Мне тошно от этой волны эротики, она меня возмущает. Тут нужен намек, а не провокация. Какая скука, какая скудость воображения! Уж если вправду так хочется эротики, лучше вернуться к де Саду или Мазоху, связывать людей, избивать хлыстом и сыпать соль на раны. Но выставлять повсюду напоказ голых людей, занимающихся любовью… это невыносимо: при свете и впотьмах, в ночной рубашке, в пижамной куртке и вовсе без ничего, с разговорами и молча, с криками и без криков и так далее. Зачем это все? Это афиширование секса лишает любовь всей прелести тайны. Раньше можно было видеть, как между двоими, не обязательно любовником и любовницей, происходило что-то, что заставляло вас думать: «Надо же, они любят друг друга, они друг друга хотят». И этот взгляд – это было чудо. А теперь – хоп! – бросаются друг на дружку, целуются взасос, как будто надо постоянно что-то утверждать, доказывать окружающим и себе…

Вы, кажется, тоскуете по романтике.

Сегодня романтика не в чести. А жаль, потому что людям свойственны страсти, а где страсть, там и романтика. Романтика, которая и есть воображение, влекущее за собой сердце.

Филемон и Бавкида – такое возможно в жизни?

Я верю в Филемона и Бавкиду, но как в исключение… которое можно повторить.

А лично вы часто его повторяли?

В моей жизни было не так уж много страстей, но все же пару-тройку могу насчитать. Страсть – это страсть как увлекательно, но не слишком часто. Я еще вполне могу воспылать бурной страстью к какому-нибудь идиоту, который послезавтра увезет меня в Бразилию, все может быть, но постучим по дереву. При моем образе жизни понятно, что у идиота мало шансов увезти меня в Бразилию, но, как бы то ни было, ветер безумия рано или поздно врывается к вам без стука. И тут можно натворить глупостей, которые заведут не в Бразилию, а гораздо дальше. Вот, к примеру, воспылайте страстью к алкоголику, уверяю вас, это будет путешествие куда дальше Бразилии. Можно десять раз облететь вокруг света, не выходя из комнаты.

И как долго, по-вашему, длится страсть?

У меня никогда не было страсти, которая длилась бы дольше семи лет: говорят, наше тело каждые семь лет обновляется. Это всегда чудесно в самом начале. В середине еще лучше. А в конце… смотря кто быстрее устанет. Как бы то ни было, это грустно. Всех, кого я в жизни любила, я любила и после. «После» – это когда нет больше согласия головы с телом. Работает только голова… Но что-то все-таки остается, как шрам. Не в печальном смысле слова. Почетный шрам. Лучшая награда…

У вас много наград?

О! Как-никак пять или шесть шрамов-наград, наверно, есть…

Думаете ли вы, что верность в любви необходима, и что можете сказать о ревности?

Верность в любви, думается мне, возможна, хоть это и нелегко, а вот ревность – чувство, всегда повергавшее меня в панику. Я знавала ревнивцев: это ужасно, это всегда разрушительно, прежде всего для них самих. Они мучаются и мучают, и это губит все. Думается мне, что ревность, когда сам ревнивец ее приемлет, более того, отстаивает как добродетель, становится страшным недугом.

Вы не собственница?

Нет, и собственничество в людях, будь то в любви или просто в жизни, мне кажется ужаснее всего. Они хотят все держать в руках: деньги, положение, работу – и забывают предоставить другим толику свободы. Забывают о счастье других. Они слишком заняты собой, желая иметь все свое и аккуратно рассортированное: ящичек для карманных денег, ящичек для удовольствия, ящичек для развлечений и прочее – и все это должно быть в порядке раз и навсегда. Страсть к порядку утоляется собственничеством.

Это, по-вашему, не любовь?

Любовь – это доверие. Любовь, основанная на ревности, – гиблое дело, потому что ее превращают в битву, в борьбу. Понять, что мужчина вами дорожит, потому что ревнует, может быть, и упоительно, это, конечно же, проявление любви, но, боюсь, одно из последних. Все эти игры ревности, на мой взгляд, жалки. Я за любовь-доверие, целиком и полностью, ну, а если вас обманут – что ж поделаешь. Это всегда обходится много дороже тому, кто обманывает, чем обманутому. Дело в том, что многие ищут в любви пароксизма и пользуются ревностью, чтобы его достичь. Да, их партнеры очаровываются, но чем? Насилием. Это не человеческие отношения, нет, это отношения господина и слуги или палача и раба.

А вы – разве вы не хотите, чтобы мужчина, которого вы любите, был вашим господином, вашим собственником?

Верно, если женщина не чувствует в любимом мужчине этой потребности удержать ее, сохранить, она очень несчастна. Вообще-то, ревность должна бы быть веселой, пусть мужчины устраивают вам водевильные сцены. Тогда вы почувствуете, что это мало-мальски серьезно, что он все же видел, как вы поглядывали на такого-то, но необязательно ему всякий раз закатывать дьявольский скандал.

Вы за скрытую ревность… А если она прорвется наружу?

Ревнивец должен скрывать свою ревность. Иначе партнеру остается только бежать. Уйти. Бегство пойдет на пользу и ревнивцу. Ему станет легче, ибо ревность подпитывается присутствием. Когда любимый с вами, искать его везде, по всему городу – это рефлекс. А если он у черта на куличках и ничего с этим не поделаешь, воображение иссякает… что в данном случае спасительно!

А вы сами ревнивы?

По натуре я не ревнива, но мне случалось ревновать, потому что мне давали повод. Сама я не стала бы его искать. Однажды я встретила любимого мужчину с дамой, которую он представил мне как знакомую из провинции. И я поверила, потому что, как все люди, которые легко врут, я очень легковерна. А друзья смотрели на меня с убитым видом.

И тогда вы испытали ревность?

Вообще-то, мои тогдашние муки были не вполне ревностью. Я чувствовала скорее разочарование. Я думала: «Как глупо он поступил! Почему? Почему он это сделал? Почему не сказал мне правду?»

Разве не это и есть ревность?

Я не люблю этого чувства, поэтому всегда пыталась подменить его в собственных глазах разочарованием и печалью, но тогда я действительно физически ревновала.

И скрывали это…

Скрыть можно все, это элементарная вежливость. Я чувствую в таких случаях своего рода презрение, которое отнюдь не разжигает во мне страсть, наоборот, убивает ее.

Как по-вашему, существуют ли степени измены?

Если мужчина, изменяя вам, рассказывает об этом и смеется за вашей спиной, – это настоящая измена; если он бывает с другой у ваших общих друзей – это оскорбление, на мой взгляд, непростительное. Если же он проведет часок у женщины и вы об этом не узнаете – да если и узнаете, все равно, что такого? Это не страшно. Самое обидное – это когда любимый мужчина «интересуется» другой женщиной. Я могла две ночи не спать и плакать в подушку, оттого что ревновала, – но я могла не спать неделю, оттого что была счастлива.