27 июня 1795 года 5-тысячный десант эмигрантов-роялистов, высаженный с английских кораблей, занял полуостров Киберон (Бретань) и приступил к закреплению на нем. На соединение с ним направились отряды шуанов общей численностью 10 тыс. (по другим данным 16 тыс.) человек, возглавляемые своими предводителями. Обстановка в западных районах Франции резко осложнилась. Но Гош действовал смело и решительно. Он быстро выдвинул все свои оказавшиеся под рукой силы (до 6 тыс. человек) к полуострову Киберон и блокировал закрепившийся там вражеский десант, силы которого после соединения с шуанами возросли почти до 20 тыс. человек. В бурную ночь 20 июля войска Гоша штурмом овладели фортом Пентьевр, находившимся на перешейке и закрывавшим вход на полуостров. 21 июля весь полуостров был очищен от противника. Большая часть вражеского десанта, получившего в ходе операции подкрепление (1,5 тыс. эмигрантов), была уничтожена. Основная масса шуанов разбежалась. Около 2 тысяч роялистов сумели спастись на английских кораблях, но свыше 700 человек во главе с графом Сомбрелем, окруженные республиканскими войсками, были вынуждены сложить оружие. По приказу Директории все взятые в плен роялисты были расстреляны. Эта акция произошла, несмотря на резкий протест Гоша, обещавшего от имени Республики при заключении капитуляции сохранить роялистам жизнь. Вскоре на острове Дье, вблизи побережья Франции, высадился новый десант роялистов, возглавляемый графом д’Артуа (брат казненного короля Людовика XVI). Ободренные этим шуаны снова взялись за оружие. К этому времени все три группировки республиканских войск (Шербурская, Брестская и Западная), действовавшие на западе Франции, были объединены в одну армию под командованием Гоша. Переправившись на левый берег Луары и выдержав там ряд жестоких боев с вандейцами, он быстро разгромил их основные силы и подавил восстание в самом начале, не дав ему распространиться на другие провинции. Граф д’Артуа, узнав об этом, так и не решился высадиться на материк и возвратился в Англию. Руководители восстания Ф. Шарет и Стофле были взяты в плен и расстреляны. Лишившись своих предводителей и поддержки извне, Вандея смирилась.

После этого, желая отомстить Англии за ее вмешательство в гражданскую войну во Франции, Гош предложил Директории организовать военную экспедицию в Ирландию, где началось восстание против англичан. План высадки французского экспедиционного корпуса в Ирландии Директорией был одобрен. Возглавить ее было поручено Гошу. Кстати, идея высадки десанта на Британские острова давно вынашивалась главным стратегом республики Карно — это была его заветная мечта. Поэтому в его лице Гош нашел своего верного союзника. Преодолев большие организационные и разного рода другие трудности, 14 декабря 1796 года Гош во главе 18-тысячного десантного корпуса вышел из Бреста в открытое море. Но начавшаяся вскоре сильная буря рассеяла его эскадру. Тем не менее основная ее часть все же через несколько дней достигла берегов Ирландии. Однако командующий эскадрой адмирал Бувэ не решился без Гоша произвести высадку и возвратился во Францию. Прибывшему через некоторое время в залив Бэнтри на фрегате «Fraternite» Гошу ничего не оставалось, как последовать за своей эскадрой. При возвращении назад он едва избежал гибели или плена, лишь чудом сумев ускользнуть от преследовавших его английских крейсеров. Прибыв в Брест, Гош был вынужден доложить Директории о том, что в результате неблагоприятного стечения обстоятельств Ирландская экспедиция закончилась провалом.

В начале 1797 года Гош был назначен командующим Самбро-Мааской армией (70 тыс. человек). К моменту вступления Гоша в командование этой армией она располагалась на Рейне, в районе Дюссельдорфа, Кобленца. Боеспособность ее находилась на крайне низком уровне, дисциплина как таковая почти полностью отсутствовала. По определению самого Гоша, армия представляла собой «сборище разбойников». Энергичными усилиями он за 2 месяца изменил ее до неузнаваемости и 17 апреля 1797 года перешел в наступление. Переправившись через Рейн севернее Кобленца, Гош нанес австрийцам поражение при Нойвиде, затем под Альтенкирхеном и стремительно двинулся на Франкфурт-на-Майне. Однако его успешное наступление было остановлено на реке Лан известием о заключении генералом Наполеоном Бонапартом Леобенского перемирия (18 апреля 1797 года).

В июле 1797 года Директория предложила Гошу пост военного министра, но он отверг это предложение, сославшись на чисто формальные обстоятельства — недостижение им установленного для министров 30-летнего возраста. На самом же деле причина заключалась в ином: Гош чувствовал растущее недоверие к себе Директории (результат интриг его старого врага и завистника Пишегрю, возглавлявшего теперь нижнюю палату французского парламента, — Совет пятисот) и предвидел непрочность своего положения на новом посту.

Продолжая мечтать о новой экспедиции в Ирландию, он предпринял ряд мер по ее подготовке, в частности, под разными предлогами начал переброску некоторых частей своей армии в западные районы Франции. Одновременно проводилась интенсивная подготовка войск Самбро-Мааской армии к грядущим сражениям. Но мечтам Гоша не суждено было сбыться.

Политическая обстановка в Париже вновь обострилась, в воздухе запахло грозой. На этот раз основная угроза режиму Директории исходила от роялистов, завоевавших на прошедших весной выборах в парламент большинство депутатских мандатов. Термидорианский режим, пришедший к власти летом 1794 года и существовавший уже 3 года, представлял из себя свору алчных казнокрадов и взяточников, прожигателей жизни, без убеждений, без идей, покрытых грязью и кровью, или же откровенных посредственностей, состоящих на службе у крупной буржуазии и выполняющих ее волю. К этому времени когда-то мощная пружина революции уже значительно ослабла в руках никчемных и продажных политиканов, и законы вместо того, чтобы подчинять себе обстоятельства, только лишь приспосабливались к ним. Но на поверхности все оставалось по-прежнему. Франция была республикой, сохранялись знаменитый революционный гимн «Марсельеза» и революционный календарь. Счет шел от памятного дня заседания Конвента, декретировавшего уничтожение монархии. Но уже давно сошли с политической арены творцы этого знаменитого декрета — друзья и враги. Одни пали на полях сражений, другие сложили свои головы на эшафоте, третьи канули в политическое небытие. А счет, начатый с первого дня первого года республики, продолжался. Шел пятый год Республики. На официальных правительственных бумагах, как и раньше, изображалась в широком овале женщина с копьем, увенчанная фригийским колпаком; ее правая рука опиралась на секиру — то было изображение Французской республики. На фронтонах правительственных зданий, в документах, издаваемых от имени республики, оставался девиз революции: «Свобода, Равенство, Братство». Но эти слова, еще недавно воодушевлявшие миллионы французов своим глубоким смыслом и волнующим содержанием, теперь уже утратили былое значение — они стерлись и поблекли. Режим Директории, который олицетворялся прежде всего с правыми термидорианцами, привел страну к состоянию почти неизлечимого недуга — расстройству экономики и финансов, развалу административного организма, систематическим нарушениям конституционных основ, беззаконию, произволу, глубокому общественному недовольству и всеобщему разочарованию. В основе кризиса лежало недовольство всех основных слоев французского общества господством захватившей и удерживающей власть антинародной клики.