— Ты чего это?!

— Началось. Нет, я не собираюсь воспользоваться твоей невинностью и доверчивостью. Мне больше нечего драть на повязки, остались брюки и трусы, но от них может начаться заражение крови. Твоя кофтенка тоже не лучший вариант, но мы ее простирнем.

— А я в чем останусь?

— Ну… в чем вы там еще ходите…

Конни прямо-таки запылала от смущения, Дик мрачно кивнул.

— Ясно. Тогда сама оторви, сколько не жалко.

Общими усилиями оторвали от бывшей блузки широкую полосу материи и завязали раненую голову лучшей студентки факультета психологии. Дик отступил на шаг, оценивающе оглядел свою работу.

— Как новенькая.

— Должно быть, страх как выгляжу.

— Что ты! Лучше, чем было. Знаешь, мисс Шелтон, а ты отличный парень. С тобой бы я запросто высадился на скалы. Не ревешь, не орешь, в обмороки не падаешь. Папенька с маменькой могут гордиться дочкой.

Она закусила губу, опустила голову, а потом спокойно сказала:

— Не могут. Они умерли. Погибли десять лет назад.

Дик замолчал, потом негромко произнес совсем другим тоном, не насмешливым и не ехидным:

— Прости, сестренка. Я сморозил глупость.

— Ты не знал.

— Все равно, то, что ты богата, еще не повод относиться к тебе…

— Вот что. Раз уж мы проведем некоторое время вместе, я проясню кое-что. Я вовсе не богатая наследница, и на Багамы я прилетела не отдыхать. Я учусь в университете в Торонто, здесь у меня нечто вроде практики. Я психолог. Деньги у меня будут только те, что заплатит мистер Босуорт… если мы до него доберемся.

На этот раз Дик Джордан молчал еще дольше, а потом улыбнулся и протянул ей руку.

— Прости дурака, Конни. Я слишком привык возить бездельников-толстосумов, вот и разучился разбираться в людях.

Она помедлила, а потом протянула свою руку в ответ.

— А я еще не научилась.

Останки самолета выглядели устрашающе. Фюзеляж был сплющен и обуглен, обломки крыльев и хвоста валялись вокруг. Кабина выгорела дотла. Констанция невольно содрогнулась, слишком живо представив себе два обугленных трупа, лежащих на песке. Дик стал мрачнее тучи.

— Вот и отлетался Дик Джордан. Теперь безлошадный…

— Почему мы выжили, Дик? И почему оказались так далеко от самолета?

— Нам в некотором роде повезло. От удара вылетели стекла, и нас с тобой выбросило из кабины. А потом… потом я еще немножечко тебя тащил.

— Немножечко?! Да мы же шли сюда минут двадцать!

— Все горело. В канистрах было топливо… чтоб этому Пабло!

— Кто такой Пабло?

— Один спекулянт из Палм-Бич. Скользкий типчик, не надо было связываться, да я позарился на дешевизну. Топливо было паленое.

— Горелое?

— Паленое. Ну… некачественное. Потому и моторы отказали. Счастье еще, что не рвануло сразу после удара и мы успели отползти.

— Не мы. Это ты. Ты меня спас.

— Ну, в общем-то, да. Немножко спас. Считай, что это от жадности. Ты же мне денег должна.

Конни не улыбнулась в ответ. Она серьезно и строго смотрела на Дика Джордана.

— Это был твой заработок. Как же ты теперь будешь…

— Да найду что-нибудь, это не проблема. Я много чего умею, Конни.

— Я уже поняла. Ты меня вытащил из огня. Мог бросить, мог просто потерять сознание, но вытащил. Не бросил.

Дик занервничал.

— Эй, я не самый лучший скаут в этом лагере! Ты шлепнулась на меня сверху, вот я тебя и прихватил.

— И оттащил так далеко, чтобы я не испугалась…

— Прям! Просто, когда рванули канистры, здесь стало так жарко, что волосы трещали. Одна польза — может, кто увидел этот пожарчик с других островов. Тогда за нами приплывут или прилетят. Береговая охрана в любом случае будет нас искать, но на это может уйти пара дней.

— Как же мы проживем здесь?

Девушка огляделась, беспомощно прищурившись. Замечательных линз и след простыл, выпали еще ночью, и теперь Конни видела все довольно расплывчато, хотя и гораздо лучше, чем раньше.

— Странно…

— Что именно?

— Я лучше вижу.

— Ты же была без очков?

— Линзы. Подруга подарила, сказала, что видеть мои очки не может.

— Значит, ты плохо видишь. То-то я смотрю, у тебя такой суровый взгляд.

— Все всегда думают, что я смотрю на них сурово. На самом деле я просто пытаюсь рассмотреть их лица. Когда без очков, конечно. В очках я просто похожа на пожилую учительницу.

— Ну да! Слушай, а без очков ты совсем не можешь? Я, понимаешь ли, с детства не люблю учительниц, и перспектива прожить с одной из них на необитаемом острове меня несколько пугает.

Конни усмехнулась.

— Не бойся. Очки сгорели вместе с чемоданом. Нас еще что-то здесь держит?

— Уже нет. Я рассчитывал на останки рации, но кремация была безупречной. Пошли.

— Куда?

— Искать воду. Искать пищу. Устраиваться на ночлег.

— Так ведь утро…

— Потом будет день и бешеная жара, а вечером и того хуже.

— Почему хуже?

— Потому что, боюсь, вчерашний ураган повторится.

— Не может быть! Погода просто райская.

— Здесь такое почти всегда. Затишье после бури, а к вечеру новый припадок. Будет дождь.

— Он теплый?

— Он сильный, вот в чем проблема. Нам нужно забраться повыше и подальше от побережья, иначе смоет в океан. Идем?

И они пошли знакомиться с островом. Нога почти не беспокоила девушку, но Дик Джордан ломился вперед с такой скоростью, что она стала отставать. Звать рыжего было неловко, и Конни пыхтела и сопела, стараясь не потерять огненно-рыжую шевелюру из виду. Потом он все-таки исчез за деревьями, а Конни поняла, что не в силах сделать больше ни шага. Она внимательно осмотрела небольшую полянку и уселась на землю. Позади нее колыхнулась трава, и маленькая черная змейка недовольно скользнула прочь. К счастью, Конни ее не видела, и уж полной удачей было то, что она на нее не села. Укус этой малютки убивал в течение пятнадцати минут.

Становилось жарко. Воздух густел, аромат цветов был почти нестерпимым. Констанция сонно подумала, что еще пару дней назад не могла себе такого и представить.

Кусты затрещали, и она открыла глаза. Дик Джордан возник из зарослей, как молодой бог здешнего леса. Девушка радостно улыбнулась.

— А я думала, что отстала навсегда.

— Я про тебя не забыл, не волнуйся. Зато нашел воду. Дойдешь?