Он показал мне фото. На нем она, в красном шарфе, смеялась над человеком с фотоаппаратом. Это был один из моих любимых снимков. Ветер нельзя было увидеть, но можно было почувствовать, как он, холодный, свежий и чистый, рвет паутину. На заднем плане, на высокой скале, стояло здание, привлекшее внимание Гэри. Я попытался осторожно забрать у него фотографии. «Они мои. Ты не можешь взять их, Гэри».

— Я бывал там в детстве. Не один, естественно. У отца был жилой автоприцеп, и он любил ездить в Уитби. А ты когда был там?

Я кивнул и покачал головой. Гэри понял это так, как ему казалось удобнее.

— Ну ладно, удачи тебе, Джейсон.

Я бы проводил его взглядом, если бы у меня в руках не было фотографии, от которой я не мог оторвать глаз.

Дэв вернулся через час, напевая странную мелодию.

— Это «Bo Jestes Ty»[3]Кржиштофа Кравчика. Понятия не имею, как это переводится.

— О чем она?

— О любви. О бесконечной любви, полной страдания и страсти, испытываемой хозяином магазина видеоигр по отношению к официантке по имени Памела. Чем ты занимался?

— Сюда заходил Гэри.

Дэв помрачнел, так как близко к сердцу принимал подобные ситуации.

— Чего он хотел?

— Прояснить кое-что. Убедиться в том, что я не затаил зла, ну и назвать меня парнем.

— Какая умница этот Гэри. И такой загадочный.

— А еще, думаю, чтобы подействовать мне на нервы.

— Это как?

— Он делал паузы.

— Делал паузы?

— Он делал паузы. Специально. Начинал что-то говорить, потом замолкал.

— Иногда люди делают паузы. Даже я.

— Но это была не просто пауза, а многозначительное молчание.

— Иногда я прибегаю к такой практике. Вчера вечером, к примеру. Все вокруг думали, что же она означает. Я бы не волновался на твоем месте.

— Я просто думаю…

— Не думай. Будешь думать, никогда не сможешь ее толком забыть. Мысли мешают избавиться от прошлого.

В общем, я решил не думать.

Я поднялся наверх, закончил обзор про Боба и Алекса (оценив фильм на тройку) и уставился в экран.

«Таинственное месиво: путь от Эго к Этому через Тебя, Меня и Их».

Курсор мигал, озадаченный не меньше меня.

И какого же черта мне писать?

Я изучил рекламку. На ней было много малоподходящих слов, напечатанных жирным шрифтом, и масса восклицательных знаков:

Кайко Какамара — один из самых неожиданныхмолодых художников Британии. Его видение и стойкость зажглихудожественные подмостки. Средиего поклонников…

Внезапно мне расхотелось жить. Я тяжело вздохнул. Искусство — это ведь субъективная субстанция? Да.

Значит, мое мнение тоже имеет право на существование. Другой вопрос, что я не почтил своим присутствием эту выставку.

Думаю, все в порядке. Я начал печатать.

«Среди поклонников его таланта…»

Через десять минут я отправил готовую статью. После этого я откинулся на стуле и задумался о Гэри. Почему он замолчал? И что, интересно, он бы подумал, узнав, что это фотографии незнакомки?

Тут позвонила Зои.

— Привет, придурок. Накатал что-нибудь?

— Написал и отправил только что.

— Так что ты думаешь?

— Там все написано!

— Насчет выставки.

Я взял рекламку.

— Знаешь… Очень неожиданно. Такое видение мира и… последовательность.

— Надо же, звучит поразительно. А я никогда и не подозревала, что ты хоть что-то понимаешь в искусстве.

— Ну, выходит, понимаю.

— Помнишь, как ты, я и Дэв жили в том доме на Нарборо-роуд, и с нами еще француженка-художница? Она предложила тебе попозировать ей, и ты уже собрался съезжать, потому что решил, что имеется в виду обнаженка?

Я рассмеялся.

— А она всего лишь хотела, чтобы ты сидел на скамейке с яблоком в руке!

Теперь и она смеялась. Мы в каком-то смысле были вместе, если вы понимаете, о чем я. Это случилось однажды во время учебы в университете, после одной из факультетских вечеринок. Кузина Зои лежала больной в ее комнате, так что она сама пробралась ко мне и мы до рассвета смотрели «Балбесов». То есть я знаю, что нравился ей. Может, и до сих пор нравлюсь. Наверное, это было бы неплохо.

— В любом случае я тебя там не видела.

— Ты уверена?

— Я не видела тебя на выставке.

Я застыл. Это шутка?

— Что ты имеешь в виду?

— На выставке. Я пришла к завершению мероприятия.

Она блефует? Или действительно знает?

— Ты там была, правда? — спросил я тоном, который хотя и претендовал на то, чтобы быть шутливым, все-таки выдавал испуг.

— Была. Решила заехать. Так где был ты?

— Я был, разумеется… В другом зале.

— В каком другом зале?

— Ну в том, что совсем рядом с основным залом.

— Там не было никакого другого зала, тем более «основного».

— Ну заглянул я, а там толпа, так что я…

— Там почти никого не было. Так куда ты заглядывал?

В этот момент я уловил сигнал, оповещающий о входящей на ее компьютер почте. Черт. Это мое письмо.

— Тем не менее я заглядывал. Ведь я все-таки просунул голову в дверь.

«Пожалуйста, поверь мне. Ну пожалуйста».

— Джейсон, — не унималась она, и я, взмокший от волнения, услышал щелчок мышки. Видимо, в этот момент она открывала мое письмо. — Ты написал статью о том, чего и в глаза не видел?

Так вот что она задумала? Напомнить мне об университете, заставить меня расслабиться?

— Нет… Я… Я был там. Может быть, ты меня не заметила.

— «Среди поклонников его таланта и Эван Дандо, и Карл Барат, ну и, конечно, Кайко Какамара — художник с неожиданным видением мира», — процитировала она начало моей статьи, и мое сердце ушло в пятки. — Должна сказать, Джейсон, неожиданностью для меня оказалось скорее твое видение мира.

— Зои, ну мне жаль. Я же могу объяснить…

— Ты хоть смотрел фильм? Или тоже все выдумал?

— Видел, могу и пересказать тебе его в деталях, но на выставку я опоздал, да и поезд в метро…

— А что насчет ресторана? Ты там вообще был?