– Побуду.

– Должен же я сам немного покататься.

– Ничуть не возражаю. – Бренда перевернулась на живот и снова замерла в благостном оцепенении.

– Подождешь меня тут?

– Ну конечно, подожду. Иди и катайся. Я все понимаю: из меня-то партнер никудышный.

– Неправда, у тебя здорово получалось, – великодушно заверил ее Патрик.

– Что у меня получалось? – Бренда фыркнула было, но тут же передумала: песок от лица разлетелся во все стороны, грозя попасть в глаза. – Неуклюже сваливаться с доски?

– Ты не права. У тебя есть главное – энтузиазм и желание научиться. Мне кажется, ты достаточно упорна, чтобы добиться поставленных целей. А серфинг тебе понравился, я это видел.

Насчет упорства и целей ты прав, рассеянно подумала Бренда, а вслух сказала:

– Значит, по-твоему, я гожусь еще на что-то, кроме как потреблять шмотки, косметику и музыку в ночных клубах?

– Не сомневаюсь в этом, – засмеялся Патрик.

Подхватив доску, он направился обратно к воде, а на ходу бросил через плечо:

– Не скучай. Я постараюсь недолго.

– Не торопись…

– Придется поторопиться. Иначе ты обгоришь.

От усталости Бренда и сама не заметила, как заснула. Сказались перелет, малое количество сна за предыдущую ночь, усталость от водной акробатики и то, что возбуждение от новых впечатлений уже схлынуло.

Патрик отсутствовал пару часов.

– Увлекся, прости, – виновато сказал он, вновь появившись на горизонте.

Бренда открыла глаза, попыталась пошевелиться и неожиданно вскрикнула.

– Что? Что такое? Мы успели что-то повредить тебе? – обеспокоенно спросил Патрик, садясь рядом с ней на корточки.

Болезненно морщась, Бренда пробормотала:

– Кажется, я все-таки обгорела.

– Вижу. Я же говорю, что не на шутку увлекся. Это я виноват.

Все еще морщась, Бренда села, а потом поднялась на ноги. Патрик поддержал ее за руку.

– Не надо делать из меня инвалида, – не выдержала Бренда, – лучше неси доски, свою я вряд ли смогу дотащить до дома.

– Извини, – пробормотал Патрик, и Бренде тут же стало стыдно за свою неожиданную вспышку раздражения.

Медленно, но верно они дошли до дома, и Патрик открыл дверь. Доски он, предварительно отряхнув от песка, пристроил в углу прихожей. Потом взял Бренду за руку.

– Идем.

– Куда? – удивилась она.

– В душ.

– Спасибо, я и сама могу вполне…

– Да не бойся ты, я не собираюсь тебя насиловать. Но песок и морскую соль с тебя смыть надо.

– Я сама…

– Сама ты сейчас даже купальник с себя нормально снять не сможешь, – заверил Патрик.

Бренда подняла руки к шее, чтобы управиться с застежкой, но тут же опустила их, охнув от боли.

– Да, похоже на то…

– Вот я и говорю. Доверься мне.

– Уговорил…

Они вошли в компактную, почти тесную, но чистую душевую комнатку. Патрик включил душ.

– Держи его. Я пока сниму с тебя купальник.

Расстегнув тугую застежку, он осторожно, по сантиметру, стащил с Бренды мокрую прилипающую ткань. Та старалась не морщиться и не скрипеть зубами – все-таки обгорела она порядком.

– Поднимай ногу… Теперь вторую… Готово.

Патрик поднялся, и в этот самый момент Бренда подумала: интересно, обхватывает ли он взглядом все мое тело, от кончиков пальцев ног, когда заканчивает снимать купальник, до шеи и влажных волос, когда его лицо оказывается на одном уровне со мной?

Она не могла понять, какие чувства в ней вызывает эта неожиданная помощь. Как она воспринимает Патрика? Как друга? Как брата? Ее совершенно точно не раздирает неудержимая страсть, но и понять, что она ощущает, Бренда не могла.

Одно было совершенно точным. Если бы кто-то сказал об этом Бренде, то она удивилась бы. Но в этот момент она даже и не вспомнила о Лэнгдоне…

Офис, ее авантюра, Нью-Йорк, Ральф Лэнгдон – все это словно отошло на задний план, стало второстепенным и мало что значащим.

Патрик тем временем взял у Бренды из рук душ и принялся поливать ее кожу чуть теплыми струями воды.

– Не больно? Не жжет? – заботливо поинтересовался он.

– Н-нет…

– Я могу сделать напор послабее.

– Нет, не нужно…

– Тогда вытирайся. Стоп. Я сам тебя вытру.

Душ очутился на своем месте, а в руках Патрика появилось огромное махровое полотенце фиалкового цвета. Он принялся осторожно промокать полотенцем воду с тела Бренды.

– Что-то голова кружится, – пробормотала она.

– Жара нет? Не хватало еще заполучить тепловой удар.

– Не знаю.

– Главное, чтобы не тошнило. Пойдем, я уложу тебя.

– Зачем?

– Нужно тебя как следует намазать кремом, чтобы кожа не сошла.

– Да уж, хороша я буду в понедельник на работе с облезшей кожей… Все скажут, мол, не умеешь загорать, так ходи в солярий.

– Чем ты забиваешь себе голову? – искренне удивился Патрик. – Идем. Ложись, но под одеяло не забирайся. Сейчас найду крем.

Бренда с облегчением вытянулась во весь рост на низкой кровати. Кажется, так о ней не заботился никто, с тех самых пор как это перестал делать ее собственный отец.

На кожу капнуло что-то прохладное, и Бренда взвизгнула.

– Спокойно, это всего лишь крем, – предупредил Патрик. – Сейчас разотру, не будет так холодно.

Его крепкие, чуткие руки принялись круговыми движениями втирать крем в спину Бренды. Постепенно он обработал всю спину, шею, плечи, ноги, не забыв при этом и ягодицы.

Про себя Бренда отметила, что, когда Патрик массировал ее ягодицы, его движения не стали менее уверенными, более робкими. Словно она была его пациентом, а он – заботливым врачом в частной клинике, бесстрастным и равнодушным.

Что же это такое? – мысленно возмутилась Бренда. Получается, что я его совсем не привлекаю? Зачем же он потащил меня сюда? За компанию? Почему-то это вдруг стало для Бренды важным, заслонило все остальное, вытеснив на второй план.

– Повернись, – велел Патрик.

Неосознанно, но Бренда все же включила тактику хитрой кошки. Она чуть выгнулась – ровно до той степени, чтобы это еще не выглядело вульгарным, – медленно, плавно повернулась и, оказавшись на спине, слегка подтянула к себе одну ногу.

– Ты мне мешаешь, Бренда, – недовольно проворчал Патрик.