Хотя не следует забывать, что во времена Войны за независимость и Гражданской войны в окрестностях Холлоу Хоукинс шли жестокие сражения.

Книги об этих событиях занимали отдельную секцию, рядом с секциями, рассказывавшими о графстве, штате и городе.

Кроме того, отдельная секция была посвящена местным авторам.

Именно к ней первым делом направилась Куин и сразу же поняла, что это настоящее сокровище. Больше десятка книг она видела впервые — они не попадались ей до приезда в город. Изданные небольшими местными издательствами, на плохой бумаге, за собственные средства.

Названия — «Кошмар в Холлоу», «Правда о Холлоу» — обещали нечто интересное. Куин разложила на столе ноутбук, диктофон, блокнот и взяла с полки пять книг. И только потом заметила скромную бронзовую табличку:

Франклину и Мэйбл Хоукинс,

в знак благодарности

от библиотеки Хоукинс Холлоу.

Франклин и Мэйбл. Вероятно, предки Кэла. Куин подумала, что, возможно, именно на их пожертвование и был основан этот раздел. Особенный раздел.

Устроившись за столом, она наугад выбрала книгу и погрузилась в чтение.

Странички блокнота постепенно заполнялись именами, географическими названиями, датами, свидетельствами очевидцев, разнообразными теориями. Затем Куин почувствовала запах лаванды и детской присыпки.

Подняв голову, она увидела ухоженную пожилую даму в фиолетовом костюме и черных удобных туфлях.

Волосы на голове напоминали тающий снежок, линзы очков в прозрачной оправе были такими толстыми, что Куин удивлялась, как уши и нос выдерживают их вес.

На шее дамы поблескивало жемчужное ожерелье, на пальце обручальное кольцо, а запястье охватывал кожаный ремешок часов с огромным циферблатом, который, похоже, выбирался из соображений практичности, как и туфли на толстой подошве.

—Я Эстелл Эббот, — скрипучим голосом представилась дама. — Юный Дэннис сказал, что вы меня искали.

Сидевшему за информационной стойкой Дэннису, по всей видимости, давно уже перевалило за шестьдесят, а значит, женщина, называвшая его юным, должна быть лет на двадцать старше.

—Да. — Куин встала, подошла к даме и протянула руку. — Меня зовут Куин Блэк. Миссис Эббот, я...

—Знаю. Писатель. Мне понравились ваши книги.

—Большое спасибо.

—Не за что. Если бы не понравились, я бы вам так прямо и сказала. Вы ищете материал для новой книги о Холлоу.

—Да, мэм.

—Тут довольно много информации. Полезной. — Она окинула взглядом стопку книг на столе. — И всякой чуши.

—В таком случае, может, вы уделите время — чтобы отделить зерна от плевел. Я с удовольствием приглашу вас на ленч и ужин, когда вам...

—Вы очень добры, но в этом нет необходимости. Давайте присядем и попробуем разобраться, что к чему.

—С удовольствием.

Эстелл села на стул — спина прямая, колени сомкнуты — и сложила ладони на коленях.

—Я родилась в Холлоу, — начала она, — и прожила тут все свои девяносто семь лет.

—Девяносто семь? — Удивление Куин было искренним. — Вообще-то я довольно точно определяю возраст, но мне казалось, что вам как минимум на десять лет меньше.

—Хорошая наследственность, — небрежно улыбнулась Эстелл. — Восемь лет назад — пятого числа будущего месяца будет годовщина — я потеряла своего мужа Джона. Мы прожили вместе семьдесят один год.

—Как же вам это удалось?

Еще одна улыбка.

—Научитесь смеяться. В противном случае при первой же возможности вы пришибете его молотком.

—Это нужно записать.

—У нас шестеро детей, четыре мальчика и две девочки, и все они до сих пор живы и, слава богу, здоровы. От них у нас девятнадцать внуков, двадцать восемь — на данный момент — правнуков, пятеро представителей следующего поколения, и еще двое на подходе.

Куин в изумлении вытаращила глаза.

—Наверное, в Рождество у вас настоящий сумасшедший дом — в хорошем смысле.

—Все разъехались кто куда, но время от времени нам удается собрать почти всех в одном месте.

—Дэннис сказал, что вы на пенсии. Вы были библиотекарем?

—Я начала работать в библиотеке, когда мой младший пошел в школу. Вернулась в колледж и получила диплом. И проработала там больше пятидесяти лет в старом здании на Мейн-стрит. Мы с Джонни любили путешествовать по миру, много повидали. Одно время думали перебраться во Флориду. Но наши корни здесь оказались слишком глубокими. Я перешла работать на полставки, а когда заболел Джонни, уволилась. После его смерти вернулась — старая, в новое здание — в качестве добровольного помощника или экспоната, как кому нравится. Я все это вам рассказала, чтобы вы получили обо мне кое-какое представление.

—Вы любите мужа, детей и внуков. Вы любите книги и гордитесь своей работой. Вы любите этот город и с уважением относитесь к прожитой в нем жизни.

Эстелл одобрительно посмотрела на нее.

—Вы догадливы и умеете ухватить суть. Вы сказали, что я люблю мужа, а не любила, использовали настоящее время. Это характеризует вас как наблюдательную и отзывчивую молодую женщину. По вашим книгам видно, что у вас непредвзятый и пытливый ум. Скажите, мисс Блэк, вы смелый человек?

Куин вспомнила о лице за окном, о языке, плотоядно облизывающем зубы. Она испугалась, но не убежала.

—Хотелось бы думать. Пожалуйста, называйте меня Куин.

—Куин. Похоже на фамилию.

—Да, это девичья фамилия моей матери.

—Ирландского происхождения. Кажется, с гэльского она переводится как «консультант».

—Совершенно верно.

—У меня тут куча всякой информации. — Эстелл постучала пальцем по виску. — И мне кажется, ваше имя исполнено смысла. Чтобы написать книгу, которую заслуживает Хоукинс Холлоу, вам потребуется объективность и чутье юридического консультанта.

—Почему вы сами ее не написали?

—Не всякий любитель музыки способен ее исполнить. Позвольте познакомить вас с некоторыми фактами, часть которых вы, вероятно, уже знаете. В лесах, что подступают к городу с запада, есть особое место, которое считалось священным и недоступным, пока его не обнаружил Лазарус Твисс.

—Лазарус Твисс, лидер радикальной секты «благочестивых», которая откололась, а если точнее, была изгнана из общины пуритан в Массачусетсе.

—Что подтверждено историческими документами. Коренные жители Америки считали это место священным. А еще раньше, согласно легенде, за этот пятачок земли боролись силы света и тьмы, добра и зла — называйте как хотите — и оставили там свои семена. Эти семена на протяжении веков спали в земле, и лишь камень напоминал о произошедших там событиях. Со временем память о великой битве стерлась или исказилась в фольклоре, и осталось только ощущение, что это не простая поляна и не простой камень.