Понятно, что читатели-католики не читают Авторизованную Версию Нового Завета. Вплоть до недавнего времени, в строгом соответствии со строгой католической догмой, они были обязаны, под страхом телесного наказания, читать латинский перевод Библии — так называемую Вульгату. Но в Вульгате, как и в более современных переводах, термин, используемый для обозначения тех, кто пришли арестовать Иисуса, переведен вполне точно — более точно, чем в протестантских версиях. Иисуса, оказывается, арестовал не некий отряд, а «когорта».(5) Что это — педантичное несоответствие или же за этим кроется нечто более существенное?

Если обратиться к греческому переводу, в нем фигурирует слово «спейран» (speiran), представляющее собой точный перевод латинского «когорта». В современном английском языке термин «когорта» имеет достаточно широкое значение и обозначает большое, но не конкретизированное число воинов. Но для авторов и ранних переводчиков Евангелий это был весьма точный термин, обозначающий вполне конкретную величину. Подобно тому, как современные армии включают в свой состав роты, батальоны, полки, бригады и дивизии, римская армия также имела весьма сложную структуру, в которую входили Центурии, когорты и манипулы. В частности, римский легион был несколько более крупной боевой единицей, чем бригада современной британской армии: в его составе насчитывалось около 6000 воинов. Когорта составляла одну десятую легиона; ее численность — около 600 воинов. Это — в регулярной римской армии. Что же касается когорты вспомогательных сил подобия тех, что были размещены в Святой земле, то ее численность составляла по меньшей мере 500 воинов, а в некоторых случаях — до двух тысяч, из которых семьсот шестьдесят воинов составляла пехота, и тысяча двести сорок — всадники.

И здесь наш читатель вправе задать несколько простых и вполне логичных вопросов. Возможно ли допустить, что Пилат, как и любой другой военный губернатор в подобной ситуации, послал в Гефсиманский сад 500 или 600 воинов с единственной целью — арестовать одного человека — одинокого пророка, проповедовавшего любовь, которого сопровождали всего каких-то двенадцать учеников? Такое предположение представляется совершенно невероятным. Это был бы не просто смехотворный пример перестраховки, пальбы из пушки по воробьям. Это могло быть воспринято как открытый призыв к общественным беспорядкам. Если, конечно, эти беспорядки уже успели вспыхнуть, и когорта была направлена на их подавление.

Теперь давайте попытаемся представить себе пять или шесть сотен солдат, толпящихся в Гефсиманском саду. При этом необходимо иметь в виду, что незадолго перед этим Иисус приказал своим ученикам обзавестись мечами. И, как помнят читатели, один из этих учеников, Симон Петр, повел себя весьма решительно, отрубив мечом ухо слуге первосвященника. Из этих разрозненных деталей начинает складываться картина неких крупномасштабных событий: появления в Гефсиманском саду неких значительных сил — куда более крупных, чем это принято считать, многократно превосходящих «отряд воинов». Совершенно очевидно, что в Гефсиманском саду происходили достаточно крупные народные волнения. Там вполне могли происходить вооруженные столкновения. Но, независимо от того, были ли это боевые столкновения, или нет, сложившаяся ситуация несомненно воспринималась как военная угроза римской администрацией, которая отреагировала на нее во всеоружии имевшихся в ее распоряжении средств.

Арест Иисуса в Гефсиманском саду никоим образом не был малозаметным делом, в котором участвовал небольшой «отряд»[44]из одной или двух дюжин воинов, пришедших, согласно традиционной версии, чтобы арестовать одного пророка. Некоторые богословы уже давно обращали внимание на «нестыковку» числа воинов и людей, бывших с Иисусом. Это часто повергало их в замешательство. А один автор, пытаясь объяснить появление целой когорты солдат в Гефсиманском саду, с пафосом заявил: «Какое признание могущества Иисуса!»

Из кого же конкретно состояли последователи Иисуса? Из кого состояли те толпы, которые при Его входе в Иерусалим приветствовали Его как сына Давидова, законного царя, помазанника, то есть Мессию? Кто из обширного населения Святой земли той эпохи мог проявлять живой интерес к успеху этого начинания? Кто оказывал поддержку Иисусу?

Понятно, что даже указанные в письменных источниках и названные по именам люди из ближайшего окружения Иисуса представляли собой широкий и весьма различный общественный спектр. По всей видимости, Иисус успел заручиться широкой поддержкой людей из радикально враждебных социальных классов и слоев, диаметрально противоположных по финансовым возможностям и уровню образования. Как мы уже отмечали, в их числе был и целый ряд политических экстремистов. Кроме них, там были и бедные крестьяне с холмов Галилеи, и рыбаки — возможно, бедные, не исключено — зажиточные, — с берегов Галилейского озера. Были среди них и богатые женщины, мужья которых занимали важные посты в администрации. Были и влиятельные и облеченные властью горожане Иерусалима, такие, как Никодим и Иосиф Аримафейский. Были и люди, предоставлявшие им кров и ночлег, например в Вифании, имевшие дома достаточно внушительных размеров, чтобы в них могли разместиться хотя бы ближайшие ученики и последователи Иисуса. Наконец, Его сопровождало немало всякого рода бродяг и бездомных, которые собрались к Нему со всей Галилеи и Иудеи. В каких же отношениях все эти толпы и индивидуальности находились с иудаизмом I в. н. э.? Как они вписывались в его контекст? Чем конкретно они отличались — если отличались вообще — от «остальных евреев», настроенных по отношению к ним порой враждебно, а порой проявлявших явные симпатии, — словом, всех тех, кто составлял фон той эпохи? Насколько реальной была их готовность взяться за оружие, чтобы восстановить на престоле законного царя Израиля?

САДДУКЕИ И ФАРИСЕИ

Во времена Иисуса Святая земля буквально кишела различными религиозными течениями, всевозможными сектами и культами, большое число которых появилось из-за рубежа в результате римской оккупации Палестины. Римские культы, в частности культ Юпитера, были, так сказать, трансплантированы в Палестину, равно как и официальное почитание императора, бывшее важной составной частью государственной религии Рима. Многочисленные религии, культы, секты и мистические школы из других частей Римской империи — Греции, Сирии, Египта, Месопотамии и Малой Азии — также нашли дорогу в Святую землю, пустили в ней корни и даже местами процветали. Так, например, почитание Богини-Матери — в образе египетской Исиды, финикийской Астарты, греко-кипрской Афродиты, месопотамской Иштар и малоазийской Кибелы — нашло в Палестине немало местных приверженцев. Кроме того, в русле самого иудаизма сохранились пережитки политеистического культа Богини, культа в честь древней хананейской богини Мириам, или Рабат. Достаточно сказать, что в Галилее иудаизм не смог утвердиться вплоть до 120 г. до н. э. и там сохранялись многие пережитки доиудейских культов. Кроме того, существовали в Палестине и такие формы иудаизма, которые отказывались признавать сами иудеи, в частности — раскольническое вероучение самарян, жителей Самарии[45], утвёрждавших, что именно их версия иудаизма является единственной чистой верой. Наконец, в довершение всей этой религиозной путаницы, существовало большое число различных школ или сект — и даже, насколько мы можем судить — сект внутри сект, которые и составляли ортодоксальное иудейство той эпохи, если, конечно, тогда действительно существовало хоть какое-то подобие ортодоксии. (1) Среди этих школ и направлений христианская традиция, пусть даже по названию, знает школы саддукеев и фарисеев.