Вещей у нашего приятеля действительно оказалось немало. Мелифаро, добрая душа, помог ему занести в дом многочисленные баулы. Я подозревал, что они битком набиты лосинами всевозможных цветов, огромными меховыми шапками и книгами, в которых написано, каким именно образом следует класть руку на рычаг амобилера.

– Осваивайся, – добродушно сказал ему Мелифаро. – Или отправляйся на прогулку, как хочешь. Поехали, Макс.

Я рванул с места.

– Приятно иметь дисциплинированного возницу, – похвалил меня Мелифаро. – Пожалуй, в этом году я тебя не уволю.

– Вот расскажу Лонли-Локли, что ты меня обижаешь. Уж он тебя научит разговаривать с особами царских кровей! – весело огрызнулся я.

– Лонли-Локли? Нет, лучше не надо. Мой папа уже как-то привык к тому, что у него целых три сына. Время от времени он нас пересчитывает, и ему будет трудно смириться с мыслью, что сыновей опять всего двое. Ты хоть здесь не проскочи нужный поворот, ладно?

– Когда это я проскакивал нужные повороты? – возмутился я, на полном ходу проносясь мимо улицы Медных Горшков, просто чтобы рассмешить свою «светлую половину». Половина осталась довольна.

– Неплохо, мальчики, – Сэр Джуффин Халли ждал нас в Зале Общей Работы. – После того как я сказал тебе, Макс, что хотел бы видеть вас обоих до заката, в мое сердце закралось опасение, что вы дисциплинированно явитесь ровно за одну минуту до того, как солнце скроется за горизонтом. Сначала я хотел послать тебе зов и сказать, чтобы вы поторопились, но потом решил заключить с собой пари. Поставил целую дюжину корон. Сидел здесь, трясся от азарта и вспоминал, какие ругательства мне довелось выучить за долгую, долгую жизнь.

– И сколько вспомнили, сэр? – деловито осведомился Мелифаро.

– Всего-то пару тысяч. Жизнь была прожита почти зря, как выяснилось… Ладно, все это просто прекрасно, но на закате корабль из Арвароха бросит якорь у Адмиральского причала.

– Почему именно у Адмиральского? – рассеянно поинтересовался я, шумно отхлебнув остывшей камры из любимой кружки своего шефа. Это был своего рода ритуал.

– Потому что это почетно, – объяснил Джуффин. – Да и корабль у них вполне военный, так что формально тоже все правильно. Но самое главное, что это делает им честь. Мелифаро, я не помню, тебе уже доводилось принимать участие в таможенном досмотре кораблей из Арвароха?

– Еще бы, – кивнул Мелифаро. – Это случилось со мной в первый же год службы. Я, помню, чуть сознание не потерял, когда гордый предводитель этих варваров начал перечислять свои титулы, а от меня требовалось выслушивать его маниакальный бред с серьезным лицом. Но я выстоял.

– Да, это был настоящий подвиг, – согласился Джуффин. – Сегодня вам обоим придется его повторить. Вы готовы?

– Вообще-то, не очень, – вздохнул Мелифаро. – Но нас никто не спрашивает, да? Кстати, а почему мы, а не Лонли-Локли? Он солиднее. Да и ржать не станет, это уж точно.

– Как это – почему? Сэру Шурфу нельзя ступать на борт какого-либо судна – оно сразу же прохудится и пойдет ко дну. Тяжелые последствия его успешной карьеры в Ордене Дырявой Чаши. У всех его бывших коллег сходные проблемы. Разве ты не знал?

– Нет, – фыркнул Мелифаро. – Вот это новость!

– Джуффин, а при чем тут мы? – робко спросил я. – У нас же Тайный Сыск, а не Таможенный. Или я чего-то не понимаю?

– Конечно, не понимаешь. Корабль из Арвароха – особый случай. Если к ним сунутся настоящие таможенники, как к прочим путешественникам, это будет сочтено смертельным оскорблением. Ребята непременно попытаются отомстить нашему королю. Не потому, что они такие уж злобные, просто этого требует их безумный кодекс чести. К счастью, в Канцелярии Забот о делах Мира уже несколько тысяч лет лежит огромный талмуд «правил хорошего тона», каковые следует соблюдать при встрече гостей из Арвароха. Эта священная книга одобрена обеими заинтересованными сторонами. Только в отличие от нас, граждане Арвароха знают ее содержание наизусть. Не переживай, сэр Макс. Все, что от вас требуется, – это появиться на корабле, обменяться должными приветствиями и произвести беглый досмотр их трюмов. Самое смешное, что у них просто не может быть никакой контрабанды – все в том же пресловутом талмуде записано, что подданные Завоевателя Арвароха обещают не ввозить контрабанду на территорию Соединенного Королевства. Уж что-что, а свое слово ребята держать умеют. Но если мы не пошарим в их трюмах, арварохцы решат, что мы не считаем их опасными. А это уже смахивает на очередное смертельное оскорбление. Поэтому делайте вид, будто вас чрезвычайно интересует содержимое их трюмов. В таком деле и палку перегнуть не грех. Потом дадите им официальное разрешение на пребывание в Ехо, и дело с концом. Завтра они совершат визит ко двору, а потом у нас начнется веселая жизнь: мы будем неназойливо ходить по пятам за этими беззащитными хрупкими юношами и следить, чтобы их никто не обидел… Знали бы вы, мальчики, как я ненавижу всю эту тошнотворную маету! Но Великий Магистр Нуфлин считает, что так будет лучше для всех. Не могу же я огорчать старого больного человека, верно?

– Вы? Вы-то как раз можете, – хмыкнул Мелифаро.

– Ну, могу. Но не хочу. А посему – брысь отсюда. Если вы часок потопчетесь на Адмиральском причале в ожидании высоких гостей, это будет вершиной дипломатического искусства… Ну что вы так на меня смотрите? Я же не говорю, что не позволю вам выпить по кружке камры перед уходом.

– С пирожными, – мстительно сказал я.

– Наш Куруш на тебя дурно влияет, – усмехнулся Джуффин. – Замашечки у тебя те же, вкусы – тоже, смотри, скоро перья расти начнут.

– Я не против. На мой взгляд, буривухи – куда более совершенные существа, чем люди.

– Возможно, ты прав, – согласился Джуффин. – Но представляешь себе, как это будет выглядеть?

– Что?

– Перья. В сочетании с твоей физиономией.

Мелифаро захихикал, что не помешало ему цапнуть пирожное прямо из рук курьера, смертельно озабоченного важностью всего происходящего.

На Адмиральском причале мы с Мелифаро оказались за полчаса до заката. Мы прибыли рано, но не слишком – корабль из Арвароха, огромный, но удивительно изящный, стремительно приближался к нам. На фоне уже потемневшего восточного горизонта он казался призраком, величественным и печальным.

– Да тебе впору в поэты подаваться, а не в цари, Ночной Кошмар! – улыбнулся Мелифаро, одобрительно разглядывая мою восторженную рожу.

– А поэтом я уже был когда-то, – отмахнулся я. – Не так уж это интересно, особенно в плане оплаты труда.

– Что, ты серьезно был поэтом? – обалдел Мелифаро. – Когда успел?

– Как это – «когда»? Пока носился на своей тощей кляче по бескрайним равнинам между графством Вук и Пустыми Землями. Надо же было чем-то занимать голову.

Мелифаро недоверчиво покачал головой. Полагаю, до сих пор у него были иные представления о таинственном процессе поэтического творчества.