Горький смех так и рвется из груди. Не хочу показывать ему своей слабости.

– Только вот я не хочу быть с тобой, Грех. Отпусти, меня ждут, – вырвавшись из его рук, почти бегу в сторону клуба. Глаза застилают слезы, а я иду, не разбирая дороги.

* * *

Пока шла к клубу, ни разу не обернулась. Плечи дрожали от рыданий, и я все никак не могла унять истерику. Глупая. Сама не понимаю, почему приняла все так близко к сердцу. Я знакома с ним без малого неделю, а больно так от его вранья, словно пол жизни вместе прожили.

Я не знала, идет ли он за мной или уже плюнул и уехал. Боялась проверить. Меньше всего мне бы хотелось каких-то скандалов и выяснений отношений, тем более в родном поселке. Здесь и так любят посплетничать, а когда повод появится для пересудов – разговоров не оберешься!

К тому времени, как я подошла к клубу, из окон которого громыхала музыка, постаралась успокоиться. Греха к моему облегчению нигде не было видно. Значит, уехал. От этих мыслей почему стало еще тоскливее. Дурочка. И чего меня так кидает из стороны в сторону? Уехал, ну и туда ему дорога!

Поправив макияж, зашла в здание.

Танцевальный зал был таким же, как и в последнее мое посещение этого места несколько лет назад. Выкрашенные темно синей краской стены, стробоскоп на потолке и разделение помещения на две территории – танцевальная зона и что-то вроде чил-аута со столиками. За одним из таких столов уже собралась вся наша компания. Опаздывала только я.

– Малая, наконец-то! – заметив меня, идущую по проходу, громко поприветствовал Миша, чем привлек всеобщее внимание к моей персоне. Стало немного не по себе. Овсянников сгреб меня в медвежьи объятия, а потом, повернувшись к ребятам, представил.

– Если кто забыл, это наша красотка и отличница Есения!

– Да кто ж забыл, помним, конечно, – улыбнулся сидящий справа от Миши блондин. По-моему, Пашка Свиридов. Боже, как давно я их не видела, изменились то как все!

Мишка не оставлял меня ни на секунду. Да и ребята, на удивление, радушно встретили мою персону. Пока болтала с девчонками из параллельного класса, поймала себя на мысли, что совсем не думаю о Грехе. Да и в груди уже не так больно.

– Малая, давай я тебе сока налью, – Овсянников подхватил упаковку с середины стола.

– И мне тоже налей, маленький, – вдруг справа от меня раздался знакомый голос, и грохот отодвигаемого стула. Даже не повернувшись, я все поняла. Сердце снова затрепетало раненой птицей, а ладони стали влажными и ледяными.

Миша застывает в удивлении. А Грех, устраивается рядом со мной, расслабленно откинувшись на спинку стула. Положив одну руку на мои плечи, поднимает на Мишу глаза. На губах парня расплывается издевательская улыбочка.

– Ты кто, на хр*н, такой? – по напряженному голосу Овсянникова понимаю, что он на пределе.

– Я ее парень. Ты, сладенький, расслабился бы, а то выглядишь как будто не рад мне. Все-таки, в кругу друзей сидим, да, Синичка? – наклонившись ко мне, заглядывает в глаза и подмигивает с довольной улыбкой.

– Гера, ты что делаешь?

Он лишь плечами пожимает.

– Налаживаю связи с друзьями своей девочки, – и у самого уха шепотом. – Прости, не очень получается, но я стараюсь быть приветливым с этим ушлепком.

Повернувшись к столу, замечаю, что Миша, наполнив-таки бокал соком, протягивает его мне. Но Грех перехватывает его. Выпив все залпом, ставит обратно на стол.

– Спасибо, малыш, – улыбается, а в следующую секунду, взбешенный Миша одним махом кидает стаканом в Греха. Гера резко подскакивает со стула, так что ножки мебели звонко скрипят о пол.

Не успеваю понять, как Грех подхватывает меня под локоть и одним движением прячет к себе за спину.

– Отойди от моей девушки, – рычит Миша, в ответ на это Гера награждает его ухмылкой.

– Я тебя сейчас сделаю своей девушкой, идиот. Если еще хоть раз прикоснешься к Есене…

– Давай на улицу выйдем и посмотрим, кто из кого девочку сделает, – рычит Овсянников.

– Всенепременно, сладкий, – улыбается Гера и, притянув меня за плечи, касается губами моей скулы.

– Синичка, погоди, я сейчас. Выпей соку, – кивнув в сторону стола, отпускает меня, направляясь к выходу вместе с Мишей.

– Нет! Гера! Миша! – кричу, сверля испуганным взглядом их спины. Черт. Что же сейчас будет? Гера чокнутый омоновец, и Миша недалеко от него ушел. Когда дело касается драк, Овсянников превращается в машину. Да они там поубивают друг друга!

Глава 13

Есения

– Паш, ты должен их разнять. Они же сейчас там Мортал Комбат устроят! – я буквально вытолкала из зала Свиридова. На улице уже было темно, и Греха с Мишей мы нашли не сразу. Эти двое были на заднем дворе клуба. Они уже выясняли отношения. Я не слышала, о чем они говорят. Но Миша выглядел крайне заведенным. Грех же напротив, выглядел вполне расслабленным, не придающим значения их стычке. И не удивительно, Греховский был головы на две выше Овсянникова и если брать во внимание специфику его работы, можно сразу предположить исход драки. Вот только мне совсем не хотелось, чтобы эти двое покалечили друг друга.

– Есень, да успокойся! Пацаны решили померяться силами, – Свиридов упорно не хотел влезать в конфликт. Я окинула его злым взглядом.

– Если трусишь, так и скажи.

Пашка пожал плечами и закурил сигарету. Судя по всему, мои слова ничуть его не задели. Я решила действовать сама и направилась в их сторону. Не успела и пару шагов сделать, как увидела резкий выпад Мишки в сторону Греха. Все произошло стремительно. Его кулак прошелся по челюсти Греха. Мотнув головой, Гера пошел в наступление.

Я стояла, как вкопанная, и смотрела как Грех избивает Мишу. Овсянникову время от времени удавалось отвечать на удары Греха. Но определенно, преимущество было на стороне последнего.

– Хватит! Грех! Прекрати! – подбежав ближе, я начала кричать. Гера обернулся, а Миша, воспользовавшись этим, ударил Греховского. Тот упал на землю, а Овсянников забрался сверху.

– Прекратите! Слышишь, Миш, не надо! – я едва не плачу. Вокруг начинается шумиха. Из здания выбегают люди. Кто-то кричит, кто-то смеется и подначивает парней. Миша с Грехом начинают бороться.

Грех переворачивает их так, что теперь Миша под ним. Овсянников рычит, силясь скинуть с себя противника. Грех же хватает его за шкварник, дергая так, что голова Миши ударяется о землю.

– Еще раз подойдешь к ней,