Я никогда не имела игрушек. В нашей деревне их ни у кого не было, разве что у зажиточных, что что-то покупали на ярмарках.

— Хочешь я куплю её?

Я вздрогнула, услышав голос Рафаэля за своей спиной. Сама не заметила,  что застыла у стены из стекла роскошной лавки в богатом настоящем городе, где люди казались... счастливыми под «гнётом» чудовища. Были ли так же счастливы люди в столице Конрефии? Может быть, да, может быть, нет.

— Ох, нет, спасибо, - я часто замотала головой. Кукла, на которую я засмотрелась, обладала каштановыми кудряшками и карими глазами, такими, какие до страшной августовской ночи были у меня. Её красное платьице выделялось в ряде остальных куколок в розовом, голубом и зелёном. - Я просто... никогда не видела такого прежде. Столько людей, большущих лавок с товарами в избытке... Хотела бы я, чтобы моя стая познала хоть часть счастья твоих граждан.

От мыслей о стае я помрачнела и пожалела, что всё же вышла в шумный город.

— А вон там продают сладкий напиток с карамелью! - воскликнул Рафаэль, схватив меня за руку и потянув сквозь столпу, идущую по очищенной от снега брусчатке. - Так бодрит! Тебе точно понравится.

Любопытство пересилило, и я последовала за принцем. Напиток, что он купил нам в небольшой лавочке, помещение которой пропахло корицей, назывался кофе. В него были добавлены молоко и карамель, и он казался и горьким и сладким одновременно. Жидкость украшала белая пенка.

— Во дворце этот напиток ещё не прижился, но, думаю, однажды весь двор станет от него зависимым, - сказал главнокомандующий войсками Талеры, когда допил свою чашку. Мы сидели за небольшим столиком в углу, в тени, практически прижимаясь друг к другу бёдрами. Лавочка была забита горожанами.

Мне думалось, Рафаэль хотел сказать что-то ещё, но, повернув ко мне голову, почему-то замер. А потом обхватил пальцами мой подбородок и поцеловал.

Я застыла и, ошарашенная, смотрела на принца широко распахнутыми глазами. Рафаэль спешно отстранился и тряхнул головой, будто бы, как и я, не понимал, что это точно было и зачем.

— У тебя на губах была пена, - выдавил из себя несуразицу принц.

Я, все ещё удивленная, кивнула. Остаток прогулки, продлившейся ещё пару часов, он притворялся, что ничего не делал, а я смотрела на картины в галерее, куда он меня привёл, как ребёнок, поражаясь невероятным размерам полотен и разнообразию красок. Тому, что люди с картин выглядели совсем, как настоящие, но были нарисованными.

А ещё Рафаэль всё же купил мне куклу в красном платьице с каштановыми  кудрями, похожими на мои, но красивее.

***

Снег окрасился в алый. Я тяжело дышала, стоя над телом Томаса, кровь капала с зубов даже в человеческом обличье, как и с пальцев, которые я начала вытирать о холодную кучу под ногами.

— Найдётся ли ещё кто-то, кто бросит мне вызов? - спросила я, оглядев стаю, широким и плотным кольцом окружившую лесную поляну, где мы с бывшим кузнецом устроили драку. Мёртвым кузнецом.

Народ испуганно зашептался, кто-то закричал мне оскорбления, но не вышел сразиться.

— Тогда выслушайте меня! - зарычала я, перекрывая недовольные голоса волков. - Разве вы не заметили, что чернокнижники осторожничают?! Что жертв среди нас стало меньше?! Всё потому, что сними можно договориться! Неужели вы не желаете свободы?! Дома?! Спокойствия без войны?!

На меня рычали, и я боялась, как бы не налетели всей стаей, хотя не должны: они сами выставили Томаса бойцом, и я одержала честную победу. О её цене мне предстоит подумать позднее.

Вдруг из массы людей выделились фигура. Высокий, сильный, похожий на меня, покрывшийся новыми шрамами-последствиями сражений. Моё сердце при виде Карена сжалось: он дозволил этот бой. Доказательство силы вместо мгновенного убийства за моё предательство.

— Кароль Арангарат, не желаешь ли ты занять пост вожака? - равнодушно спросил брат, но мне слышалась угроза.

— Я желаю лишь свободы, - сглотнула я. - Для вас всех.

Мой альфа-брат вздохнул, я поняла это по движению его плеч, звука за шумом толпы было не разобрать.

—  Ты не ешь.

Мрачно заключил император, отложив золотую вилку. Я не решилась поднять на него взгляд, уставившись в тарелку с мясом в вине. Сегодня был первый день января, в который мы с ним увиделись. Я только вернулась из лагеря оборотней, а он решил позвать меня на совместный ужин в огромной, сейчас практически пустующей столовой. Вручил мне возможность соблазнить его прямо с порога, а я... была мыслями не с ним.

— Откуда это? - моё правое запястье вдруг резко потянули в сторону. Холодные пальцы сомкнулись на руке, как цепи, карамельные глаза зло уставились на шрамы от зубов Томаса. Когда император успел оказаться стоящим рядом с моим стулом, хотя сидел на другом конце стола?

— Я... - «подралась с членом собственной стаи и убила его. Открыла правду о своём предательстве. Пыталась убедить бывших деревенских жителей, что чернокнижники - не всемирное зло, как им внушили», - вела переговоры о сотрудничества империи Талеры и стаи волков-оборотней, к которой принадлежу.

Кажется, я достаточно хорошо подражала своим учителям.

— Интересная формулировка, - мрачно сказал мужчина, отпуская запястье, но не меня саму. Развернув стул вместе со мной, он упёрся в его подлокотники, вынудив меня вжаться в мягкую спинку, обитую чёрным шёлком, и втянуть голову в плечи. - Шрамы не красят женщину, Кара.

— Если вам они неприятны, постараюсь больше их не получать, - в таком положении трудно было сохранять какую-то уверенность и силу, оставалось только мямлить.

Ригитан неопределённо хмыкнул.

— Кто это сделал?

— Тот, кого я убила.

Слова дались с трудом. Я не любила Томаса, но желала ли я когда-нибудь его смерти? Искренне? Но он обозвал меня плехой, лгуньей, предательницей, тварью и выступил против. Добровольно. Пощади я Томаса - Томас убил бы меня. Я убила его, чтобы сохранить власть и спасти стаю от участи рабов. Однако... всю неделю почти не спала. Сколько камней в меня бросили? Сколько ещё бросят теперь, когда всё знают? В одном уверена: не отдадут белым магам. Карен не позволит и страх пред ним и моей силой.

— Я наложу запрет на твои недельные отлучки, - Ригитан отстранился.

— Разве Рафаэль не сказал вам, что они входят в сделку?

Судя по поджатым губам императора и сжатым кулакам, всё главнокомандующий рассказал, потому мне никто и не препятствовал. Он развернулся ко мне спиной.

— Кстати, о Рафаэле: я запрещаю тебе отлучаться с ним в город.

Я вздохнула. После той ночи, когда я неловко поцеловала мужчину, мы больше не виделись, и я надеялась, что наша прогулка его не заинтересовала.

— Как скажете, - пробормотала, не в состоянии спорить. Я и не хотела больше в город. Не заслуживала прогулок и развлечений. Я предательница и убийца, которая получает слишком много запретного удовольствия, пребывая во дворце, где ей быть не положено.