Патрик перегнулся к ней с переднего сиденья такси.

– Нормально, – пожала плечами Бренда.

– Уже скоро приедем, – успокаивающе сказал он. – Устала? Проголодалась?

– Как можно устать от перелета? Я же не работала. Ничего не делала.

– Хорошо… Вот сюда нужно свернуть, – сказал Патрик водителю. – Да, остановите здесь. Спасибо.

Расплатившись с таксистом, Патрик извлек из машины багаж, перебросил обе сумки через плечо и протянул Бренде руку.

– Идем? Это мой дом.

Дом был совсем небольшой. С высокой бирюзовой крышей, выкрашенный кремовой краской, он почти терялся на фоне роскошных особняков, причудливой линией выстроившихся вдоль побережья.

С одной стороны дом обнимала дорога, по которой они и приехали, с другой – окаймлял светлый песок побережья.

Бренда глубоко вздохнула, втянув в себя свежий воздух. До них доносился шум прибрежных волн, крики чаек. Пространство было залито солнцем, теплый ветер слегка трепал волосы и края одежды. Все это окрыляло, заставляло Бренду почувствовать себя свободной, как в детстве, всем довольной, легкой и беззаботной…

Патрик открыл дверь, и они вошли внутрь.

– Тут немного не прибрано, – словно извиняясь, сказал он, опуская сумки на плетеную циновку.

Бренда пожала плечами. Она сразу отметила, насколько этот дом отличается от постоянного жилища Патрика.

Такое было впечатление, что этот домишко построили, довели до ума, после чего сделали самый примитивный ремонт, обустроили лишь самое необходимое. На полу был настелен темный паркет, который, похоже, давно не полировали. Обои на стенах отсутствовали вообще, на ощупь стены наверняка были шершавыми. В прихожей, в комнате и на кухне Бренда увидела несколько самых простых, примитивных светильников. Простой была и мебель – черная, крепко, но грубовато сколоченная. Шкаф в прихожей, стол и стулья на кухне, низкая кровать в комнате. Немного бытовой техники.

– Тут не слишком-то уютно, – вырвалось у Бренды.

– Да? Возможно.

Включив электрический чайник, Патрик прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди и изучающе глядя на Бренду.

– Извини, не хотела тебя обидеть.

– Ничего, – спокойно ответил Патрик. – Это, если хочешь, и не дом вовсе. Так, временное убежище. Пристанище, где можно время от времени расслабиться по-настоящему, отдохнуть, побыть собой. Без церемоний, без статуса, без условностей. Сюда было куплено только самое необходимое, ничего лишнего, как видишь. Тебе с лимоном или с тростниковым сахаром?

Бренда засмеялась:

– Ты все-таки сибарит… Ничего лишнего, говоришь?

– Не возражаешь, если мы закажем пиццу на дом? Мне не терпится поскорее поздороваться с океаном.

– Ничуть не возражаю. А где мы будем покупать для меня доску?

– Доску? Для тебя?

– Ты же собирался меня учить, – медленно произнесла Бренда, – или я чего-то не понимаю?

– Ну конечно же собирался. Думаю, за субботу и воскресенье ты успеешь постигнуть основные азы.

– Ты дашь мне свою доску?

Патрик долго смотрел на Бренду, прежде чем ответить.

– У меня есть лишняя.

– Вот как? Откуда?

– Как-то я пытался учить свою девушку заниматься серфингом, – неохотно пояснил Патрик. – Была куплена доска, специальный костюм… Я пытался привить ей любовь к этому спорту, думал, что найду в ней единомышленника. Старался научить ее всему, что умею, показать, как это прекрасно.

– Научил? – насмешливо спросила Бренда. Она уже предвидела, каким будет продолжение проникновенной речи Патрика.

– Чему-то она, безусловно, научилась. Но потом выяснилось, что ее не интересуют ни океан, ни серфинг, ни ощущение полета. Ничего из того, что было для меня так дорого. Ее увлечения составляли шопинг, тряпки, косметика, сериалы и ток-шоу по телевизору, а также выходы в ночные клубы. Лучше всего в те клубы, которые посещают какие-нибудь знаменитости.

– Не так уж и плохо для девочки, а?…

– Бренда, я ничего не имею против клубов, косметики и шмоток. Но всему надо знать меру. Она ее не знала. Она предпочла остаться со своим шопингом и клубной жизнью, и вскоре мы расстались.

Бренда не знала, будет ли уместно сказать приличествующее случаю «мне жаль», поэтому она просто промолчала.

Замолчал и Патрик. Налил чай, бросил в кружки сахар, аккуратно размешал его ложечкой.

– Так я заказываю пиццу?

– Мне с грибами и ветчиной, пожалуйста, – весело сказала Бренда. – В отличие от многих современных девушек боязнь поправиться не является моей фобией.

– Тебе это, по-моему, и не грозит, – хмыкнул Патрик, берясь за телефонную трубку.

Пиццу, горячую и ароматную, им доставили в течение получаса.

А еще через пятнадцать минут, когда Бренда намазалась кремом от солнечных ожогов и переоделась в купальник, а Патрик натянул костюм серфингиста, они вышли на пляж, закрыв дом.

Пока они шли к воде, Бренда уже успела почувствовать себя блинчиком, методично поджариваемым на растительном масле. Она шумно выдохнула.

– Жарко?

– Признаться, я от этого отвыкла, – ответила Бренда.

– Ничего. В воде тебе будет значительно прохладнее.

И, когда они дошли до кромки песка, щедро облизываемой морской водой, оставляющей на ракушках ноздреватые лохмотья пены, Патрик начал свой инструктаж, бросив на песок доски…

Раскинув руки, Бренда подставила лицо солнцу. Она была выжата как лимон, абсолютно выбилась из сил – и вместе с тем давно не чувствовала себя такой обновленной, такой счастливой и легкой.

У нее не получилось ничего, решительно ничего. Вся помощь Патрика, все его объяснения, по мнению Бренды, были напрасными. Она не могла ничего – стоять на доске, удерживаться на ней, балансировать на волнах. Не говоря уже о том, что оказалась совсем беспомощной в ситуациях, когда крупная неожиданная волна подкрадывается сзади и резко обрушивается на голову.

Бренда сваливалась с доски для серфинга, переворачивалась, раз за разом с головой погружалась в воду, чудом не захлебнулась. Патрик все время был рядом, и лишь благодаря этому Бренда не билась в истерике, чувствуя себя в полной безопасности. Она не могла найти объяснения этому странному ощущению. А потом вышла на берег, еле передвигая ноги, блаженно загребая ими сухой и горячий песок, и упала навзничь. Она даже не стала стирать с тела капельки воды – те сами высыхали мгновенно.

– Побудешь тут без меня некоторое время? – спросил Патрик.

Бренда лениво приоткрыла сначала один глаз, потом другой. Патрик стоял рядом с ней, возвышаясь, его голова, казалось, уходила в небо и подпирала его каштановой макушкой.