вопросы. А на незаданные — кто знает? У Юльки никогда не зудело вызнавать о муже всю подноготную. Во-первых, нечего зазря портить свою замечательную жизнь неприятными сюрпризами. Во-вторых, они и без того расставались, лишь на время работы, парикмахерской или врачей.

— Но и без его науськиваний понятно: что-то случилось, — продолжил доставать Даян в своей иезуитской манере. — Если подпрыгнула от испуга, значит, я тебя «застал». Если застал, значит, что-то натворила. Ну?

— Не понукай, не запряг!

— Хорошо, — сухо оборвал он её жалкую попытку отбояриться. — Я возвращаюсь.

— Погоди! — на этот раз испугалась Юлька.

Не его возвращения и последующего допроса. Она испугалась встречи с ним. Почему? По кочану! Просто чувствовала, что пока нельзя, и всё тут. Что-то вставало стеной между ними — именно сейчас.

Вот странное дело: когда сказала, что уходит к другому мужчине, не «вставало». А едва засомневалась в верности выбора — тут как тут. Некоторые «преграды» женщин сродни снежинке, вокруг которой крутится планета. Смотришь на эту фигурную глыбищу льда и чувствуешь, что она тебя сейчас похоронит. В башке ни единой мыслишки о способе избавления от этакой напасти. А всего-то и надо, что дохнуть на неё — преграда и растает.

— Вернёшься, расскажу, — «дохнула» Юлька на внезапно свалившуюся стотонную «снежинку». — Уверяю: ничего смертельного не происходит. Раз я ещё жива и отвечаю на твои неделикатные вопросы.

— Хорошо, — согласился Даян.

«Снежинка» растаяла, и Юлька с лёгким сердцем прочирикала:

— До встречи. Не напивайтесь там. И не вздумайте поить Севку!

— Это же мой сын, — удивился Даян нелепости требования. — А не чужой ребёнок из телевизора. Давай. До скорого.

— Давай-давай, — бормотала Юлька, спускаясь по лестнице. — Веселись там, когда я тут погибаю. Хорошо вам там, у Анжурчика. У Бонжурчика всегда есть, чем полакомиться. И подружек своих побаловать. Свинья! Не успела жена сбежать к другому, как сразу нашёл замену. Бабник.

Ящерка материализовалась на свёрнутой подмышкой куртке. И с уже привычным интересом слушала исторгаемую жертвой бредятину. Юлька тряхнула курткой, норовя сбросить нахалку — та даже не пошевелилась. Нарочно играет на нервах — раздражённо подумала Юлька, разворачивая куртку. Затрясла ею, будто расправляя выстиранное бельё — ноль эффекта. Ящерка сидела, как приклеенная.

— Ну, и хрен с тобой, — буркнула под нос неудачница, зарулив в прихожую. — Буду игнорировать.

Из дома на задний двор выбралась незамеченной: видимо, Ирма Генриховна прилегла отдохнуть. Всё остальное время она проводила в кухне-гостиной, беспрестанно находя себе занятия. Выйдя за калитку, Юлька огляделась: на улице никого. Только у второго слева дома стоял Лексус. Раз мордой к воротам, значит, вернулся, а не отчаливает.

Насколько она помнила, хозяином этого дома был пожилой седовласый безукоризненно интеллигентный «колобок»: от него уж точно удерёт. Тем более что улицы с утра почистили, так что не забуксует где-нибудь в сугробе. Плохо, что на этой узкой улочке при нужде никуда не спрячешься: вдоль неё сплошные ограды участков. И ещё какие: крепостные стены! Словно их тут по три раза в неделю осаждают пришлые варвары.

— Что, прицениваешься? — ехидно осведомилась Юлька у белой ящерки.

Та висела над её правым плечом, вытянув шею в сторону Лексуса. Перед которым медленно разъезжались ворота.

— Тогда пошли, — окончательно решилась на эксперимент без пяти минут жертва очередного покушения. — Начнём тебя изучать.

Ящерка покосилась на неё — кажется, как на идиотку: на этой мордахе ни черта не разобрать. Да и вряд ли на неё можно переносить человеческие чувства — рассуждала Юлька, поспешая в сторону Лексуса: «колобка» упустить нельзя. Сейчас заедет во двор, и поминай его, как звали. А он такой соблазнительный кандидат в убийцы.

Она успела. О чём пожалела, едва поравнялась с воротами, куда благополучно загнали машину. Ибо злодейка судьба её надула: из Лексуса вылез здоровяк в моднявом трикотажном кардигане в крупную клетку. Фу, жёлтый — поморщилась Юлька — как вульгарно. Мужик, будто услыхал её мысленное кудахтанье: обернулся и сощурился. Разглядывал такое редкое явление в их коттеджном посёлке в разгар рабочего дня, как случайный прохожий. К тому же прежде они точно не встречались.

Юлька спохватилась: её ровесник, вид спортивный, одет легко. Пора тикать — поспешно миновала она открытые ворота. Обернулась и раздражённо прорычала:

— Ну, что ж так сразу?!

Беленькая нарезала перед её лицом круги, злорадно виляя хвостами. Юлька отмахнулась и сквозанула вдоль по улочке — жаль, что путь домой оказался отрезан. Бежала, не оглядываясь, как учил Даян. Строго настрого наказывал: убегая, беги. Оглянешься — пропадёшь: у страха глаза велики. Спасение только впереди.

Зомби «в жёлтую клеточку» исправно рванул следом. Впрочем, «рванул» — это громко сказано. Добежав до перекрёстка улиц, она, как всякий нормальный беглец, таки оглянулась. Прежде, чем свернуть и по короткому переулку выскочить на свою улицу. А там добраться до собственных ворот, и пускай зомби их штурмует.

А он здорово поотстал — удивилась Юлька, старательно выравнивая дыхание, раз уж образовалась фора. Бежит как-то неловко и не слишком быстро, хотя с виду не хлюпик. Мужик в спортивной форме — насколько позволяла оценить одежда.

— Заторможенный какой-то, — промычала на выдохе, промелькнувшей ящерке и тут сообразила: — Заторможенный! Надо убедиться, — решила она рискнуть, дабы проверить догадку.

И подпустила зомби поближе, несмотря на протесты инстинкта самосохранения. Когда он почти добрался до неё, сорвалась с места. Понеслась изо всех сил к следующему перекрёстку, где можно свернуть к своему дому. Там, кстати, и тротуары есть: расчищенные от снега и посыпанные песочком.

До угла долетела в два счёта, хотя пришлось миновать такой же, как у них участок в двадцать соток. Преодолела практически стометровку, поставив личный рекорд для зимнего времени в горнолыжном обмундировании. На углу остановилась, дабы оценить состояние преследователя: тот успешно выдыхался, хотя и не подозревал об этом. Небось курит — неодобрительно заметила Юлька — дымит, как паровоз.

— Хал…тура, — пренебрежительно выдохнула она, одарив белую порхающую поганку издевательским взглядиком торжествующего победителя.

Та проигнорировала скособоченную критиканшу и унеслась подгонять свой недоразвитый «инструмент убийства». Который уже хрипел, как загнанный конь.

— Значит, бегают они… хреново, — сделала Юлька первый научный вывод

И тут же второй: подспудный по комариному зудящий страх её отпустил. Оно и понятно: меньше всего происходящее напоминало смертельную опасность. Во всяком случае, на открытом пространстве, где можно слинять от столкновения, она точно не грозит. Если, конечно, зомби один и спортсменом лишь выглядит.

— Рано радоваться, — раскритиковала Юлька себя за легкомысленность. — Опрометчивость мне сейчас не по карману.

И свернула на свою улицу — к счастью, пустынную. Если кто и сидит дома, из-за заборов только макушки соседских