– А вдруг у нее папа извращенец? Вдруг всем ухажерам своей дочери он предлагает сначала познакомиться с ним? – рассеянные, неконкретные мысли бродили в голове Андрея, фоном оттеняя грандиозную постельную сцену с его – Андрея – участием.

Девушка сидит в отороченной лисьим мехом прозрачной брендованной ночной рубахе на краю итальянской кровати и капризно надувает губки. Весь ее вид говорит о том, что только олигарх достоин разделить с ней ложе. Голос за кадром:

«Она еще не знает, что ждет ее впереди!»

«И что же?» – кричат зрители из зала.

– А вот что! – внезапно рядом с Анжелой материализуется невесомая тень – в ярко-оранжевых в цветочек трусах и в очках Gucci. Тень медленно раскачивается в воздухе, открывает рот, и изо рта вываливается длинный язык, на котором написано: «Добро пожаловать в секс-вселенную Корявого! Секс и еще раз он, и масса незабываемых впечатлений – и даже без папы-начальника!»

Девушка от неожиданности испуганно дергается, резко выбрасывает левую ногу вперед, случайно обнажая нежную розовую плоть, и наступает на жадно тянущийся к ней язык.

«Что это?» – кричат зрители из зала.

«Спокойно! – отвечает им бестелесный голос за кадром, – сейчас возникшее недоразумение будет устранено, и действие продолжится!»

Под давлением ноги язык отваливается и быстро уползает за шкаф, откуда периодически высовывается и показывает Анжеле кончик.

Немая тень увеличивается в размерах, она нависает над девушкой, трусы приобретают пурпурную окраску, а Gucci трансформируется в Prada с треугольными линзами. Одновременно уши тени растут и вскоре начинают напоминать слоновьи – и по форме, и по содержанию. Тень заворачивается в них полностью, подпрыгивает, из отверстия сзади вырывается реактивное пламя, и тень летит к потолку. Взрыв – подобно петарде! Тень превращается в Андрея в строгом черном трико, планирующего на пол на парашюте.

На груди у Андрея большой трафарет: «Welcome except Obama!», он улыбается и показывает Анжеле отличные крупные, как у лошади, зубы. Но не ржет! На плече у Андрея закреплен лазерный бластер – на случай появления Джокера в самый неподходящий момент. И вот – долгожданный миг: Анжела встает и радостно вскидывает руки в приветственном жесте, случайно обнажая нежную розовую плоть, которую немедленно атакует выпрыгнувший из-за шкафа язык.

«Уйди, противный!» – кричат зрители из зала.

«По многочисленным заявкам! – бестелесный голос за кадром немедленно вмешивается, – мы лишаем похотливый язык статуса резидента. Отныне он только смотрит! И поделом»!»

Сбитый на взлете язык меняет цвет, становится совсем бледным и тает в воздухе, оставляя после себя плакат: «Отвергнут за неспособность удержаться!» Плакат сворачивается в трубочку, падает и закатывается под кровать, где и замирает – уже навсегда.

Камера выхватывает напряженное, но радостное лицо Анжелы, в ее глазах читается тургеневское ожидание: «Придет или не придет? А если придет, то что делать?» Зрители в зале хором начинают декламировать: «Я встретил Вас, и все былое…», на что Анжела лишь отмахивается и крутит фигу незримому сомневающемуся собеседнику.

– Конечно, придет! И ляжем в постель! – для себя Анжела уже все решила, поэтому оставляет помощь зала на потом. У нее в запасе еще целых три неиспользованные подсказки, а значит, успех почти гарантирован.

– Если что и можно назвать любовью, то именно это! – Андрей неподражаем! Он приседает на одно колено, берет Анжелу за мягкую ладонь и нежно проводит ею по своей волосатой груди. Он – голый по пояс, разоблачение произошло незаметно, пока зрители были заняты борьбой с надоедливым языком. На груди Андрея вытатуировано тату E=MC*MC

Одинокий возмущенный зрительский выкрик из зала: «Невежда! Так извратить формулу великого Эйнштейна! Ведь даже школьник знает, что энергия равна массе, умноженной на скорость света в квадрате!»

«Спокойно, граждане! Спокойно! Специально для сомневающихся поясняем: энергия Андрея равна мужественности (М), умноженной на массу (М), умноженную на скорость света в квадрате (С*С)

E = MC*MC = M*M*C*C = M*M*(C*C)

Так что с формулой мы не ошиблись, да и ошибиться не могли, а вот что касается нашего любознательного собеседника, то поскольку его никто вилами в бок не колол, за излишний привнесенный драматизм попросим его из зала! Попросим, попросим! Пшел вон, вредитель, забывший о мужественности (М)!

А ну-ка все вместе хором!

Пошел из зала,

Пошел вон!

Из зала вон пошел,

Скот!

«То-то же! Другим наука!» – бестелесный голос-суфлер удовлетворенно замолкает, а зрители бросаются к сцене, затаив дыхание. Что-то сейчас произойдет, что-то будет!

Андрей громко крякает и решительно передвигает ладонь Анжелы вниз – туда, где из-под трико выпирает нечто настолько огромное, что навевает думы о племенном жеребце – и не только крупными зубами.

– О! Mein Gott! – Анжела щелкает челюстью, закатывает глаза и вцепляется двумя руками в торчащее скрытое за трико нечто, нажимая вниз и пытаясь отыскать точку опоры. «Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю!» – читается на ее лице – вместе с желанием порвать неподатливую ткань и овладеть Андреем не сходя с места.

Фирменное трико, сошедшее с конвейера в китайской провинции Guangdong (Гуандон), городе Huadong (Хуйдон), не выдерживает напора с двух сторон и рвется с характерным скрежетом разрываемого гидравлическими кусачками металла, оставляя в руках Анжелы голое взбудораженное нечто переливающегося фиолетово-красного цвета с заметным шилдиком «Made only in Russia Chechulina Str. Моscow»

Андрей выгибается всем телом, остатки порванного трико сползают по ногам вниз, не встречая сопротивления. Теперь он не охотник, он жертва – его взяли в оборот, и он только стонет, не в силах совладать с жарким цунами вожделения, которое уже зародилось в бездне и вот-вот вырвется наружу и снесет все к чертям собачьим, не пожалев ни собственности, ни машин, ни детских велосипедов.

Зрители в первом ряду дергают себя за волосы – зависть к главному герою (Андрею Корявому) невозможно контролировать, зрителям остается только наблюдать, а для восприимчивых натур это не так-то просто.

Чтобы хоть как-то разрядить наэлектризованную атмосферу в зале, голос вывешивает покрывало, заслоняющее Андрея и его подругу. На покрывале (подозрительно похожим на прадедушкино барахло из сундука в сарае) изображена сцена купания красного коня с автографом самого автора – впрочем, это неважно.

«Долой! – кричат озлобленные зрители, – убери эту красную тряпку! За что мы тебе платим, чтобы ты отвлекал нас на самом интересном месте?»

А за покрывалом бушует оргия. Согласно сценарию, сейчас Андрей должен поднять Анжелу на руки и отнести ее наверх блаженства – прямо по лестнице со стрелкой: «Это туда!» Девушка удобно примостилась на его восторженном труженике, свесила ножки и теперь легкомысленно строит глазки – в надежде на будущие близкие отношения. «Летят самолеты – ура Кибальчишу!» – время от времени она вспоминает о своем пионерском прошлом и дает волю чувствам – тем более, позиция обязывает.