— Устремиться на поиски бесконечников? — переспросил он. — В первый раз об этом слышу. До сих пор мне казалось, что ваша семья скрывается от них как только может, да и мы с тобой еле унесли ноги от подосланного ими монстра-убийцы…

— Хорошенько подумав, — сказала она, — я пришла к выводу, что нельзя всю жизнь прятаться. Гораздо правильнее самим разыскать их. У нас теперь есть невод, и с нами Конепес. Вероятно, найдутся и другие, кто поможет нам помериться с ними силами.

— Вот уж не догадывался, — заметил он не без иронии, — что ты такая воинственная…

— Следуете вы со мной или нет? — осведомился Конепес довольно резко. — Если мы вновь оседлаем невод, надо хотя бы знать, к чему готовиться. Схема способна дать нам наводящие указания.

— А ты уверен в точности этой схемы? — спросил Бун. — Откуда тебе известно, что она безошибочна?

Действительно, разве земные составители карт не грешили в древности вопиющей беспечностью и не наносили на них сведения мифические, а то и подсказанные собственным разыгравшимся воображением?

— Ручаюсь честью, — провозгласил Конепес. — Конструкция схемы осуществлена информированной расой, которая знала безупречно то, о чем берется судить.

— Ты встречался с этой расой?

— Я наслышан о ней. О ней мне поведал дедушка, когда я сиживал у него на коленях, и сказания моего племени поминают ее многократно.

Бун бросил взгляд на волка — тот больше не жался к ногам. Пришлось поискать зверя глазами, и оказалось, что волк опять подобрал Шляпу и уселся поодаль на колее, ухватив куклу зубами. Волк явно не собирался сопровождать их в странствиях по схеме, а тащить его в туманный хаос силком не было никакого резона.

— Ладно, волк, — произнес Бун, — жди меня здесь, никуда не отлучайся…

Двое других уже направились к схеме — Конепес впереди, Инид следом. Бун поспешил догнать их. Внутри схема выглядела словно забитая паутиной, с той оговоркой, что паутины в ней как раз и не было. И вообще ничего материального не было. Как только Бун вступил в пределы тумана, он перестал ощущать почву под ногами. Словно он шел по пустоте — или, вернее, словно ноги внезапно омертвели и больше не чувствовали, куда их ставят.

Совсем рядом вспыхнул большой красный шар, и Бун нырнул, уклоняясь от столкновения, но тут же налетел на другой ослепительный шар, блистающий, как голубой алмаз. И прежде чем успел увернуться еще раз, угодил прямиком в центр алмаза. И… не испытал ничего — ни жары, ни хотя бы соприкосновения с каким-то телом. Он нервно хохотнул: звезды оказались зримыми, но неопасными. Увильнув от красного гиганта, он вмазался в еще более горячую голубую звезду — и ничего. Но неужели эта схема отображает каждую звездочку, каждое облачко газа, каждый завиток пыли во всей Галактике? Как хотите, такого не может быть. Помнится, он читал где-то давным-давно, что Млечный Путь насчитывает более ста миллиардов звезд. Ну как могли вместиться эти миллиарды в какую бы то ни было схему? Даже если уменьшить более мелкие звездочки до размера песчинок, весь объем оказался бы закупорен так плотно, что о прогулках по схеме не могло быть и речи. Вот и верь конепесьим заверениям, что схема точна и безошибочна…

— Следи за белой линией, — напомнил Конепес, легок на помине. — Она на высоте твоих бедер справа от тебя.

Бун опустил глаза — и правда, неподалеку тянулась белая ниточка, спасительный тросик, ведущий обратно в мир серости, где его ждет верный волк с обмякшим, изжеванным Шляпой в зубах. Где стоит домик с очагом, а вблизи него робот, который не откажется накормить их снова, если, конечно, им суждено выбраться из этой звездной трясины.

Нет, не верю, сказал себе Бун. Не верю ни единому слову хитрой конепесьей морды. Не принимаю его объяснений, не могу и не хочу принимать! А вокруг просто-напросто мираж, галлюцинация…

Но вокруг был не просто мираж. Бун шел, не понимая, на что ставит ногу, по пространству не только иллюзорному, но и воображаемому, заполненному блистающими звездами, потоками пыли и газа, — все это можно было рассматривать, но нельзя ощутить, нельзя пощупать. И было здесь еще кое-что — звук. Звезды пели — он слышал музыку сфер, шипение водорода, чечетку радиации, хоралы времени, гимны пространства, глухой шум пыли, торжественную песнь бесконечной пустоты. Ужаснее всего было сознавать, что ни звуков, ни образов в действительности нет, а есть в лучшем случае колдовская подделка под реальность, воспроизведение инопланетных отвлеченных концепций.

Тут он заметил, что опять отстал. В дымке впереди он еле различал Инид, а Конепес скрылся из виду вообще. Как долго мы уже торчим здесь? — спросил он себя. Несколько часов? Но это же смешно — схема, в которую их затащили, в диаметре не превышала шестисот-семисот футов.

Он ринулся вдогонку за Инид, не пытаясь больше уклоняться ни от звезд, ни от паутинных завихрений газа, поскольку удостоверился в конце концов, что их можно не опасаться. Однако, невзирая на полное отсутствие реальных препятствий, что-то все же мешало, тормозило движение, будто он предпринял отчаянную попытку идти вброд против бурного потока.

Над головой мрачной стеной нависло облако особенно густой пыли, и Бун, прекрасно понимая, что никакой пыли на самом деле нет, все же пригнулся, норовя поднырнуть под нее. И как выяснилось, недаром: облако было неощутимым, но спускалось ниже, чем казалось поначалу, и он внезапно ослеп. Звезды разом выключились, он нырнул в непроглядную стену мрака а ноги по-прежнему несли его вперед, ни на что не опираясь и преодолевая сопротивление неведомого встречного потока.

Но когда он вырвался из мрака, вокруг разлилось море света, много более интенсивного, чем прежде. Источником света была ослепительно яркая звезда справа, затуманенная по краям. Инид, оказавшись где-то рядом, произнесла:

— Новая звезда. Или даже сверхновая. Только она совершенно скрыта за пылью, и с Земли ее не заметить.

В ту же минуту Бун приметил еще одну звезду, настолько близкую, что протяни руку — дотронешься. Небольшая слабенькая желтая звездочка, она не привлекала бы внимания, если бы кто-то — но кто же? — не обозначил ее аккуратным крестом. Словно этот кто-то взял маркер и начертал опознавательный знак, отличающий данную звездочку от всех остальных в Галактике, с тем чтобы каждый ее увидевший сразу распознал в ней нечто особенное.

— Бун, что с тобой? — осведомилась Инид. — Что на тебя нашло?

Он не ответил, но медленно обошел звезду по кругу, глядя на нее под разными углами. И по мере его движения крест перемещался вслед за ним. Довольно было изменить позицию, и крест менял позицию соответственно. Крест метил звезду, с какого направления ни взгляни, — совершенно немыслимая иллюзия…

— Конепес умчался вперед, — продолжала Инид, ухватив Буна за руку. — А главное, где белая линия? Мы потеряли линию! Ее нигде не видно… — В голосе женщины звучала паническая нотка, и он среагировал, повернулся: она озиралась по сторонам, но белая нить действительно пропала и не появлялась. — Нет ее, и все тут! Мы слишком торопились, и вокруг столько чудес… Что теперь делать?