

– Ну ладно, успокойся, – сказала Дарси, поднимая руки вверх, – Извини, задумалась. В этом смысле я на твоей стороне и просто спросила.

– Ты задала очень глупый вопрос, – психанула я. – Проблема как раз в таком отношении.

– Эй, Квини. Я все еще я, – нахмурилась Дарси. – Помнишь меня? Дарси? Лучшая подруга? Вся из себя либералка?

– Я не называю тебя расисткой, я хотела сказать, что такое мышление опасно – считать, что человека можно убить за какие-то неправильные действия, – ответила я.

И что это я на нее вызверилась?

– Я пойду покурю, – я вышла из кухни, пока не сказала того, о чем позже пожалею. Я понимала, что Дарси не хотела меня задеть и что она всего раз так прокололась, но мне очень хотелось бы, чтобы белые либералы со своими благими намерениями сперва думали, а уж потом произносили то, что кажется им вполне невинным.

Я спустилась вниз, сунула в рот сигарету и похлопала по карманам в поисках зажигалки. Потом оглядела курилку, прикидывая, у кого бы попросить огня, и встретилась взглядом с Тедом. На меня снова нахлынуло волнение и чувство вины. Чтобы устоять перед соблазном от Теда, надо вызвать в памяти приятные воспоминания о Томе.

Он бросил окурок на землю и подошел ко мне.

– Ты сбежала. Бросила меня одного.

Он прикурил вторую сигарету и протянул мне горящую зажигалку.

– Я сама, – сказала я, напоминая себе, как глупо втягиваться во что-то, если я еще состою в незавершенных отношениях.

Я взяла зажигалку, прикурила и затянулась слишком быстро, чуть не задохнувшись, когда облако дыма попало в горло.

– Все нормально, Тед? – какой-то грузный мужчина в слишком тесной одежде кивнул Теду, проходя мимо нас.

– Все отлично, спасибо, Гордон! – помахал ему Тед, придвигаясь ко мне поближе. Он подождал, пока тот скроется из виду, и подошел вплотную, так что наши руки соприкоснулись.

– Извини, это мой коллега, – сказал Тед, проводя свободной рукой по своим густым волосам. – Ну как фейерверки?

– Я, похоже, потеряла шарф, но в остальном – замечательно, – ответила я, не давая ему смотреть мне в глаза. На это я обычно и ведусь.

– Тот клетчатый?

– Да. Но это не памятная вещь, так что не беда.

– Знаешь, я в тот вечер ужинал с друзьями, но жалел, что не провел вечер с тобой, – сказал он, оглядываясь и становясь прямо передо мной.

– О, как мило. Уверена, ты все же неплохо провел время.

Он приблизился еще.

– Не настолько, как мы могли бы провести его вместе.

– Мне пора! – сказала я, срываясь с места.

Не втягивайся, Квини.

Я вернулась в офис и обнаружила письмо от Теда.

Понедельник, 8 ноября, Номан, Тед ‹[email protected]› написал в 11:04:

Я вспыхнула, пытаясь убедить себя, что не от возбуждения, но обмануть собственное тело мне не удалось, потому что вскоре накатило чувство вины. Я написала Тому.

Понедельник, 8 ноября, Дженкинс, Квини ‹[email protected]› написала в 11:26:

Я пошла заварить себе чаю с мятой, чтобы успокоиться, а когда вернулась, то обнаружила следующее.

Понедельник, 8 ноября, Номан, Тед ‹[email protected]› написал в 11:30: