К тому времени, когда Яков Серебрянский прибыл в Баку, русская Кавказская армия в ходе Сарыкамышской операции (декабрь 1914 – январь 1915 гг.) окружила и полностью разгромила наступавшую на Русское Закавказье турецкую армию генерала Энвер-паши. Турки потеряли до 63 тысяч убитыми, до 15 тысяч пленными, а также лишились 65 орудий. Потери русских (убитыми, раненными и обмороженными) составили около 26 тысяч человек.

В ходе кампаний 1915–1916 гг. Кавказская армия под командованием генерала от инфантерии Н.Н. Юденича одержала ряд блестящих побед. Русские войска продвинулись в глубь Турции на 250 километров, овладев важнейшими пунктами – Эрзерумом и Трапезундом. При этом они потеряли 22 тысячи убитыми, 71 тысячу раненными, 6 тысяч пленными и до 20 тысяч обмороженными. Турки лишились 350 тысяч человек. Показательно, что русские взяли в боях 650 орудий, потеряв всего восемь.

Что именно делал наш главный герой по партийной линии в 1915–1916 гг., доподлинно неизвестно. Но в этом временном интервале есть весьма любопытное, на наш взгляд, совпадение. С 1915 года в Бакинском среднем механико-строительном техническом училище учился Лаврентий Берия. В 1916 году он проходил практику в Главной конторе Нобеля в Балаханах. Серебрянский работал на бакинских нефтепромыслах – следовательно, нельзя исключать, что они могли пересекаться в рамках служебной деятельности.

Возможно, не будучи знакомым с Берией лично, наш герой что-то узнал о его деятельности (или о бездеятельности) в 1917–1919 гг. Эта «бредовая» версия косвенно подтверждается тем, что 10 ноября 1938 года Серебрянский вместе с женой были арестованы в Москве у трапа самолета на основании ордера, подписанного лично Берией. В то время Берия всего лишь десять (!) дней возглавлял Главное управление государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР. Не настаивая на этой гипотезе, мы, тем не менее, не считаем целесообразным исключить ее как один из факторов в нагромождении запланированных и незапланированных «случайностей» в жизни любого оперативного сотрудника, а тем более сотрудника нелегальной службы. Возможно, еще найдутся документы, с помощью которых мы сможем исключить или, наоборот, развить данную версию. Жизнь покажет…

За несколько месяцев до Февральской революции большинство подданных Российской империи и представить не могли, какие события вскоре произойдут в стране. Смена политического строя стала неожиданностью не только для обывателей, но и для представителей властных структур и оппозиционных режиму партий. Еще в январе 1917 года В.И. Ленин говорил в Цюрихе, что «партийцы-старики», быть может, до грядущей революции не доживут. На другой день после отречения императора (2 марта 1917 г.) А.М. Горький и Н.С. Чхеидзе признались послу Франции М. Палеологу, что революция оказалась «совершенно внезапной». По нашему мнению, внезапность Февральской революции заключалась не столько в факте ее свершения, сколько в том, что она произошла в кратчайшие по историческим меркам сроки.

В циркуляре Департамента полиции «О деятельности политических партий в России и о мерах борьбы с этими партиями», изданном в сентябре 1914 года, четко указывалось, что в ходе войны революционная деятельность будет продолжаться. Бывший министр внутренних дел П.Н. Дурново за три года до Февральской революции пророчески предупреждал Николая II о вероятных военных поражениях, обусловленных ненужностью войны для России, а точнее – неподготовленность Российской империи к очередному военному конфликту за чуждые интересы. Дурново полагал, что все неудачи в войне будут приписаны правительству, соответственно против него начнется яростная кампания в законодательных учреждениях, и в результате – грянет социальная революция. И как же самодержец российский отреагировал на предостережение Дурново? Реально – никак! В этом контексте нельзя не сказать: личные качества последнего российского императора стали одной из первых причин, обусловивших падение династии Романовых, а в конечном счете – и крушение Российской империи, веками собираемой его предками.

Но у всякой революции есть и социальные причины. Философ И.Л. Солоневич писал, что предреволюционная Россия находилась в социальном тупике. Новые общественные силы – «энергичные, талантливые, крепкие, хозяйственные» – пробивались к власти, однако на их пути стоял старый правящий слой, который имел все признаки вырождения, в том числе и физического.

Генерал свиты А.А. Мосолов вспоминал:

«Ближайшая свита не могла быть полезной императору ни мыслями, ни сведениями относительно внутренней жизни страны. Бюрократия, включая министров, представляет одну из преград, отделяющих государя от народа. Бюрократия – каста, имеющая свои собственные интересы, далеко не всегда совпадающие с интересами страны и ее государя»[57]. Мы полностью согласны с этими выводами. Тем более что бюрократы от партии и ряда специальных служб впоследствии станут самыми страшными врагами Я.И. Серебрянского и его товарищей по оружию.

Как следует из многих опубликованных мемуаров, к отстранению Николая II от власти, в числе прочих причин, привели дворцовые заговоры, организованные представителями земельной аристократии, финансово-промышленных и военных кругов. Земельная (не служилая!) аристократия не хотела терять своих привилегий и связывала сохранение собственного благополучия с великим князем Николаем Николаевичем, чьи взгляды отличались крайним консерватизмом.

А.А. Мосолов сообщает:

«Думали, что переворот приведет к диктатуре Николая Николаевича, а при успешном переломе в военных действиях – и к его восшествию на престол»[58].

Историк С.П. Мельгунов, один из руководителей партии народных социалистов, писал примерно о том же:

«Речь шла уже о заговоре в стиле дворцовых переворотов XVIII столетия, при которых не исключалась возможность и цареубийства»[59].

Преследовал свои цели, реализация которых тормозилась политикой Николая II, и российский финансово-промышленный капитал. Политический лидер этой группы А.И. Гучков впоследствии показал Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, что план заключался в том, чтобы «…захватить по дороге между Ставкой и Царским Селом императорский поезд, вынудить отречение, затем одновременно, при посредстве воинских частей, на которые… в Петрограде можно было рассчитывать, арестовать существующее правительство, затем объявить как о перевороте, так и о лицах, которые возглавляют собою правительство»[60].

По некоторым данным, к заговору примыкали политик Н.И. Некрасов, промышленник М.И. Терещенко, генералы Л.Г. Корнилов и А.М. Крымов. Следует отметить, что в Департаменте полиции и в Петроградском охранном отделении определенная информация о деятельности Гучкова и его сторонников имелась, но никаких репрессивных или хотя бы профилактических мер по отношению к заговорщикам предпринято не было.