В июне 1792 года из-за разногласий с военным министром генералом Ш. Дюмурье покинул свой пост маршал Рошамбо. Командование Северной армией до прибытия нового командующего временно принял Бирон. Он предпринял энергичные меры, чтобы не допустить вторжения врага в центральные районы страны. В какой-то мере ему удалось временно стабилизировать фронт. Через несколько дней Бирон был назначен командующим Рейнской армией (июнь 1792 года).

Обстановка на Рейне для французов к тому времени сложилась очень тяжелая. Вручая Бирону командование войсками на Рейне, французское правительство рассчитывало, что он со своей энергией и решительностью сумеет в кратчайший срок исправить создавшееся положение. Однако сделать этого Бирону не удалось. В августе 1792 года он был заменен генералом А. Кюстином и получил новое назначение — командующим Итальянской и Альпийской армиями. Вступив в командование ими, Бирон первым делом занялся восстановлением их боеспособности, которая находилась в крайне плачевном состоянии. В сравнительно короткий срок он сумел решить эту задачу, восстановил дисциплину в войсках, наладил снабжение и вдохнул в подчиненных уверенность в своих силах. После этого Бирон перешел к активным действиям. Его войска заняли графство Ницца, подавили ряд контрреволюционных мятежей на юго-востоке Франции и отбросили австро-сардинские войска к востоку от реки Вар. В феврале 1793 года командование Альпийской и Итальянской армиями было разделено. Бирон остался командующим Итальянской армией (15 февраля 1793 года).

После упразднения монархии (10 августа 1792 года) и провозглашения во Франции республики (22 сентября 1792 года) старые воинские звания были отменены и введены новые. Так, вместо чина генерал-лейтенанта введено звание дивизионного генерала, ставшее высшим воинским званием в революционной армии Французской республики. Боевые успехи Бирона на Восточном фронте в начале 1793 года серьезно упрочили его боевую репутацию. В руководящих кругах Республики о нем заговорили как о подающем большие надежды полководце.

Весной 1793 года резко осложнилась обстановка в Вандее, где вспыхнул крупный контрреволюционный мятеж. Республиканские войска потерпели там ряд тяжелых поражений, мятеж охватил обширную территорию и продолжал разрастаться. В мае 1793 года командующим войсками в Вандее был назначен Бирон. Его войска составляли южный участок фронта, созданного правительством Республики против мятежников. Войсками северного участка, находившегося на правом берегу Луары, командовал генерал Канкло. 29 июня вандейские мятежники предприняли штурм Нанта. Овладение этой важной приморской крепостью обеспечивало им прямую связь с блокировавшим побережье Франции английским флотом. Однако, несмотря на подавляющее превосходство в силах (38 тысяч человек против 12 тысяч), вандейцы потерпели сокрушительное поражение. Возглавляемые Канкло республиканские войска не только успешно отразили штурм города, но и нанесли противнику тяжелые потери. В частности, при штурме Нанта был смертельно ранен главнокомандующий войсками вандейских мятежников Кателино. Используя возникшее после этой неудачи смятение в рядах противника, войска Бирона перешли в наступление и в начале июля овладели городом Сомюр. Однако через несколько дней, атакованные западнее Сомюра многократно превосходящими силами вандейцев, они потерпели поражение в сражении при Вийе (18 июля 1793 года). К этому времени в стране уже установилась якобинская диктатура (якобинцы пришли к власти 2 июня 1793 года) и начался беспощадный террор против «врагов отечества». Его основной удар был направлен против врагов революции и их сторонников, но при этом, как это часто бывает, пострадало и множество безвинных людей, в том числе искренне преданных делу революции. Первыми такими жертвами террора стали бывшие дворяне, включая и перешедших на сторону революции. Самым популярным во Франции тогда стал лозунг «Аристократов на фонари!» Якобинские правители не считались ни с какими заслугами «бывших» перед революцией. Малейшее подозрение являлось основанием для немедленной расправы. Широко практиковались поощряемые властями доносы, в том числе и анонимные. Постепенно репрессии стали приобретать массовый характер. Кровавые расправы над «врагами народа» были поставлены на поток, гильотина работала безотказно, не останавливаясь ни на день.

Генералы Вестерман и Россиньоль (незадолго до этого один из них был мясником, а другой — подмастерьем часовщика), поддержанные некоторыми другими, из карьеристских соображений и личной неприязни к «аристократу» обвинили своего командующего Бирона в измене. В качестве основного «доказательства» они использовали поражение, понесенное республиканскими войсками при Вийе. Узнав о доносе, Бирон оставил армию и поспешил в Париж, чтобы оправдаться. Но едва он прибыл в столицу, как сразу же был арестован по обвинению в государственной измене и брошен в тюрьму (июль 1793 года). Поскольку веских доказательств вины Бирона не было, следствие по его делу затянулось. В конце концов революционный трибунал все же вынес ему смертный приговор. Бирон был казнен 1 января 1794 года.

Представитель высшего слоя французской аристократии по происхождению и республиканец по убеждениям Бирон с началом Великой французской революции решительно порвал со своим классом и перешел на сторону восставшего народа. Когда над Францией нависла угроза иностранной военной интервенции, он без колебаний встал в ряды вооруженных защитников отечества и революции. Оценки Бирона как военачальника крупного масштаба в исторической литературе неоднозначны, а зачастую и противоречивы. Так, в большинстве трудов по истории Революционных войн Французской республики отмечается, что Бирон хорошо проявил себя на посту командующего Итальянской армией в 1792—1793 годах. Но, направленный республиканским правительством в Вандею, он не оправдал возлагаемых на него надежд. От него там ожидали быстрой и решительной победы над мятежниками, однако недостаток сил и невысокая боеспособность правительственных войск не позволили Бирону добиться немедленного перелома в ходе боевых действий в Вандее.

Что касается Северной и Рейнской армий, то судить о полководческих способностях Бирона из-за кратковременности пребывания его в должности командующего этими армиями довольно сложно. Можно сказать лишь одно: никаких опрометчивых шагов в оба этих периода он не допустил. В целом же, анализируя боевую деятельность Бирона в годы революционных войн, можно сделать вывод, что это был скорее способный дивизионный генерал, нежели военачальник, обладающий крупными военными дарованиями. Во всяком случае, даже если таковые у него и имелись, проявить их во время кампаний 1792 и 1793 годов Бирону не удалось. Почему и в силу каких причин — это уже другой вопрос.

Бирон был профессиональным военным, посвятившим военной службе многие годы своей жизни. Проявив себя как доблестный офицер во время войны за независимость английских колоний в Северной Америке, он имел к началу революции во Франции довольно высокую боевую репутацию и входил в очень узкий круг лиц, составлявших высшее командование (приближенный к королевскому двору генералитет) французской армии.

С началом войны Франции против 1-й коалиции европейских держав Бирон, в отличие от многих своих сослуживцев по королевской армии, сохранил верность родине и принял активное участие в борьбе с вражеским нашествием. Уже в первые месяцы войны, когда большинство французских военачальников проявило полную пассивность перед лицом вторгшегося во Францию врага, Бирон показал себя довольно деятельным и энергичным генералом, не потерявшим присутствия духа при первых же неудачах и приложившим немало усилий, чтобы изменить неблагоприятно сложившуюся для французов с началом войны обстановку. В определенной мере в масштабах своей компетенции это ему удалось. К лету 1792 года наступление врага на севере Франции было остановлено, и в это большой вклад внес Бирон. Поэтому далеко не случайно, что после ухода в отставку Рошамбо его временно на посту командующего Северной армией заменил Бирон. Из числа всех других генералов этой армии его кандидатура была признана наиболее подходящей. Затем перед Бироном была поставлена задача остановить, и притом немедленно, наступление интервентов на северо-востоке Франции. С этой задачей он не справился, т. к. в сложившейся к тому времени в полосе действий Рейнской армии обстановке она была заведомо невыполнимой. Для ее успешного решения необходимо было сначала провести целый комплекс подготовительных мероприятий и пополнить армию свежими войсками, на что требовалось определенное время, которым новый командующий не располагал. Бросать же армию в наступление, заранее обреченное на неудачу, Бирон наотрез отказался. Его попытка доказать правительству невозможность выполнения поставленной задачи в отведенное время успехом не увенчалась. Политикам в Париже нужен был результат, а цена его их не интересовала. В конечном счете в случае неудачи крайним всегда можно было выставить командующего, якобы не выполнившего мудрых предначертаний «вождей нации» и провалившего их «гениальный замысел».