В итоге — защитники крепости, на Цитадели имея многократное преимущество, уничтожают тех, кто зарвался особенно сильно, немногие выжившие бьются у Тереспольских или с 98 ОПАД и красноармейцами Восточного форта на Северном, не имея шансов не только продвинуться, а, возможно, и отступить.

Вторая волна батальона Праксы. На Западном по-прежнему тихо — и все силы на Центральный. Но и он кажется более-менее спокойным — и опять, размазывая силы, солдаты мчатся на Северный, откуда, в общем-то, нужно было спасаться уже через несколько минут, поняв, что «улей» просыпается и «пчел» неожиданно много.

Вот тут-то и захлопнулся капкан на Центральном. И — что было еще более неожиданным — раздалась стрельба и на Западном.

Ну а дальше — церковь Святого Николая превратилась и в наживку (вернее — приманку), к которой немцы стремились со всех сторон, не имея возможности прекратить атаку, и в живой щит, не дававший применить артиллерию. Более ужасной ситуации для 45-й дивизии нельзя было придумать.

Как ни парадоксально, для дивизии было бы лучше, если бы третий батальон был бы уничтожен подчистую — тогда, прекратив атаку, можно было бы ввести в дело артиллерию и запасаться терпением — ясно, что сейчас, после первой победы русских, даже эфемерный «моральный эффект» был полностью развеян, и они готовы сражаться долго.

Не менее ужасным для командования дивизии и полка было то, что виновники провала — они сами. Было сделано все, чтобы именно так и произошло. Единственный шанс, имевшийся у Праксы — вовремя остановиться, — он не использовал. Да, наверное, и не собирался — вся задача, внушенная молодому командиру батальона, строилась именно на стремительности атаки, не оглядываясь на фланги, метании на стол всех козырей, в надежде, что противник, оказавшийся сильнее, все-таки спасует перед несокрушимой уверенностью в себе более наглого игрока.

Как известно, в азартные игры играть опасно.

Наверное, майор Ельце был менее азартен. Но и у него не получилось выполнить задачу. Пройдя первые десятки метров, батальон надежно застрял. Причем как это получилось — неясно. Когда удавалось ворваться в казармы, откуда только что стреляли — стрельба начиналась в тылу. Зачистили тыл — вновь огонь из тех же казарм головы не дает поднять. Что? Почему? Мгновенно родились легенды о подземных ходах, позволявших русским снайперам раз за разом перемещаться в тыл к атакующим, в считавшиеся зачищенными сектора и стрелять наверняка.

Здесь, наверное, нужно сказать и о «подземных ходах» — предмете пристального внимания для многих, интересующихся историей Бреста. Возможно, легенды о них во многом породил именно штурм цитадели — помимо Ельце, ее поддержало и «подвальное сопротивление», например 333 сп.

Все эти «многоярусные подвалы» перекочевали и в немецкие документы, на основе сообщений ведших бой частей. Среди разыскиваемых мною документов есть и «отчет немецких саперов о боях в подземельях крепости». Но где он? И возможно, там ведется рассказ не о многоярусных подвалах, а о выкуривании гранатами, взрывчаткой и огнеметами из обычных, оказавшихся не менее трудным делом.

И сейчас в Бресте вам расскажут (мне, кстати, говорили об этом и работники музея, правда «неофициально») и о трехъярусных подвалах под кольцевой казармой, и о тянущейся под ними сети подземных ходов, связывающих кольцевую казарму, церковь и город между собой. Но вот только смогут ли показать?

Если вы захотите увидеть ходы, то станет известно, что доступ к подземельям строго запрещен — либо дирекцией музея (уже уставшей отрицать их существование), либо всемогущим КГБ. Если же вы настолько отчаянный, что готовы плюнуть и на КГБ, то вам скажут, что ходы замурованы еще в брежневскую эпоху. Но даже это вас не напугало — вы готовы продолбить и метр бетона, да что там — полкрепости динамитом рвануть, лишь бы увидеть «скелеты в истлевших гимнастерках», то вам ответят, что ходы, да, видели, но когда рассказчику было 2 года… «Папа издалека показывал».

Среди участников обороны рассказы о подземельях крепости не менее распространены. Более того, вероятно, что все они имеют и некую документальную основу, слегка домысленную рассказчиком, и безгранично — позднейшими интерпретаторами.

Например, А. Махнач вспоминал: «Перед тем как получить подразделения, нас направили (16 человек) в один батальон 455 сп в целях проверки внутреннего распорядка взводов. Б-н находился в км-трах пяти от центра крепости в одном из его фортов (наших фортов за крепостью, по рассказам бойцов, было несколько. Они были соединены ходами под землей с крепостью). Во время своего пребывания в форту я проходил вместе с другими офицерами в подземные ходы на метров 300, где была уже вода и сырость. Невдалеке была небольшая река от форта»[1343].

О подземных ходах вспоминал и А. Леонтьев, сражавшийся в Цитадели. Ночью, переплыв Мухавец в районе 455 сп, проползя через весь Северный остров, ему удалось выйти из крепости через «подземный лазарет» в главном валу: «Лабиринты мы очень хорошо знали, так как дело старое (иногда без увольнительных ходили в город, а не через ворота)»[1344].

Однако, судя по всему, Леонтьев ушел через хорошо знакомый ему ветеринарный лазарет (т. н. «гавриловский капонир»), где действительно имеется проход через вал. Что же касается Махнача — то, говоря о «ходах, ведущих в крепость», он ссылается на рассказы бойцов. Самому же, как видно из рассказа, до крепости дойти не удалось — за ведущий в нее ход он принял, вероятно, одну из потерн, соединявших жилую казарму с капонирами или полукапонирами[1345].

Планировка помещений и размещение сооружений на территории крепости было одной из причин, создавших главные проблемы ее защитников — их разобщенность и невозможность прорыва за ее пределы.

Если присмотреться, то через всю историю штурма проходят либо попытки проломить какие-либо из ее стен, либо, как альтернатива этому, самоубийственные перебежки и прорывы под шквальным огнем со всех сторон. Если бы были какие-либо другие пути — сквозные подвалы или ходы, — они, несомненно, использовались бы защитниками. Конечно, среди них было много тех, кто прибыл в крепость накануне, не зная всех ее секретов — но немало и других, находящихся в ней уже давно и успевших облазить все мыслимые и немыслимые закутки. Тем более в критической ситуации — несомненно, что перед тем как идти на тот или иной прорыв, бойцы изучали все возможности наиболее безопасного выхода. И то, что никаких «чудо-ходов» найдено не было, говорит только о том, что их нет.

…На деле же все было прозаичнее. Перед Ельце была поставлена невыполнимая задача — именно здесь, на западе Северного, и располагалась одна из крупных группировок, находившихся в крепости. Кроме того, в ДНС жило немало командиров — стойких и опытных стрелков, вскоре так или иначе добывших оружие. И, наконец — на Северный из Цитадели сбежалось немало бойцов.