– Нам нужно все проделать быстро, если мы хотим успеть на утренний дилижанс! – Она склонилась, что-то ища в саквояже, и сорочка, слегка натянувшись, опасно обрисовала ее бедра. – Может ли кто-нибудь все устроить в столь поздний час?

– Кузнец… – Патрик сглотнул. Будь благословенна Шотландия и ее либеральные законы, разрешающие запретные в Англии браки! – Он сочетал половину здешних супружеских пар. Полагаю, он затребует немалых денег за то, что мы побеспокоим его среди ночи, но будет рад помочь.

И мистер Чаннинг сделал шаг по направлению к Джулиане, словно проверяя, насколько серьезно ее решение. Невзирая на деловую сторону вопроса, невзирая на то что он намеревался сделаться ее супругом, чтобы защищать, он ни за что на свете не обменяется клятвами любви и верности с леди, которая не пожелает разделить с ним постель!

Увы, доискиваться до истинных мотивов ее поспешного согласия не было времени.

– Я щедро ему заплачу, – объявила Джулиана, доставая из саквояжа воздушное голубое платье.

Патрик сделал еще шаг к Джулиане, изо всех сил стараясь глядеть ей в лицо, а не на бедра. Но лицо представляло собой зрелище ничуть не менее волнующее, нежели едва прикрытое сорочкой тело. Мысли Патрика путались… Взглянув на ее переносицу, он понял, чтó является источником такой сумятицы.

На носу Джулианы красовались обворожительные веснушки. Их было не много… не более дюжины. Свежеумытое личико прелестно разрумянилось, и в нем обнаружились черты, которых прежде он не замечал. Мистер Чаннинг чувствовал себя как старатель, обнаруживший вожделенную золотую жилу, но не имеющий при себе инструментов для того, чтобы добыть драгоценный металл. Глядя на эти веснушки, он с изумлением констатировал, что днем их не было. Наверняка каждое утро она старательно скрывает их рисовой пудрой. Сделав это потрясающее открытие, он втайне возликовал – ведь этот секрет известен лишь им двоим.

– Но я также потребую компенсации, – объявил ей Патрик.

Джулиана робко подняла на него глаза и забавно сморщила свой веснушчатый носик:

– Хотите, чтобы я вам заплатила за то, что вы женитесь на мне?

Преодолев последние разделявшие их три фута, Патрик оказался в опасной близости от мисс Бакстер. Теперь он ощущал запах ее влажных волос, а еще – нежный аромат мыла и девичьей кожи.

– Я хочу поцелуя. Чтобы скрепить нашу сделку.

Джулиана вновь облизнула губки – те самые, вкус которых он запомнил навсегда.

– Но… ведь мы с вами уже целовались, – возразила она, прикрываясь платьем, словно щитом. – Или вы позабыли?

Протянув руку, он забрал у нее платье и небрежно уронил прямо на пол. Джулиана уже готова была возмутиться, но Чаннинг заключил ее в объятия:

– Я этого не забыл.

Тонкая ткань сорочки с тихим шелестом соприкоснулась с его сюртуком, а ладонь Патрика властно легла на восхитительные выпуклые ягодицы. Из приоткрытых губ Джулианы вырвался слабый стон, однако она и не думала сопротивляться.

Именно это изумило Патрика. Он ожидал борьбы, криков… предполагал даже, что мисс Бакстер возьмет назад свое обещание. В конце концов, то, что происходило сейчас, вовсе не напоминало те счастливые времена, когда они поцеловались впервые. Потому что теперь она полагала, будто он способен на убийство.

Рука Чаннинга пропутешествовала по телу Джулианы, сминая сорочку… коснулась живота… груди… и вот прильнула к нежной щеке. Патрик ощущал бешеное биение собственного сердца. Его губы коснулись ее нежного рта почти грубо, беспощадно взыскуя правды. И он ощутил тот самый незабываемый вкус, ту самую сладость, тот самый тайный жар… Боже милостивый, как джентльмен может позабыть такое? В этой сладости таилось острейшее жало. И пусть это всего лишь часть его хладнокровно обдуманного плана, но не воспламениться было просто немыслимо…

Губы Джулианы доверчиво раскрылись ему навстречу, дыхания их смешались, ее нежные, почти ничем не прикрытые груди прижимались к его груди… Тело Патрика, истомленное почти годичным воздержанием, стремительно отозвалось. Мисс Бакстер была такой теплой, такой податливой, а его самоконтроль, кажется, мало-помалу ослабевал… И Патрик поцеловал ее еще крепче, коснувшись языком ее нежного язычка.

И вот тут Джулиана оттолкнула его, хотя румянец на щеках и бурно вздымающаяся грудь свидетельствовали о том, что тело ее реагирует естественно и правильно. Патрик втайне возликовал.

– Полагаю, этого вполне достаточно в качестве компенсации… покуда мы не принесли друг другу положенных клятв, – тихо произнесла Джулиана.

Звук ее вмиг охрипшего голоса позабавил Патрика. Впрочем, она вполне могла и накричать на него.

Когда они поцеловались в первый раз, мисс Бакстер была совершенно неопытна, хотя и в неопытности своей поразительно отзывчива к ласкам. Но тогда поцелуй был иным, намного более сдержанным, сулящим множество восхитительных открытий в будущем. А сегодняшний больше напоминал выполнение давних обещаний. Потому что мисс Бакстер, взявшая ситуацию в свои нежные ручки, была уже не той девчонкой, которая год назад впервые в жизни поцеловалась с мужчиной. Сегодняшняя Джулиана была более искушенной и, похоже, шла по проторенной дорожке…

Выпустив из объятий это восхитительное тело, Патрик изо всех сил старался не думать, откуда и у кого она всему этому научилась. Да, Джулиана записная кокетка и отлично постигла искусство флирта.

Неужели вот так она когда-то целовала его брата? Определенно Эрик уже считал восхитительную Джулиану Бакстер своей собственностью. Они с братом даже повздорили по этому поводу за несколько минут до его гибели…

Усилием воли Патрик приказал себе сейчас об этом не вспоминать. Теперь, готовясь присвоить себе леди, которую некогда желал его брат, Патрик запятнал себя очередным смертным грехом, и гореть ему в аду!.. Собственно, не наплевать ли, с кем и когда мисс Бакстер набралась опыта по части поцелуев? Это дело темное. Куда важней сейчас справиться с той опасностью, которую эта леди представляет для семьи Патрика и его собственного будущего. Одно по крайней мере ясно: она с великой охотой станет предаваться любовным утехам на супружеском ложе. Не станет визжать, биться в истерике…

Патрику недоставало дерзости, чтобы понять, что он заслуживает большего.

– Ну, на сегодня довольно!

Слава богу, голос его обрел прежнюю звучность и твердость, хотя душа Чаннинга изнывала от причудливой смеси похоти и сомнений. Он отступил, тяжело дыша.

Джулиана повергла его в смятение – именно от этого ему стало не по себе. И мысль о том, как он свергнет эту недотрогу с ее пьедестала, когда они доберутся наконец до постели, доставила Патрику горькое, болезненное удовлетворение. Впрочем, он тотчас попытался отбросить эти мысли.

– Чтобы у вас не осталось сомнений, скажу: это будет полноценный брак, Джулиана. Если вы выйдете за меня, то станете моей и не будете более ничьей. Я не намерен становиться рогоносцем.