* * *

День перед католическим Рождеством. На работе администрация решила нас отпустить на два часа раньше. И вообще — завтра законный выходной. Все приглашают друг друга на рождественские вечеринки. Моя сослуживица, Анна Шифрина, спрашивает у своей подруги, Марины Абдурахмановой: «А ты к кому сегодня вечером праздновать идёшь?» «Мы с мужем приглашены к Коганам», — отвечает та.

* * *

Посетил зоопарк. Тигров с носорогами — как собак нерезаных. Возле вольера с носорогом предупредительная надпись: «Зона обмачивания — 20 футов» и нарисован писающий носорог. Понятное дело, в «зоне» толпилось некоторое количество любознательных детишек с родителями, ожидающих начала процесса «обмачивания». Носорог долго собирался, задумчиво жевал губами, переступал с ноги на ногу и… собрался. Наблюдателей как волной смыло. Оказывается, надписи иногда не врут. Ну, а в павильонах, где львы с обезьянами, — целый лес тропический с лианами, пальмами и водоёмами. Иду я по дорожке, клеток-то, по современной моде, и не видать вовсе, а откуда-то сверху как чирикнет кто-нибудь басом, а слева захрюкает недовольно, а справа залопочет жалобно, а снизу зашуршит таинственно. А надо всем этим могучий львиный рык, не прекращающийся ни на минуту. И чем дальше продвигаюсь в глубь зоопарковых джунглей, тем рык громче и звук собственных шагов тише. Однако иду вместе со всеми и попкорн от страха жую всё быстрей. А в конце пути, у края дорожки, стенд стоит красочный, на котором про львов всё написано и три кнопочки внизу. Первую кнопочку нажмёшь, заработает встроенный магнитофон — услышишь, как шипит львица, вторую — как львята мяукают, третью — как сам грозным рыком права на подведомственную территорию заявляет. Сломана была третья кнопочка, оттого и заявление это передавалось постоянно, как выпуски экстренных новостей. А сам лев дрых неподалёку в каменном гроте. По всему видно — немолодой лев. А уж глухой — это как пить дать. Среди вольеров, где сидели представители мелких кошачьих, нашёл того, кого и не ожидал встретить. Соотечественника. «Кот сибирский» было написано на табличке возле маленького вольерчика. Сам соотечественник где-то прятался в кустах, и видно его не было. На наше русское «кис-кис» он и не думал откликаться. Использование американского «китти-китти» тоже не помогло. Даже на имя своё исконное, видовое — «Васька», подлец не отозвался. Мелькнула только на миг в зарослях откормленная полосатая морда, и больше ничего. Конечно, может, у него уже не обычная рабочая виза как у меня, а гринкарта, и администрация зоопарка ходатайствует о предоставлении гражданства… Ну, тогда понятно. Что ж ему со мной-то… А только всё равно обидно.

* * *

Ел блюдо под названием «Цыплячьи нежности» и запивал пивом «Миссисипская грязь». Там крокодил страшный нарисован на этикетке. И что? И ничего. Просто перевод нашего «цыплёнка жареного» и пива «Клинского» на американский. Умеют переводить, ничего не скажешь. А вот пиво с тематическим названием «Delirium Tremens» — с розовыми слониками, улыбчивыми дракончиками и симпатичными зелёненькими крокодильчиками (все на вид здорово поддатые) на этикетке — просто замечательное. Оно, правда, бельгийское и к основной теме повествования никакого отношения не имеет, но… так уж устроена эта страна, что к ней всё или имеет отношение, или должно иметь.

* * *

У всех нормальных людей уже тридцать первое и снег под ногами скрипит вовсю, а у меня всё ещё тридцатое, дождичек меленький, жёлтые цветочки под балконом цветут и декабрь им и не указ вовсе. Елки здесь красивые и пушистые, но не пахнут, хоть и настоящие. То есть пахнут, конечно, но слабо и не по-нашему как-то. Зато уж лампочек на их украшение не жалеют. Те лампочки, которые остаются от ёлок, идут на украшение пальм. А уж когда и пальмы все украсят, то дома иллюминируют просто-таки напропалую и, само собой, на зависть соседям. Соседи в долгу тоже не остаются и такие гирлянды на свои заборы наворачивают, что пробки вылетают до Канады включительно и мировые цены на нефть подымаются запредельно на радость нашим топливным экспортёрам, которые и так живут, ни о чём не печалясь. Те же, кто победнее, разноцветных световакханалий себе позволить не могут и от чёрной зависти жалуются властям, что при таком избыточном ночном освещении спать не могут, и на поправки к конституции ссылаются. Ну, а при слове «конституция» тотчас приезжают власти на машинах с мигалками, наручниками и пистолетами. Откуда ни возьмись, прибегают своры адвокатов с зарплатами по двести долларов в час и давай представлять в суде противные стороны до их полного финансового изнеможения. А тут и счета за электричество приносят, потому как они сами, по обычной почте, и прийти-то не могут по причине своей огромности. Дня не проходит, как все, кроме адвокатов, начинают убытки подсчитывать и слезами такому горю даже и помочь не пытаются. Рассказывают, что неподалёку от мексиканской границы, в городке Эль Кахон, жил одинокий старичок по фамилии Гарланд[6], единственное развлечение которого состояло в украшении своего жилища новогодними гирляндами и которого завистливые соседи судебными тяжбами довели до полного разорения. Так этот старичок от отчаянья удавился прямо на гирлянде, а перед этим удавил свой старенький фордик. Соседские дети вроде как и слышали, что фордик бибикал-бибикал жалобно, а потом взвизгнул тормозами и затих, но забегались-заигрались, родителям не сказали и только через два дня их обоих (и старика, и фордик), уже давно остывших, полиция и нашла.

* * *

К православному Рождеству клён во дворе облетел почти весь. Ну, что ж, лучше поздно, чем никогда. На голой нижней ветке обнаружилось гнездо колибри размером с чайную чашку. Или нет, ещё меньше. С рюмку водки. В рюмке сидит колибриха — только клюв и хвостик видно. Насиживает свою утиную дробь. Бестолковая. Январь ещё неизвестно сколько продлится, а она насиживать задумала. А может, и не задумала, кто её разберёт. Так, залетела по глупости. Одно слово — птичьи мозги.

* * *

На американском космодроме (том, что на мысе Канаверал, во Флориде) совсем нет табличек типа «Стой! Запретная зона». Вместо этого вдоль дорог каналы и канальчики. А вот в тёмной воде этих многочисленных каналов и канальчиков ещё более многочисленные крокодилы и крокодильчики. Не могу сказать, что у меня было большое желание выходить из экскурсионного автобуса даже во время запланированных остановок.

О красоте американских женщин

Конец января в Сан-Диего. Цветут мимозы, вишни готовятся. Вечер пятницы. Начальство покинуло нас после очередного разноса по поводу… всё равно по какому поводу. Мы сидели в семинарской комнате, перебирали спектры, хроматограммы, переругивались с использованием ненормативной химической лексики… Компания была мужской и русскоязычной. В основном молодое пополнение, которое наш босс вывез из России буквально несколько дней назад. Пополнение шумело, переполненное свежими впечатлениями от местных калифорнийских реалий. Мы с моим другом Серёгой вяло пытались вернуть разговор в рабочее русло. Получалось плохо.

О чём говорит, но не имеет понятия молодёжь мужского полу? Вот именно. О них. Но мы же в Америке. Значит об американских. О, эти невыносимо однообразные разговоры… Нет таких недостатков у американских женщин, которых не мог бы найти наш соотечественник. Даже если он спит и видит, как стать бывшим. И щёки как ягодицы, а ягодицы как удавиться, и немедленно. И ни талии, ни клио, ни мельпомены, не говоря о Терпсихоре. И везде силикон. Горы и долины силикона. И полная пустота в голове, наполненной только хрустом чипсов, которые она в неё ест. И вообще все они чернокожие китаянки в разноцветных индийских сари, лопочущие по-арабски. Короче говоря, даже если у вас стойкая бессонница, то список этих кораблей не прочтёшь и до половины. И мы с Серёгой вступились. Нас задело за чужое. Призывали оглянуться вокруг. Приводили в пример черноволосую и кареглазую Кэролайн, секретаршу босса, за которой каждый вечер к концу рабочего дня приезжал амбал на джипе, чтоб у него колёса отсохли. Серёга даже рассказал о своей соседке по дому, которая… впрочем, это уже лишнее. Умоляли пожить в стране хотя бы недели две, а уж потом делать далеко хромающие выводы. Куда там… Молодёжь знала все. Как поступают в таких безнадёжных случаях? Именно так мы и поступили. Плюнули и пошли за пивом. Поехали, выражаясь по-американски. В магазинчик под названием «Торговец Джо», где всегда было бельгийское пиво и копчёные в хлопковом масле устрицы. И отличные солёные огурцы, о которых вам любой наш человек, видевший Америку по телевизору, скажет, что их там нет и быть не может. И сыр с голубой плесенью, и хрустящие тонкие сухарики с чесноком, на которые этот сыр… Загрузили тележку и встали в очередь к кассе. Стоим. Молчим в тележку. Во рту сухо после бесплодных дебатов с подрастающим поколением. И тут… через три или четыре человека от нас в очереди стоит Она. Читает журнал и говорит по телефону. Возраст… тот самый, когда поднявшееся солнце почти высушило все капли росы на раскрывшемся цветке и аромат, который он начинает источать, все сильнее и сильнее щекочет ноздри. Бывает так, что может защекотать до полного изнеможения. Мы с Серёгой переглянулись. Серёга жадно облизал губы, часть бороды и усов и сказал: