обратить внимание власти на проблемы, которые она не замечает или не хочет решать, скажем, из-за отсутствия времени. Нам удалось добиться пересмотра многих уголовных дел. В декабре 2003 г. были приняты поправки в Уголовный кодекс РФ, смягчающие наказания осужденным. В связи с этим должны были быть пересмотрены тысячи дел. Эту роль взял на себя Общественный совет. Вместе с министерством были подготовлены рекомендации по пересмотру дел»[64].

Вместе с тем активная работа этого Совета с регулярными его заседаниями продолжалась немногим более года. В феврале 2006 г. в беседе с корреспондентом АСИ Валерий Борщев отмечал: «Мы не проводили ежемесячных заседаний с осени 2004 г., когда изменился статус ГУИН и начались дискуссии: передать совет ФСИН или оставить при министре юстиции»[65]. Однако и в это время сущностная работа под эгидой Совета продолжалась: проводились выездные заседания, семинары в рамках Школы общественных инспекторов, созданной с целью реализации положений закона «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии общественных объединений в их деятельности», который вот уже несколько лет находится в Государственной Думе.

В августе 2006 г. появился Указ Президента РФ (№ 842 от 02.08.2006) «О порядке образования общественных советов при федеральных министерствах, федеральных службах и федеральных агентствах, руководство деятельностью которых осуществляет Президент Российской Федерации, при федеральных службах и федеральных агентствах, подведомственных этим министерствам», который создавал правовую основу для создания общественных советов при правоохранительных органах. Можно предположить, что одним из оснований для появления подобного указа был положительный опыт деятельности Общественного совета при министре юстиции.

Полгода спустя, 26 января 2007 г., появился приказ о создании Общественного совета при Федеральной службе исполнения наказаний по проблемам деятельности уголовно-исполнительной системы. В соответствии с Положением о совете, утвержденном этим приказом, «основной целью совета является привлечение общественности к участию в решении задач, стоящих перед уголовно-исполнительной системой (далее – УИС), защите прав и законных интересов сотрудников, работников и ветеранов УИС, а также осужденных и лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, содержащихся в следственных изоляторах». Уже в этих строках мы видим определенный сдвиг в приоритетах задач по сравнению с Общественным советом при Минюсте в сторону переноса внимания от заключенных к сотрудникам системы ФСИН.

Еще показательнее изменение состава Общественного совета. По доступной нам информации, этот Совет увеличился практически вдвое – с 11 до 21 человека, при этом из прежнего состава в новый Совет вошли только трое – О. Зыков, М. Каннабих и священник Д. Смирнов. Ни одного правозащитника, включая и бывшего председателя Совета Валерия Борщева в составе нового Совета уже не оказалось. Зато в него вошли четыре бизнесмена, четыре представителя СМИ, несколько докторов юридических наук и т. д. Совет, конечно, работает, однако «неудобных» для руководства мнений теперь уже вряд ли услышишь.

Чем же было вызвано столь радикальное изменение состава Совета? По одной из версий, причиной (или поводом) мог быть «шпионский скандал с "говорящими камнями"», когда были названы организации, получавшие гранты от британского посольства, при этом сотрудник, отвечавший за эту работу, был якобы замечен в шпионских действиях. Соответственно, тень пала на правозащитные организации, получавшие гранты. С другой стороны, сам «шпионский скандал» мог иметь цель подставить под сомнение деятельность правозащитников.

В регионах летом в течение 2007 г. проходил активный процесс создания аналогичных общественных советов при территориальных управлениях ФСИН. Такие советы были созданы при в Архангельске, Пензе, Дагестане, Москве и Московской области, в Алтайском и Хабаровском краях, в республиках Карелия и Мордовия и т. д. Там же, где такие советы уже существовали ранее, они были значительно переформатированы.

Примером может служить судьба Общественного совета в Республике Коми. Приведем здесь выдержку из информационного сообщения на сайте «Бюро Новостей Коми» (bnkomi.ru): «Вчера при региональном управлении Федеральной службы исполнения наказаний (УФСИН) было проведено организационное заседание по созданию нового общественного совета при ведомстве. Старый состав совета был обречен после конфликта руководства ведомства Владимира Урявина с одним из участников совета – Женской палатой Коми. Конфликт, напомним, вылился в громкие судебные разбирательства по иску г-на Урявина к ряду СМИ, осветившим пресс-конференцию Женской палаты. В ходе пресс-мероприятия общественники заявили ряд жестких претензий к условиям содержания женщин-заключенных.

– После начала суда общественный совет был явно не жилец, – пояснил БНКоми источник в старом составе совета. – К концу его работы интерес к конструктивному сотрудничеству с УФСИН проявляли только лидер пенсионеров Тамара Кузьминых и правозащитник Игорь Сажин (являвшийся председателем совета – БНКоми). К слову, свою вину в развале работы общественного совета видит и г-н Сажин.

– Честно говоря, организацию работы сначала завалил я, – признался в разговоре с корреспондентом БНКоми Игорь Сажин. – А уж потом был этот памятный скандал.

В итоге руководство УФСИН решило просто переформатировать совет при ведомстве»[66].

При подготовке этого текста к печати я попросил Игоря Сажина прокомментировать вышеприведенный пассаж из сообщения БНКоми. Как мне кажется, для лучшего понимания ситуации имеет смысл привести позицию самого правозащитника Игоря Сажина: «Да, я считаю, что в большей степени я виноват в том, что УФСИН не смог работать. То есть была создана определенная среда сопротивления как со стороны УФСИН, так и со стороны самой общественности. Со стороны УФСИН – нежелание работать с нашими рекомендациями и невозможность войти в учреждения. Если бы я усилил давление на ФСИН, то они бы пустили нас. Я не был сильно настойчив. Что касается общественных организаций – они не очень хотели работать в этой области. Нужно было их толкать, и здесь я не проявил должной настойчивости. Но здесь и были свои проблемы. Дело в том, что УФСИН готов был держать в совете руководителей общественных организаций – свадебных генералов, а вот работяг он никак не мог переварить. Предложенные разными общественными организациями волонтеры для работы в совете УФСИНом отвергались. Чаще всего получалось так, что те люди, которых НПО предлагали, уже в данной области работали и имели конфликт с УФСИНом. Но еще раз повторяю, что если бы я приложил настойчивость, то мне бы удалось это добиться.

При этом я продолжал ретранслировать жалобы заключенных УФСИН и постоянно ставил вопрос о системных изменениях, что также было очень тяжело для восприятия УФСИН. В конце концов вместе с Женской палатой РК после нескольких заявлений и требований, касающихся положения женщин, находящихся в заключении, мы вышли на публичное письмо начальнику УФСИН, что привело к иску против СМИ, которые опубликовали наше письмо. УФСИН проиграл этот иск и в конце 2007 г. подал второй иск против Женской палаты и КПК «Мемориал». В марте 2008 г.