Подразделения блокировали пригороды города с невразумительным для моего уха названием Кыыдаан. Артиллерия начала обстреливать отдельные районы, где собралось около двух тысяч вооруженных орков, при собственном населении тысяч в тридцать.

Не то чтобы город сильно впечатлял своими размерами, но стоял он на холме, поднимаясь несколькими уступами, а на вершине имелась мощная крепость, строившаяся и перестраивавшаяся несколько столетий.

Кольцо замкнули полностью, и все оставшиеся за нашими спинами поселки тщательно прочесывались дружественными орками при поддержке людей. Если вначале спать приходилось только урывками, постоянно отслеживая передвижения чужаков в нашем районе, то чем дальше, тем больше я все это перегружал на своих учеников. Сложного в обучении ничего, большинство необходимых действий прекрасно выполнял Летчик, надо только давать координаты района поиска и пояснять некоторые ранее ему не известные вещи.

Работы у меня было все меньше. Самолет мог нормально летать только по ночам, днем он был совершенно беспомощен при обстреле. Слишком малая высота и низкая скорость. А никакой особой разведки, кроме корректировки огня, в нашем положении уже и не требовалось. Высоты вокруг города заняты, и все прекрасно просматривалось в обычный бинокль.

Выглядел Кыыдаан достаточно странно. Дома все больше двухэтажные – первый сложен из больших каменных блоков, плотно подогнанных друг к другу, второй из местного кирпича, а попросту говоря, обожженной глины. Это еще ничего, они хоть прочные, в мелких деревеньках строили из глины, просто высушенной на жарком солнце. А жили в таких домах нередко несколько поколений близких родственников.

Здания стояли очень близко, при необходимости можно перелезть на соседнюю крышу. А вот заглянуть в окно невозможно. На улицу выходили глухие стены, и выглянуть можно только во дворик внутри каждого дома. У богатых в таких местах даже росли деревья, в тени которых можно отдохнуть.

Стандартный дом представлял собой настоящий блокгауз, рассчитанный на длительную осаду, куда ворваться непрошеному гостю очень не просто. С плоской крыши, где в подобных случаях находились стрелки, врага обстреливали еще на подступах, и соседи тоже не остались бы в стороне от развлечения. Войти можно только через единственные ворота во двор, где агрессор опять попадал под выстрелы из окон.

Совсем другая архитектура, чем в деревнях, но там и взять особо нечего, не то что в городе. Все продумано до мелочей и не одно столетие проходило экспериментальную проверку. К тому же большинство подвалов в домах соединялись ходами сообщений, что давало возможность перебрасывать в нужное место подкрепления под землей, не показываясь противнику.

Одна проблема – такая оборона была хороша, пока не появились люди. Они вовсе не собирались разбивать лоб о каменные стены домов или красться по узким кривым улочкам, где непременно получили бы массу раненых и убитых. Тут хватило бы и одних камней, запущенных с крыши.

Поэтому, особо не торопясь, люди подтащили тяжелое вооружение и начали демонстрировать, как не надо с ними враждовать. Сначала всем желающим было предложено выйти из города вместе с имуществом. Таких оказалось немного, видно, плохо орки представляли, что их ждет. Хотя хвастаться особо нечем. Я тоже в первый раз видел это зрелище.

Десять гаубиц со скорострельностью четыре-пять выстрелов в минуту с совершенно безопасного расстояния в несколько километров начали методично и последовательно разрушать дом за домом, «пробивая» в кварталах коридоры для действий пехоты. Расчеты орудий работали как на тренировках.

Зрелище было страшным. То, что орудия сделали на местном заводе по образцам времен Второй мировой, на результат не влияло никак. При попадании снаряда дом рушился, выбрасывая столб пыли и дыма. Если и были в нем защитники, искать их после этого не стоило. В пригороде начались пожары, и уже к обеду над множеством зданий вывесили белые флаги.

Подобные вещи орки прекрасно выучили раньше. У нас, у анхов и у зеленых белый цвет означает приглашение к переговорам, а вовсе не сдачу. Таким образом, подчеркивается чистота намерений. И здесь человеческие понятия без приглашения вторгаются в старую жизнь. Хочешь жить – учись общаться на понятном для сильного соседа языке.

Сдавшимся повезло меньше, чем первым сбежавшим из города. Их загоняли всех в огромный фильтрационный лагерь. Прямо на поле, огороженном колючей проволокой, они, предварительно проверенные на предмет оружия и нередко с облегченными карманами, сидели в ожидании конца происходящего. Там шло тщательное изучение личностей, чтобы под шумок из города не смылись ответственные лица.

Не все сдались, кое-кто из тех, кто много терял при перемене власти, пытался еще сопротивляться. Но огневые точки блокировали, и очаг сопротивления просто взрывали.

В Кыыдаан вошли оба горнострелковых батальона, разбитые на штурмовые группы, с дополнительными инженерными и саперными подразделениями. Первыми вдоль улиц продвигались тройки со стрелками, вооруженными автоматами и пулеметом, за ними тройки с гранатометами или огнеметами. При обнаружении сопротивления они вели огонь по противоположным сторонам улицы – тройки, движущиеся по левой стороне улицы, стреляли по зданиям на правой стороне и, соответственно, наоборот.

Следом шли саперы, которые проверяли захваченные здания на наличие в них мин, проделывали проломы в домах. Орки нередко устанавливали в дверных проемах и на растяжке гранаты, прикрепляя к ним тротиловые шашки. Откроешь дверь и получишь взрыв. Заметить тонкую нить при штурме здания непросто, а в ночное время практически невозможно. Нюх тут не помогал, слишком все провоняло запахами железа, сгоревшего пороха и крови. Поэтому в двери даже не совались, шли сквозь стены.

И в довершение всего – еще не меньше 5–6 снайперских пар с пулеметчиком, занимающих позиции на флангах, и неизменный бронетранспортер, готовый в любой момент прикрыть броней бойцов или открыть огонь из крупнокалиберного пулемета для поддержки. Вперед их не пускали, у орков, как оказалось, были и гранатометы, а на узких улицах – это гарантированная смерть. Поэтому имелся еще и огромный бронированный бульдозер, сносивший все подряд и расчищавший дорогу от обломков уничтоженных артиллерийским огнем домов.

К сожалению, полностью избежать потерь в бою, и тем более в городских застройках, где противник знает все входы и выходы, еще никому не удавалось.

В этом мне пришлось убедиться на собственном опыте. Я по-прежнему таскался за командиром первой роты Габи в малопонятной роли прикомандированного специалиста. Мои попытки уклониться от этой чести и спокойно посидеть в уже обшаренных кварталах – были им вежливо и твердо проигнорированы. Вроде как я могу еще потребоваться.

Оба моих заместителя прекрасно научились общаться с Летчиком и, в принципе, в моих услугах уже никто не нуждался. Тем более что ночью война прекращалась. Вырваться из плотного кольца окружения попыток больше не было. Со злобой обреченных последние защитники города, еще не отступившие в мощную крепость, стоящую на холме, изредка пытались устраивать засады на проводящих зачистки домов солдат, передвигаясь по подземным переходам в уже проверенные дома и выходя в тыл наступающим.