Его взгляд потух, словно кто-то задул свечу, но Белинда точно знала, что огонь ей не привиделся.

– Скажите, вы всегда так уверены в себе и своих суждениях?

– Видите ли, этим я зарабатываю себе на жизнь, как вам известно.

– Допустим, но если бы вы оценили меня более точно, я бы прислушался к вашему мнению намного внимательнее. А теперь… – Николас пожал плечами. – Вам придется как следует постараться, чтобы я исключил Розали из круга потенциальных невест. Есть ли у вас еще какие-нибудь причины, по которым я должен это сделать, помимо ее юности и неопытности в роли будущей герцогини?

– Вам не хватило времени, чтобы подумать о других женщинах? – Сказав это, Белинда поморщилась, прежде чем Трабридж рассмеялся.

– Похоже, вас вообще нельзя удовлетворить, леди Федерстон. Днем раньше вы обвинили меня в том, что у меня слишком большой опыт с женщинами. Теперь говорите, что его не хватает?

Белинда поддалась искушению и наступила ему на ногу. Трабридж поморщился, но с такта не сбился, только предостерег:

– Осторожнее. Причиняя боль, вы меня не убедите.

– Тогда перестаньте играть со мной.

– Мне нравится Розали, и я не вижу оснований, по которым моя привязанность к ней не должна расти. И кажется, она мной тоже увлеклась. Вы сами сказали, что приязнь и увлечение составляют прочную основу для супружеских отношений…

– Да, да, я помню, что говорила, – перебила его Белинда. Она была не в том настроении, чтобы позволить ему обернуть ее собственные слова против себя. – Но увлечение, о котором вы говорите, в лучшем случае поверхностное. Вы двое знакомы недостаточно хорошо для чего-то более глубокого. Пока нет. И если вы устранитесь прямо сейчас, ничьих чувств это не ранит. И, как я уже сказала, я помогу вам найти кого-нибудь еще.

– Я по-прежнему не понимаю, почему это должно меня убедить.

Белинду охватило настоящее отчаяние.

– Ради всего святого, чего еще вы хотите?

Он опустил ресницы, и неторопливый взгляд, которым он обвел ее тело, был осязаемым, как прикосновение.

– А что еще вы можете предложить?

Сердце сильно ударило в ребра, и Белинда споткнулась.

– Осторожно. – Его руки напряглись, удерживая ее, пока она восстанавливала равновесие. – Для дамы, вращающейся в высшем обществе, вы на удивление плохо танцуете. То и дело наступаете мне на ноги.

– Ноги не единственная часть вашего тела, на которую я хотела бы наступить, – пробормотала Белинда.

Трабридж улыбнулся, испорченный человек.

– Все причины, какие вы называете, можно применить к любой другой богатой дебютантке из Америки. Если их придерживаться, я должен держаться в стороне от каждой молодой, милой богатой девушки, имеющей хотя бы малейший шанс влюбиться в меня.

«Это, – подумала Белинда, – было бы идеально». Впрочем, вслух она этого не произнесла.

– Розали – моя главная забота.

Улыбка маркиза угасла, сменившись серьезным выражением, и он задумчиво посмотрел на нее.

– Что же в действительности за этим кроется? – спросил Трабридж. – Вы меня едва знаете, и все же убеждены, что моя женитьба на вашей приятельнице обернется катастрофой. Что вас в этом убеждает? Если вы дадите мне резонные объяснения, скажете правду, возможно, вам удастся убедить меня заняться кем-нибудь еще.

– Правду? – Белинда повторила его слова, и что-то внутри у нее оборвалось. – Вы в самом деле хотите правду?

Она вывернулась из его объятий, схватила его за руку и потащила за собой.

– Опять ведете? – поинтересовался Трабридж. Белинда увлекла его через французское окно на террасу. – Полагаю, дальше вы наденете брюки и подадите петицию в парламент, требуя права голосовать.

Белинда ничего на это не ответила. Просто не могла. Была не в силах слушать эти глупости. Она и так с трудом сдерживала гнев, и самообладания хватило только на то, чтобы вытащить его наружу, где они смогут наконец от души поскандалить наедине. На террасе было прохладно и пусто, и Белинда могла дать волю гневу.

– Если хотите знать правду, я вам с радостью ее выложу. – Она отпустила его руку и повернулась к нему лицом. – Я не хочу, чтобы вы женились на Розали, потому что вы сделаете ей очень больно, черт бы вас побрал! Вы красивый, остроумный, и даже бываете иногда обаятельным. Вы обладаете огромным опытом, знаете о женщинах очень много. Розали не готова к встрече с мужчиной вроде вас. Она безумно в вас влюбится, а после свадьбы обнаружит, что вы ее никогда не любили!

Трабридж не ответил. Даже не попытался, и его молчание еще сильнее распалило ее гнев.

– Она поймет, что вам глубоко безразлично, что вы хотели только ее денег. Розали узнает, что у вас никогда не было намерения уважать брачные обеты, что обещание любить и заботиться о ней было ложью. А когда вы вернетесь к своим любовницам, она поймет, что и все остальное тоже было ложью.

Белинда слышала, что ее голос дрожит, но все равно продолжала:

– Сначала она будет надеяться, что любовь вас изменит, а когда из этого ничего не выйдет, сердце ее будет разбито, все иллюзии развеются, и у нее не останется никакого выбора, как только оставаться рядом с вами. Беспомощной, ей придется соответствовать ожиданиям общества и быть порядочной, хорошей женой, в то время как вы будете тратить ее деньги на свои удовольствия, а она будет пытаться убедить себя, что ваше поведение свойственно всем британским лордам. Ей придется все это принять, потому что она будет связана с вами навеки. Теперь вам понятны мои причины?

Белинда замолчала, хватая ртом воздух, и теперь они стояли и смотрели друг на друга, а мелодичные отголоски вальса сменились веселой полькой. Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Трабридж заговорил:

– Я понятия не имел, что Федерстон был таким негодяем.

Белинда моргнула.

– Прошу прощения?

– Согласен, я знал его не очень хорошо, но всегда считал веселым общительным парнем. Конечно, о его женщинах я был осведомлен, но вас не знал совсем. И еще я не догадывался, почему вы двое так отдалились друг от друга, и никогда особенно не задумывался о том, какой из Федерстона муж. Если бы кто-нибудь спросил меня об этом, я бы выразил совершенно другое мнение.

Белинда вздернула подбородок.

– Не впутывайте в это моего покойного мужа. Он не имеет к этому никакого отношения.

– Он имеет к этому самое прямое отношение, раз уж меня ставят с ним в один ряд. Вы не знаете меня достаточно хорошо, чтобы судить, какой я человек и какой из меня получится муж, но уже составили обо мне твердое мнение. Вы думаете, что я такой же, как он.

– Хотите сказать, что вы будете другим?

– Именно так. Я буду другим. Как я уже сказал, я готов заранее рассказать о своем положении и финансовых перспективах нашего союза любой женщине, на которую падет мой выбор. И никогда не буду ждать верности от жены, не предложив ей то же самое со своей стороны. А если мужчину ждет дома красивая женщина, обожающая его, он не только настоящий мерзавец, если станет изменять ей, но еще и полный болван.