— Ты, я смотрю, очень доверяешь своей новой подруге — кажется, больше, чем мне, — сказала Пракс.

— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, Пракс, — ответила я.

— А я думаю — прекрасно понимаешь. Я очень сомневаюсь, что ты идешь к ней за переводом. Что бы ты ни говорила.

— Тогда идем со мной, Пракс. Зто умерит твою ревность.

— Что ж, и пойду! — сказала она с вызовом.

И Праксиноя последовала за мной в дом Исиды по многолюдным улицам Сиракуз.

Был почти полдень, солнце нещадно палило. Мы пробежали вдоль набережной, мимо торговцев рыбой, продающих остатки улова, виноторговцев с закупоренными амфорами, продавцов превосходного масла с расписанными кувшинчиками — лекифами. Над зеленными лавками стоял запах укропа. Торговцы фруктами и овощами сбрызгивали свой товар водой, чтобы придать ему свежий вид. Разнообразные запахи заставляли вздрагивать ноздри.

Мы прибыли в дом Исиды, и нам, как обычно, пришлось подождать, пока она примет клиентов и даст им советы относительно будущего.

Наконец нас впустили в комнату жрицы.

Исида торжественно взяла свиток и развернула. Прочла раз, потом другой.

— Что там сказано? — нетерпеливо спросила я.

— Дай я прочту, — сказал Исида. — Это письмо от твоего брата Харакса из Навкратиса. Оно явно написано египетским писцом.

Моя возлюбленная сестра. Мой скорбный долг сообщить тебе, что твой возлюбленный муж Керкил Андросский вчера испустил дух. Как тебе, возможно, известно, Навкратис славится египетскими врачами. Мы вызвали одного, по имени Анхкрени, он лечил великого фараона Нехо и известен тем, что излечивает желудочные болезни. Этот лекарь приготовил множество снадобий — настои трав с материнским молоком, вытяжки из растений, черепах, помета, но Керкил слишком запустил свое здоровье. Его печень затвердела, словно камень, а глаза и кожа пожелтели. Лекарства не помогли. Все наши старания оказались напрасными. Боюсь, торговля знаменитыми винами нашего острова лишь ускорила его кончину. Откупорив амфору, он выпивал ее до дна и каждый вечер напивался так, что валился с ног. Много раз его предупреждали о том, что пристрастие к эликсиру Диониса не доведет его до добра, но он каждый раз не мог удержаться. Он пил вино неразбавленным и слышать не хотел о том, чтобы добавить хоть немного воды. Беспорядочная жизнь и соблазны Навкратиса тоже не пошли Керкилу на пользу. Флейтистки и акробаты пользовались его слабостями и выманивали у твоего мужа золото. Я опасался, что все закончится именно так. Крепись. Скорблю вместе с тобой.

Твой любящий брат Харакс

Сердце мое радостно встрепенулось, когда я выслушала Исиду, — словно птица, которая хотела вылететь из моей груди. Свободна! Я свободна от Керкила! И тут же я почувствовала себя виноватой, что радуюсь его смерти.

— Я представляю себе, как ты скорбишь, Сапфо, — сказала Исида. — Позволь мне утешить тебя.

— Иди домой, Пракс, — сказал я. — А скажи моей матери, что я скоро вернусь.

— Как скоро? — горько спросила Пракс, но, хотя и против своей воли, сделала то, что ей приказали.

Мы с Исидой удалились в нашу приватную камеру под домом и смеялись до слез.

Руки Исиды были округлые и мускулистые, но гибкие. Пространство между ее грудями пахло розами и апельсинами. После взаимных восторгов я наклонилась, чтобы поцеловать ее в это место, но она отстранилась.

— Ты должна отправиться в Египет, — мрачно сказала она, — чтобы защитить свое наследство.

— Не станут же мои братья обворовывать меня!

— Может, и не станут. Но они могут связаться с женщинами, которые сделают это за милую душу. Ты же знаешь, как слабы бывают мужчины. Если ты отправишься туда, я присоединюсь к тебе, как только смогу.

Мы вернулись наверх, в приемную Исиды. Там ее уже ждали клиенты, желающие узнать свое будущее. Словно время и без того не летит как сумасшедшее, некоторые еще и подгоняют его пророчествами.

Среди почитателей Исиды был бородатый толстяк, одетый как лидийский аристократ, на нем было множество золотых цепочек, печаток, колец и прочих безделушек. Он так пристально посмотрел на меня, словно хотел проникнуть взглядом под мой хитон.

Я отвернулась, а потом снова встретилась с ним глазами. Он кивнул мне.

— Ты поэтесса Сапфо?

Я была так поражена, что не сразу ответила.

— Алкей с Лесбоса будет рад получить известие о тебе.

— Кто ты? — удивилась я.

— Я Кир из Сард, — ответил толстяк. — Я познакомился с Алкеем при дворе Алиатта, где он в большом почете.

— Алкей с Лесбоса? — уточнила я на всякий случай. — Где он теперь?

Возбуждение в моем голосе сразу насторожило Исиду.

— Кто такой этот Алкей с Лесбоса? — поинтересовалась она.

— Если ты спрашиваешь меня, то он влюблен в поэтессу по имени Сапфо, — сказал Кир из Сард.

Исида была поражена.

— Скажи мне, кто он, этот Алкей?

— Всего лишь мой учитель поэзии с Лесбоса, — ответила я им обоим.

— Тогда узнай, что ныне он фаворит великого царя Лидии и обладает немалым влиянием при дворе. Он советует царю, на что тратить золото. Как посланец царя он посетил Дельфы, чтобы узнать пророчество оракула.

— Этот оракул ничего не знает! — воскликнула Исида, гневно сверкнув глазами. — Она мошенница!

Я никогда не видела Исиду такой расстроенной. Кто огорчил ее — соперник в любви или в пророчествах?

— Жрецы диктуют ей каждое слово, — продолжала Исида. — Они опаивают ее, а когда этот оракул выплывает из сумеречного сознания, то несет всякую чушь, за которую жрецы вымогают плату. Эта святыня в Дельфах — сплошное надувательство!

Кир воздел к небесам короткие руки.

— Я не сомневаюсь, что есть оракулы и получше, но великий Алиатт доверяет этому. Царь говорит, что священный туман наполняет разум видениями грядущего. Он послал Алкея к оракулу, чтобы узнать будущее империи.

— Значит, он глупец, — отрезала Исида, — и поплатится за это.

— Я не сомневаюсь в твоей правоте, — сказал Кир, — но кто станет спорить с великим правителем?

Взбешенная Исида выбежала из комнаты, оставив меня наедине с Киром из Сард.

— Скажи мне, как поживает Алкей. Он счастлив?

— Он не может быть счастлив без тебя, моя госпожа.

При этих словах мое сердце екнуло. Хоть я на какое-то время и потеряла голову, влюбившись в Исиду, но все-таки по-прежнему тосковала по Алкею. Я запуталась в своих чувствах — меня одинаково сильно влекло к обоим.

— Как мне его найти? — спросила я Кира.

— Он, несомненно, проведет немало времени в Дельфах в ожидании ответа оракула.