Родители молодого человека давно развелись, он жил с матерью-немкой, а с отцом-турком постоянно ссорился из-за своих планов дальнейшей жизни. Отец его известный врач-невропатолог, отношения же были настолько натянутые, что парень стремился во всем быть не таким, как отец. Если теперь он учится на медицинском факультете, то лишь для того, чтобы стать специалистом по китайской медицине, хотя в Китае он никогда не бывал, о китайских методах врачевания имел самые общие представления, ни с кем из китайцев не был знаком. Я заметил, что ему лучше не торопиться, ведь совсем не обязательно выбирать узкую медицинскую специализацию, едва начав обучение.

Мы разговорились, за окнами мелькали станции, и чем дольше мы ехали вместе, тем более доверительной и откровенной становилась наша беседа. Отца мой попутчик любил, но не знал, как признаться, как сказать отцу о своей любви, без ущерба для своей юношеской гордости. К тому же у него была большая обида на отца – тот уделял сыну недостаточно внимания. Юношу задевало не то, что отец, всегда ужасно занятый, не находил для него времени, а то, что, когда они встречались, отец был невнимателен и не принадлежал сыну безраздельно, но решал какие-то вопросы, связанные с работой, говорил по телефону с коллегами и пациентами. Физически он был рядом, но не был близок к сыну сердцем и духом.

Нечто похожее я замечаю и в отношениях с такими местами, как Марракеш. Неважно, долго ли ты находишься в этом городе, много ли дней там проводишь. Имеет значение только внимательность, только зоркость к большим и маленьким, прежде всего маленьким, вещам, которые необходимо видеть, чувствовать, осязать, обонять, словом – познавать. Короткая поездка превращается в большое путешествие, а бывает и наоборот – длинное путешествие на деле оказывается мимолетным визитом.

Только что позвонил из Танжера мой отец, и тогда же я впервые в жизни поговорил по телефону с моим сводным братом Хамзой. Оба благодарили за подарки. Это были рубашки поло, футболка и айпод. Очень надеюсь, что они порадовали пятнадцатилетнего Хамзу.

Тами и Симон по пути в Касабланку и далее в Марракеш по моей просьбе сделали остановку в Танжере. В танжерском порту они сели на паром, приплыли в город и навестили моего отца. Я чувствую, что благодаря друзьям у меня восстановился реальный и эмоциональный контакт с отцом, а ведь еще недавно я очень огорчался, потому что несколькими неделями ранее был в Марокко, но не нашел возможности посетить отца, так как для этого пришлось бы проехать семьсот километров. Со сводным братом я тоже хотел встретиться и наконец познакомиться; до сих пор ни сам я, ни мои братья и сестра не уделяли ему должного внимания. Потому что еще слишком сильна была обида, которую отец причинил нашей любви, когда оставил семью.

Но некоторое время тому назад я отыскал в Интернете страничку моего сводного брата, которую он ведет на английском, и прочитал там: «Живу с родителями. У меня два брата и сестра». И тут я глубоко задумался. Ни его братья, ни сестра, живущие в Берлине, не упомянули бы в информации о себе, что в Танжере у них есть сводный брат. Подарки Хамзе были конечно же и подарками моему отцу, а знак моей любви к нему означал и то, что я признаю и уважаю отцовское решение и ту непреодолимую тягу, которая позвала его в дорогу, словно одного из аистов, улетающих от нас в Танжер.

Каков конец этой истории?

Я все еще чувствую в сердце или возле сердца легкую мглу. Но теперь я знаю, что она, эта тонкая поволока, имеет важное значение – она защищает сердце и в то же время заставляет меня быть чутким ко всему прекрасному, что у меня в сердце и на сердце.

Сегодня я в Праге. И это тоже город с великой и гордой историей. Совершенно особенный романтизм Праге придает Влтава. Сейчас я ужинаю, и мой коллега Андреас, которого я знаю много лет и очень ценю, рассказывает о тех редкостных, необычайных впечатлениях, что остались у него от поездки в Марокко в начале 1980-х годов.

Ему было тогда двадцать пять лет, в Марокко он отправился с другом, очень робким и осторожным человеком. Они путешествовали на его допотопном белом «мерседесе». Андреасу не терпелось увидеть горы Атлас и Анти-Атлас. Это желание он лелеял давно, с тех пор как впервые узнал об Атласе из древнегреческих мифов и легенд. Но когда они прибыли на контрольный пост на испано-марокканской границе в Сеуте, испанском городе на африканском континенте, пограничники не пропустили Андреаса, так как его паспорт стал фактически ни на что не годным после «нелепого случая со стиральной машиной». В тот же день вечером он опять попытался пересечь границу, и опять его отправили обратно. Ворота Африки оказались для него заперты.

Глубоко огорчившись, Андреас вернулся в кемпинг, где они остановились, и там стал расспрашивать людей, нет ли здесь кого-нибудь, кто мог бы привести в порядок его паспорт. В самом деле, нашелся старик, у которого в автоприцепе было полное оборудование мини-типографии – материалы, инструменты и прочее. Несколько часов кряду они со стариком вдохновенно и азартно, но, впрочем, и с некоторой безмятежностью занимались реставрацией паспорта, претерпевшего машинную стирку. Потрудились на совесть, подошли к делу творчески и в конце концов ухитрились придать паспорту «приемлемый» вид, хотя только слепой не заметил бы корявых букв и кривых подправок.

На другой день преисполненные отвагой и гордостью друзья снова встали в длинную очередь на паспортный контроль, которая возникает там постоянно, так как границу открывают только в определенные часы. Через некоторое время Андреас случайно поймал на себе взгляд пограничника – того самого, который не пропустил его при первой попытке пересечь границу. Служака тотчас узнал обоих парней, прикативших из Европы на допотопном белом рыдване, и, резко вскинув руку, подозвал их к себе.

«Я же тебя узнал, – сказал он Андреасу и потребовал паспорт. Бросив на документ короткий внимательный взгляд, пограничник объявил четко и ясно: – У вас обоих только две возможности. Первая – повернуть назад и никогда больше не пытаться пересечь границу Марокко. Вторая – вы отвезете меня в столицу, в Рабат. Сегодня первый день свадьбы моей родной сестры, мне надо попасть на праздник».

Понятное дело, Андреас ни минуты не колебался – сделка состоялась. Его осторожный друг долго раздумывал, не отваживаясь ступить на землю Марокко. Он слишком хорошо помнил недавние предостережения знакомых туристов – мол, на дорогах Марокко нельзя связываться с незнакомцами, там всюду разбой и похищения людей.

Все-таки они отправились в Рабат, проехали 250 километров по совершенно незнакомым дорогам и, наконец, после трудного, но захватывающе интересного путешествия прибыли в город. Радуясь, что небезопасная авантюра осталась позади, они уже хотели попрощаться со своим спутником. Но Рашид, так звали пограничника, и слышать не хотел о прощании: «Вы наши гости, неужели непонятно?» Возражать было бессмысленно. «Поймите же! Свадьба моей сестры!»