— Дринк?

Сразу оживился: оф кос! Заказал «Дайкири». По-английски он здорово, конечно, говорит. Мне — безалкогольный, себе — с ромом, козе понятно. Про девочку сразу все попутно узнал: зовут Долли, из Америки, четвертый год работает здесь, мужа нет, есть брат младший и мама-папа. До мужа ей, конечно, как до звезд — толстенькая такая, смуглая сильно, пара бородавок на носу, но от Серого моего глаз уже оторвать не в силах, служить готова. Ладно, не боюсь я таких. Не в нашем вкусе.

Долли с «Дайкири» подоспела быстро. Это клубника такая со льдом перетертая. Можно с ромом, можно — без. Вкусненько!

Весь день провалялись на пляже. Безуглов на речку ленивую сбегал, пару кругов нарезал, потом на лодке пластиковой меня вдоль побережья покатал. Веслом греб. Красиво. Как в кино. Проголодались.

В номере только и успели сполоснуться, кремом от ожогов намазаться, я переоделась, глаза подкрасила — подались ужинать. Никуда не поехали. В ресторанчике клубном окопались, прямо у моря. Красотища, конечно! Сидим прямо на берегу, свечки в стаканчиках с водой горят, морской пищи всякой набрали, рыбов, как Безуглов сказал. В глаза друг другу глядим. Не спешим никуда — счастье? Поужинали. В сумерках к отелю двинулись.

Недалеко от нашего номера, в барчике у бассейна — музыка, народ танцует. Безуглов все рвался: пошли, ну пошли! Устали сегодня, еще две недели впереди, натанцуешься — утащила.

Наконец-то! Милости от природы больше ждать не стала. Специально его первого в ванну запустила, через пять минут туда же влезла. «Ого!» — сказал, но не сопротивлялся.

Не буду врать: ни с одним мужиком мне так хорошо не было. Сломались под утро.

— Силен ты, Безуглов!

— Еще раз Безугловым назовешь…

— Что будет?

Не ответил — уснул. Господи, спасибо тебе за рай на земле!

Безоблачно прожили целую неделю. Утром — завтрак на полтора часа, потом — море с «Дайкири». После — теннис, ленивая речка, виндсерфинг для Сереги. К вечеру за территорию выезжали, по магазинам шныряли, потом ужинали где-нибудь. Безуглов не курил — неохота. Но вина свои с утра употреблял, морепродукты лопал (нигде, сказал, таких качественных не ел!) и луковые колечки в кляре полюбил. Так хорошо было! А спокойно-то как! Сотики наши здесь не работали — система другая, американская. Мы сами раз в день на родину звонили из отеля — все о’кей? Попробовали бы мне девочки мои сказать, что не о’кей! А Серый больше Гришке названивал, там тоже все о’кей было. Ну а самое о’кей было вечером. Когда лапы его загорелые и ласковые в охапку меня брали.

— Безуглов, давай поженимся!

Подумал, что шучу, захихикал.

— Я — серьезно! Работать в упряжке будем.

Хихикать уже не стал.

— Машка, да мы с тобой уже тыщу лет друг друга знаем. Как облупленные. Смысл?

— Рядом всегда будем.

— Да мы и так рядом!

Отказал, выходит. А я, между прочим, в первый раз мужчине предложение сделала.

Тут он опять лапы свои на меня наложил — обиды улетучились. На пока.

Тем временем в нашем отеле настал уик-энд. Понаехало на выходные отдыхающих! Из Кореи в основном. Шумно стало, всяких мероприятий нам напридумывали. Мы участвовали вполсилы. Во-первых, нам и вдвоем хорошо. Во-вторых, что-то новенькое во мне открылось, но Безуглова я от народа старалась изолировать. Ревность?

В воскресенье вечером из кабачка вернулись, а на лужайке нашей — пляски до упаду. Безуглов речь родную услышал.

— Сашка!

— Серый!

Знакомить нас взялся, но мы знакомые оказались. Саша Воронов — владивостокский король света. Шесть магазинов по городу, светильниками торгует. И жену его, Веру, знаю. Он как раз с ней на остров и прибыл. Вчетвером столик возле бунгало оккупировали. Долли нам кукурузу подавала, вино в графинах. Безуглов вынудил меня стакан вина выпить. Потом еще два. В голове карусель завертелась. Еще с полчаса продержалась, пару раз станцевала, потом поняла: все, не могу.

Серега проводил. Хорошо, что переехали! Прямо с лужайки в номер вошли. Уложил меня, поцеловал сладко так! Но сил уже не было. В сон провалилась.

Утром проснулась первая. Безуглов спит, лицо — детское. Сразу кольнуло: где ночь без меня болтался? Елки-палки, я сроду ревнивой такой не была!

Повалялась с полчаса в ванне, голова все равно тяжелая. Решила же: ни грамма алкоголя, чего поддалась вчера? Безуглов, провокатор!

Простыней обмоталась, вылезла.

— Вставай, Серенький!

Серенький в ответ что-то промычал, потянулся всеми мускулами — зверюга какая! И загорел уже как шоколадка.

Не удержалась — в кровать запрыгнула. Замурлыкал, лапами горячими прижал. В раю я, в раю!

Через час растормошила его.

— На завтрак опоздаем! Ты до скольки вчера куражился с Сашкой? — невинно так спросила, между делом.

— Часов до трех.

— Вот гуляки, что делали?

— Пьянствовали, танцы плясали.

— Пьяницы! — но отлегло. Это они умеют: вино литрами пить и рок-н-роллы всякие выплясывать. Да и Верка, человек надежный, вряд ли глаз с них спустила.

Еле выгреблись на завтрак, поели вяло. Потом возле бассейна на лежаки упали, дрема опять навалилась. Никогда, никогда больше ни грамма спиртного! Ближе к обеду Безуглов очнулся окончательно. Доску пенопластовую зацепил, пошел с горок водных кататься. Младенец!

Вернулся через час. Мокрый весь, волосенки растрепались, в кудряшки короткие превратились. В капельках. И тело — в мокрых шариках. Бодрячком держится. На лежак упал со стоном. Девки вокруг глаза косят — Аполлон! Полотенцем прикрылся, выдохнул: хорошо! Долли картошки печеной принесла, кукурузы, пива холодного любимчику своему, мне, прицепом, — соку свежевыжатого. Перекусили. Совсем полегчало. Спасибо, Долли!

Провалялись до заката. В бассейне пару раз сполоснулись. В номер побрели, на ужин собираться стали. Он из ванны вышел, мокрый, свежий такой, попросил крем от солнца по спине размазать. Размазала. Развернулся, обнял. Первый раз пристал ко мне во внеурочное время. Прогресс?

Ужинать в силу этого поехали поздно. Я его в ресторанчик прикольный повезла — там из глины весь интерьер. Стейки на глиняных тарелках подали. И салат до этого в плошке глиняной был. У окошка сидели, он все на улицу выглядывал, машинку нашу красненькую соблюдал. Вдруг напрягся. Входит девица какая-то, не девочка далеко, при ней — парень лет сорока. У девицы улыбка в двадцать рядов — ни дать ни взять рояль.

— Серж!

— Мэгги!

Здрасте, приехали! Безуглов с ней расцеловался, спутнику руку пожал.

— Это еще кто?

— Мэгги, стюардесса из Англии. В нашем отеле поселилась. Вчера с нами ночью в бунгало танцевала.