В нынешнем Коултоне все, казалось, было в равновесии. И Либби вдруг пробрало любопытство: а в свои шестнадцать он был таким же сдержанным и рассудительным?

– Либби, а вы тоже сюда втихаря пробирались? – спросила ее Элайна.

– Я в том возрасте училась в пансионе, так что пропустила все удовольствие.

В кармане у Коултона затрезвонил будильник телефона. Он достал сотовый и отключил сигнал.

– Мне надо съездить забрать мальчишек. Они сегодня играют у приятелей, – произнес он мягким и очень спокойным тоном. – Как только их устрою дома, то сразу вернусь сюда и примусь за расчистку. Либби, обратно к особняку ты со мной поедешь или с Элайной?

– Она сможет вернуться со мной, – ответила за нее Элайна.

– Хорошо, – кивнул он.

– Коултон, если тебе понадобится нанять еще рабочей силы – то пожалуйста, – добавила Элайна. – Я хочу, чтобы все здесь было сделано как надо и без отлагательств.

– Будет исполнено. – Коултон вышел из оранжереи, свистнул собакам, и те радостно помчались за ним к пикапу.

Взгляд Либби скользнул по выложенному елочкой кирпичному полу оранжереи к небольшому каменному столику, пристроившемуся в одном из ее углов.

– Я рада, что вы решили открыть имение для публики. А с деловой точки зрения это даст вам дополнительные средства, чтобы поддерживать его красоту и историческую ценность.

– Может, и так, – ответила Элайна. – Или я могла бы держать его закрытым для посторонних и доступным исключительно для членов семьи. Мой муж называет это очередной моей спасательной миссией.

Либби вдруг подумалось, а не является ли, часом, она сама одним из объектов этой «спасательной миссии», – хотя с полной уверенностью могла сказать, что ни в каком спасении со стороны не нуждается.

– Я думаю, это по-любому достойное дело, – вслух сказала она.

– Мне приятно, что вы считаете именно так, – ответила Элайна.

Либби нацелила объектив на небольшую статую, изображающую ангелочка. Вываяна она была из белого мрамора и, как и все прочее здесь, обросла местами толстым слоем мха. Либби прошла к противоположной стене, чтобы оглядеться оттуда. Сделала еще несколько снимков, а потом, глянув вправо, заметила несколько корявых букв, нацарапанных на стеклянной панели.

– «Сэйди», – вглядевшись, прочитала она.

– Что? – как будто даже вздрогнула Элайна.

– «Сэйди, 1942». Имя и дата нацарапаны на стекле.

Либби сделала еще несколько снимков.

Элайна подошла к ней и с нежностью провела кончиками пальцев по буквам:

– Я уже успела об этом забыть.

– А кто такая Сэйди?

– Это местная девушка, которая какое-то время работала у моей бабушки.

– А она еще живет в городке?

– Она умерла в девяностых.

Либби быстро прикинула, что если поискать в местных архивах, то наверняка можно побольше узнать об этой Сэйди. И в то же мгновение, как это пришло ей на ум, Либби подумала: какое это, в сущности, для нее имеет значение?

Вслед за Элайной Либби прошла к ее пикапу и забралась на пассажирское сиденье. Элайна завела двигатель, включила заднюю передачу, сдала назад и ловко развернулась, будто проделывала здесь это уже сотни раз.

– Изумительное местечко! – Либби просмотрела сделанные ею снимки купольной крыши, где стекло, преломляя солнечный свет, разбивало его в радужное сияние.

Уткнувшись в холм, пикап стал неспешно взбираться на него, направляясь к наезженной гравийке, что вела к кружной дороге перед главным особняком. Спустя некоторое время Элайна припарковалась позади машины Либби.

В который уж раз Либби задалась вопросом: почему все-таки бабушка Элайны внезапно отвернулась от столь невероятной красоты?

– Я составлю бизнес-предложение и пришлю его по электронной почте.

– У меня сегодня будет маленький семейный ужин. Будут только Маргарет, Коултон и его мальчики. Возможно, присоединится и моя дочь Лофтон. Привозите свое предложение лично и присоединяйтесь к нам.

– Вы уверены, что это будет удобно?

– Вполне.

– Тогда да, конечно. Это было бы замечательно. Спасибо. А в какое время?

– В пять. Я понимаю, что это слишком рано для ужина, но мальчикам к семи надо будет уже отправляться домой спать. Дети, как никто, умеют перестроить под себя нашу жизнь.

– Да, так мне об этом и говорили.

Либби

Либби уже выезжала из Вудмонта в направлении Блюстоуна, когда мобильник пискнул, приняв сообщение от Сьерры: «Встретимся возле бывшего магазина. С.». Остановившись, она отправила в ответ эмоджи с двумя воздетыми большими пальцами, после чего включила передачу и направилась к центру городка.

Напротив старого здания бывшего универсального магазина был припаркован красный «Мини-Купер» Сьерры. Либби пристроила свое авто прямо за машиной подруги и перешла тротуар к парадной двери. Широкое витринное окно было заделано крафтовой бумагой с табличкой «Магазин закрылся». Потертая дверная ручка была из потускневшей меди. Над верхней перекладиной дверного косяка была натянута паутина и покоилось маленькое птичье гнездышко.

Толкнув входную дверь, Либби из яркого летнего солнца шагнула в полутемное пространство со спертым воздухом. И пол, и три сохранившихся там стеллажа были покрыты многолетним слоем пыли. В глубине напротив входа высилась стойка, за которой некогда обслуживал клиентов хозяин магазина. На ней стояла укупоренная завинчивающаяся банка, доверху наполненная прозрачной жидкостью.

Либби взяла в руки банку и вытерла с крышки пыль. Она уже достаточно прожила в этих краях, чтобы понять, что содержимое банки – местный самогон, причем давно уже перестоявший срок безопасного употребления. По-любому это было чертовски ядовитое зелье.

– Сьерра, только прошу тебя: не говори, что ты собираешься купить эту точку!

– Я уже ее купила! – донесся голос подруги из потемок заднего помещения, и через пару мгновений появилась и она сама. Сьерра успела переодеться в черную футболку, джинсы с бахромой, доходящие лишь до середины икр, и красные сандалии на толстой пробковой подошве.

– Ты серьезно? – опешила Либби.

Подруга просияла широкой улыбкой, что появлялась на ее лице всегда, когда Сьерра пыталась подавить нешуточную панику.

– Из хороших новостей: мне удалось сторговаться с продавцом, и он значительно снизил цену, – сообщила Сьерра.

– А как с кредитом на ремонт этого здания?

Та легонько пожала плечиком: