– Ну что вы! Спасибо! Не надо! – Ей было неловко, что он заметил её смущение.

«Ну что я с этим «мальчиком» буду делать?! Разве смогу открыть бутылку при гостях? Лучше бы сову подарил», – подумала она, но продавец уже вложил подарок ей в ладонь, закрыв пальцы вокруг штопора.

Один раз в неделю у неё был выходной. Она кормила завтраком синьору Тину и уезжала в Рим. Этот город покорил её сразу и безоговорочно! Случайно узнав, что два-три раза в год в музеях Рима бывает День открытых дверей и их можно посетить бесплатно[13], от простых прогулок она перешла к музейным экскурсиям. Рассказывая хозяевам дома о полученных впечатлениях, Валентина с удивлением узнавала, что о половине мест они не имеют ни малейшего представления.

Женщина могла бы считать себя вполне счастливой, если бы не пожилая мама, которая писала ей грустные и недоумённо-требовательные письма. Читая их, она чувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза, а одиночество со всей силы наваливается на ещё не окрепшую под итальянским солнцем душу.

– Что-то случилось? – в комнату заглянул синьор Бруно.

– Нет-нет, всё нормально! – Она усиленно заморгала глазами, отгоняя непрошеную солёную влагу.

– Я хотел сказать, что завтра собираюсь в Рим. Если хочешь, могу захватить тебя с собой – в воскресенье отработаешь.

Валентина расплылась в блаженной улыбке. На машине, до самого Рима! Видела бы мама! Автомобиль у Миндадори был что надо – длинный, чёрный, бесшумный, словно огромная опасная акула.

– Спасибо большое! – Она хотела добавить, что очень рада, что про неё не забыли и что обязательно отработает, как положено, но итальянских слов не хватало, а Миндадори всё понял и улыбнулся, довольный тем, что отвлёк Валентину от грустных мыслей.

– Завтра в половине шестого будь готова. Не проспи только, а то ждать не буду!

Господи, да разве можно такое проспать! Она уже много раз побывала в Риме, но каждая поездка становилась великим событием!

Обычно она добиралась на автобусе. Садилась на конечной остановке – на той же рыночной площади с двумя фонтанами. Шофёр был всегда один и тот же, он вскоре запомнил Валентину, тем более что пассажиров, как правило, было мало. Поначалу они просто здоровались. Но как-то он предложил ей выпить чашечку кофе здесь же, в баре, и с тех пор такие встречи превратились в своеобразный ритуал, ставший приятной прелюдией к изумительным поездкам в столицу. Она начала неплохо говорить по-итальянски, а главное, совершенно перестала стесняться ошибок, с радостью болтая со знакомыми и по-настоящему открывая для себя новую страну, её привычки, правила и слабости.

«Он, наверное, будет ждать меня в баре, на площади, – подумала Валентина о шофёре автобуса. – Ну, ничего страшного. Не отказываться же, в самом деле, от поездки на шикарной машине! А главное, я совсем не устану на мягких сиденьях, да и довезёт он меня прямо в центр, без остановок».

Ей нравилось ездить на автобусе. Его маршрут охватывал множество удивительных городков и деревень, вился по распаханным полям и пересекал каменистые прозрачные горные речки. Она с любопытством разглядывала на остановках смеющихся людей, старинные площади с неизменными фонтанами и горы, покрытые невысокими деревьями и вечнозелёным кустарником.

В предвкушении новых зрелищ – Миндадори ездил по автостраде, проходящей вдоль ущелья отвесных скал с падающим каскадом ручьёв, – Валентина проворочалась всю ночь, боясь проспать. Задремав только под утро, она проснулась от терпкого кофейного аромата – её комната находилась прямо напротив кухни. Валентина тут же вскочила, ойкнув и испугавшись, что всё-таки проспала всё на свете. Мгновенно натянув джинсы и свитер, пригладив волосы и не умывшись, она выскочила на кухню, где синьор Миндадори уже поставил свою чашечку в мойку.

– Я свои документы проверю, а ты умойся пока. Кофе ещё раз выпьем по дороге.

Как можно было проспать?! Как?! Ведь и будильник завела! Или забыла? Проверить – времени не оставалось. Лихорадочно чистя зубы, Валентина взглянула в зеркало. На неё смотрело свежее лицо, глаза икрились в предчувствии чудесной поездки. Она расчесала сильно отросшие волосы, которые на удивление удачно легли, и даже подкрасила губы. Бросив в сумку заготовленный бутерброд, она выскочила на ещё тёмную улицу.

– Прошу! – шутливо сказал Миндадори, открыв перед ней пассажирскую дверь и взглянув на её накрашенные губы.

Забравшись на кожаное сиденье, которое оказалось не только широким, но и удивительно комфортным, зафиксировав себя в полулежачем положении, Валентина прижала сумку к груди, выдохнула и выпалила по-русски:

– Поехали!

– Не понял? – развернулся к ней синьор Бруно и опять посмотрел на её рот.

– Не обращайте внимания, случайно на родном языке вырвалось.

– Ну, ну, – усмехнулся мужчина и медленно тронулся.

Лола ругала себя за то, что так и не заглянула в открытую дверь церкви. «На Стефано и рассчитывать было нечего – трусоват по натуре… Но я-то как могла поддаться увещеваниям и выскочить на лестницу?! И пускай бы полиция возмущалась, что наследила рядом с трупом. В церкви может находиться третий покойник! А если там скрывался убийца… или убийцы? Часовня – идеальное место, чтобы спрятаться: уж больно удачное расположение – подземный коридор соединяет отель и действующий подъёмник, от которого до старого фуникулёра сто метров под гору. Вчера дверь была закрыта, не могли мы с Бьянки перепутать!

А что если её закрыл кто-то из персонала, я ведь не уточняла? Свет в окне мог быть простым отражением фар «снежного кота»… Всё это догадки, догадки… ничем не проверенные и не подтверждённые. Из фактов только два человека, погибшие непонятным образом, – один в здании старого фуникулёра, другой в коридоре подвала».

Самым досадным в этой ситуации было то, что Дана, у которой свои люди были практически в каждом отделении полиции, ей не отвечала – ни на пространные эсэмэски, ни на два электронных письма. Лола привыкла работать, получая через Дану весь объём информации, и пребывала в некотором замешательстве. Как определить, что накопала полиция и есть ли уже конкретные подозреваемые? Как и когда узнать точное время смерти и способ убийства? Как разведать дальнейшие планы прилетевшей оперативной группы?

«Первый раз нахожусь в самой гуще происходящего, без всяких конкурентов, и, как нарочно, не могу не только выйти в эфир, но даже переслать собранный материал!» – злилась она. С тоской посмотрев на телефон, на экране которого по-прежнему мигала надпись «Нет сети», Лола покосилась на окно, за которым всё ещё скулила неутихающая вьюга.

Общий стол в ресторане так и не разобрали, сняли только новогодний декор. Лола уселась в самом конце и усадила рядом упирающегося Стефано, который хотел оказаться поближе к жующим собратьям. Она обратила внимание, что поглощением пищи были заняты исключительно мужчины. За отдельным, недавно поставленным в стороне столиком сидел обслуживающий персонал. В распахнутых настежь дверях ресторана показался Флавио, который только что закончил давать показания. Его косичка окончательно распустилась, и весь он выглядел задеревенелым. Странно переставляя прямые ноги, он подошёл к коллегам.