Да. Мне важно, чтобы меня любили. И я уверен, что многим мужчинам это важно. Некоторые из них вступали со мной в дискуссию: «Это несправедливо. Я для нее все буду делать, а она мне может дать только свое тело. Мне тоже нужно от нее больше, чем просто секс».

Я заметил, что когда я делаю человеку какой-то сюрприз, следуя душевному порыву, хотя и не обязан, то у меня появляется больше энергии. Я радуюсь. Я начинаю разговаривать с собой и даже относиться к самому себе лучше. Я проанализировал это в последний раз. Благодаря этому я услышал собственный голос, который говорил мне, что нужно попробовать кое-что новое в творчестве. Это неведомым образом придает сил, ты кайфуешь сам от себя.

Девушка была в восторге. Она рассказала об этом своим друзьям, семье – мне было приятно, что восхищается мною, рассказывая обо мне хорошее. Мне было приятно, когда она выбрала для себя новое нижнее белье, потому что почувствовала, что достойна белья еще красивее, чем ранее. Мне это понравилось. Она начала относиться ко мне немного по-другому – как к человеку, который восхищается ею не только на словах, но и на деле. Я почувствовал, как раскрылся по-новому в ее глазах, как она раскрылась по-новому благодаря этому.

Если девушка может дать восхищение, мирное настроение, если она относится ко мне, как к желанному мужчине, и я чувствую себя мужчиной рядом с ней, реализуя в себе мужские качества, разве этого мало?

Мне достаточно.

Я не двигаю горы ради нее, я просто походя восхищаюсь ею в то время, когда полон сил и двигаю незримые для других горы внутри самого себя, ради самого себя, создавая свой смысл и следуя ему.

– Отказаться от тебя, чтобы спасти себя от себя, каким я могу раскрыться рядом с тобой, спасти тебя от себя и от тебя, какой ты можешь быть рядом со мной; спасти детей от нас, чтобы они не видели, не перенимали от нас, какими можно раскрыться друг с другом, когда не хватает опыта, аргументов, смыслов, понимания, тепла и желания любить человека и принимать любовь человека.

– Лишь трусы бегут от своей семьи.

– Ты слышишь собственный голос? И трусы уходят, и те, кто идет навстречу своим страхам, воспитывая в себе смелость. Они тоже уходят, когда понимают, что остаться – это значит застыть в падении. И застыть на время, которое кажется вечностью. Ни упасть, ни вернуться на почву, просто застрять в пустоте.

Сейчас я для себя решил, что лучше больно упасть, чем провести свою жизнь в падении. Это – выбор. А держаться за то, что привычно, лишь бы соответствовать каким-то общепринятым нормам – это тоже трусость, это страх перед переменами, перед ответственностью за совершенный поступок, перед мнением людей.

И почему тебе кажется, что быть трусом, а вернее, признать себя трусом – это значит быть в самом низшем и постыдном положении? Разве в тебе не просыпается трусость? Или ты привыкла говорить, что все, чего ты избегаешь из-за боязни, – это всего лишь не твое? Лично для меня в более незавидном положении трус, который оправдывает свою трусость и избегает своих страхов, нежели тот, кто отверзает в себе труса, признает его и с дрожью в теле идет навстречу тьме, охватывающей душу ужасом, сковывающей движения – и в конечном итоге одерживает победу и больше не боится.

Один, дрожа, говорит, что ему страшно, но смотрит. Другой закрывает глаза и уши, крича: «Я ничего не боюсь, мне просто это неинтересно».

– Я всегда мечтала о человеке, который меня никогда не покинет.

– Это выбор человека – быть с тобой или пойти своей дорогой. Это его воля, здесь мы бессильны. Я целый год засыпал и просыпался с женщиной, занимался с ней любовью, посвятил песню, ревновал и требовал больше внимания, оберегал и защищал. Однажды мы поссорились, это было не редкостью, а в один прекрасный вечер она просто не вернулась домой.

Я затаил обиду на нее, решил не навязываться. Думал, что сама вернется, переосмыслит, бросится в объятия и будет говорить со слезами на глазах: «Не хочу расставаться, любимый, давай не будем ссориться, давай будем целоваться, заниматься сексом, гулять, строить совместные планы, но не нападать друг на друга».

Я прождал неделю, она не вернулась. И спустя еще одну неделю уже я со слезами на глазах умолял ее вернуться ко мне, а она молча улыбалась и качала головой. Я пытался ее обнять, она делала шаг назад и ровным голосом била мне по лицу: «Не нужно, я пойду».

Я пытался удержать ее, а она улыбалась сначала. Затем улыбка сошла с ее лица, на нем читались жалость, сожаление и неловкость из-за сложившейся ситуации, а затем скука и желание сбежать – это был страшный взгляд, лучше бы она ногой ударила по лицу, было бы не так больно.

Она ушла, а я вернулся домой. Спустя несколько месяцев я узнал, что она вышла замуж. Это был удар, это было горюшко, хотя сейчас оно не чувствуется, будто его никогда и не было со мной, словно оно произошло в какой-то другой жизни. Нет этой боли, но осознание, которое я получил от этого опыта, я ношу в себе изо дня в день.

Если человеку с тобой будет плохо, он может однажды уйти и не вернуться. И его не остановят твои слезы, твои клятвы, что все будет иначе, что станешь другим и начнешь ценить то, что было. Не поможет ничего. Человек просто пойдет дальше, а ты останешься наедине с собой и с тем, что ты сделал не так. Всегда виноваты оба. Разве убегают от тех, с кем хорошо и тепло? Возможно, и убегают, находя свои причины, но я уверен, что гораздо реже, чем от тех, с кем «застываешь в падении», с кем не чувствуешь ничего, кроме холода и желания согреться. Хоть как-то, хоть где-то, даже если боишься себе в этом признаться.

Я верю в любовь, ибо любовь – действие. Я верю, что любовь-действие длится столько, сколько решит сам человек, реализующий ее – и ни минутой дольше его собственного желания. Я верю, что любить можно больше одного раза, что любить можно столько раз, сколько раз пожелаешь реализовать свою любовь, встретив человека, рядом с которым возникло такое желание. Я верю в то, что несмотря на падения, раны, ожоги, отравления, я захочу реализовать свою любовь с женщиной, которую выберу для себя, которую приму такой, какой она выбрала быть на период встречи со мной. Возможно, мне удастся принять ее снова, когда она посчитает нужным пересоздать себя заново, а она, в свою очередь, примет меня, когда я посчитаю нужным выбрать быть тем, кем мне будет хорошо.

Я верю, что человек может принимать решение раз за разом – подтверждать свое слово действием. Я верю, что с адом в душе в любом уголке мира рано или поздно появится желание убежать еще дальше.

Я верю, что разбитые птицы падают вверх, и однажды, когда они перестают падать, они выбирают чувствовать, жить, быть счастливыми, а быть счастливыми – значит создавать собственное счастье самим, изо дня в день делая выбор.

Бездействие – потеря себя.