его хватило бы на десяток Всеотцов. Но Ромуальдыч всё это уложил в своё короткое послание. Старицкий и Баба-Яга даже угодливо похлопали. А вот трое богов неуверенно переглянулись. Они бы и рады отправиться на поиски, но…

— Что-то не так, сыны мои? — нахмурился Ромуальдыч.

— Всеотец, когда пропали норны, то наши мосты Биврёсты не работают. Нам пришлось двигаться на лошадях… Можно ли нам взять коней из твоей конюшни, Всеотец?

— Моих коней? — озадаченно почесал макушку Ромуальдыч. — Ну, да, только не восьминогого. Он мой… Вы же не собирались взять Слейпнира?

— Само собой, Всеотец, не собирались! Само собой, — ответили три бога и густо покраснели. — Конечно же мы не хотели ничего такого.

— Тогда ступайте! Скажите на конюшне, что вы от меня. Там вам всё выдадут. И это… Берегите себя.

Ромуальдыч произнес последние слова таким проникновенным тоном, что три бога даже переглянулись — куда подевался суровый правитель? Что это за нежности такие?

— Надо им что-то ободряющее и вдохновенное сказать, — произнес Старицкий вполголоса.

— Ищите и обрящете! — громогласно возвестил Ромуальдыч.

На лицах богов появилось спокойствие. Теперь к ним вернулся прежний суровый правитель. Теперь они его узнали.

Они коротко поклонились верховному божеству и вышли прочь.

Ромуальдыч со вздохом опустился на трон. Когда он оглянулся по сторонам, то ни Бабы-Яги, ни князя Старицкого рядом не оказалось. Они как будто испарились.

* * *

— Я не понимаю, что происходит. А когда я чего-то не понимаю, то мне это не нравится! — проговорил Старицкий в тайной комнате, потайной ход в которую располагался за троном Всеотца.

— Ваше высочество, я тоже этого не могу понять, — произнесла Баба-Яга. — Наш план через неделю должен реализоваться, а тут подобное… И черт бы с ними, с этими молодильными яблоками, но нас лишили средства передвижения. Как здорово было шагнуть в пламя с одной стороны и выйти уже в новом месте. А теперь…

— А теперь у тебя только ступа, — хмыкнул Старицкий.

— Да, но она не такая быстрая, как мост Биврёст.

— И всё равно, она быстрее, чем кони богов. Не нравится мне это «перо». Что-то оно мне напоминает. Похоже на петарду, что у нас пацаны под Новый год поджигают.

— Но эта петарда не гаснет, — возразила Баба-Яга.

— Вот то-то и оно… Тут либо какое колдовство, либо чьё-то искусство, — поджал губы Старицкий. — И тот и другой вариант мне не особо нравятся. Нужно, чтобы ты сама полетела и всё выяснила…

— Я? — вскинула брови Баба-Яга. — Но как же…

— А вот так! — обрезал Старицкий. — Чую я, что не так тут всё просто. Посмотри, погляди, подколдуй в конце концов! Сделай так, чтобы вернулись норны и эта Идунн тоже возвратилась. Без них не будет полной картины, так что можно и не начинать Рагнарёк. Если вдруг что пойдет не так, то сразу же вызывай меня! Докладывай по старому способу связи…

— По тарелочке и яблочку?

— Да, по ним самым. Эту связь невозможно перехватить, так что она будет самой скрытной. Эх, как же мне всё это не нравится, — пробурчал Старицкий.

Баба-Яга поклонилась и попятилась к дверям.

Глава 15

— Вот только небольшой эпизод меня смущает, — нахмурился Локи, глядя на карту Сумеречного Мира. — Как нам заставить Бальдра и Видара оставить Тора? Ведь они знают, что за спиной Тора будут стоять, как за каменной стеной!

Чопля тоже нахмурила бровки. Даже надула губки, что являлось степенью крайней озабоченности и задумчивости. Я постарался удержаться от улыбки — это всегда так забавно выглядит, что не передать.

В кабинете Локи помимо нас троих ещё был Тьяцци. Он уже успел схоронить Идунн в своих хоромах, а я, каюсь, подбавил той зелье Небесной Пустоты в воду.

Конечно, Идунн сначала обзывала Локи последними словами, когда портал их перенес в мир великана Тьяцци. Локи относительно честно попытался всё объяснить, рассказать, что он против Рагнарёка и пытается остановить его, однако… Когда женщина злится, то никакие доводы разума не могут пробиться сквозь бушующее возмущенное пламя. Богиня раз за разом уточняла маршрут, куда может отправиться Локи, гоня перед собой пендалями криво улыбающегося Тьяцци.

И долго бы им пришлось выслушивать все эти возмущения, если бы пронырливая Чопля не поднесла богине для успокоения бокал с водой. Конечно, первый бокал был выплеснут в лицо Локи. Я предупреждал о таком сценарии, поэтому Локи со стойкостью горного козла вытерпел этот небольшой водопад. Второй бокал был адресован Тьяцци. Ледяной великан только смахнул снежинки с рожи.

А вот в третий как раз и было добавлено зелье Небесной Пустоты. На этот раз разгоряченная женщина сделала пару глотков. Сделала и упала в объятья подскочившего Локи.

Может быть это и было неправильным решением, но по словам Локи у нас осталось не так много времени, прежде чем огромный волк Фенрир выберется из подземелий, где он был связан волшебной цепью Глейпнир, которую гномы сделали из шума кошачьих шагов, женской бороды, корней гор, медвежьих жил. По последним данным, у нас осталось неделя, а то и меньше.

Для чего мы усыпили Идунн, спросите вы, уважаемые читатели портала Автор Тудей?

А я вам отвечу — чтобы было меньше шума и она не мешала нам работать. Пока богиня удобно спит в спальне великана Тьяцци — никто не сможет отведать молодильных яблок. Мы с Чоплей перетрогали все яблоки до одного, а те сморщились и превратились в гнилушки. Теперь их не будет есть даже самый голодный на свете верблюд. После этого мы отправились к Тьяцци, помогать с бушующей богиней.

Но если вам вдруг будет интересно, как мы так быстро переместились из сада богини в хоромы Тьяцци, то я вам отвечу — мы честно сперли нити норн. Да-да, те самые нити, которые позволяли богам прыгать из одной точки Сумеречного Мира в другую. Конечно, нитей было немного, но для нашего плана должно хватить.

Теперь на нашей стороне была логистика, хитроумный план, красивый я и задумчивая Чопля. Локи и Тьяцци можно не считать — они чисто для картинки. Ну да ладно, не для картинки, но всё равно большую часть плана предстоит сделать нам с Чоплей. Кстати, пора возвращаться из раздумий и предлагать Локи разумное решение.

А то напридумывают ещё чего, а нам потом расхлебывай…

— Вот ты больше всех знаком с богами, — сказал я, когда в покоях шум от мыслительного процесса стал похож на перекатывание валунов по речке. — Скажи, что они любят больше всего в спокойное время?

— Да как чего — как и обычные люди, бухнуть, вздремнуть и переспать с красивой женщиной, — пожал плечами Локи. — А чего ещё богам делать в другое время? Если нет никакого нападения на замок Всеотца, то и делать-то особо нечего. Богини же в это время плетут интриги, сплетничают и прихорашиваются. Всё как у обычных людей, только боги по существу круче и могут гораздо больше…

— Ага, значит, богам присущи человеческие слабости… — почесал я подбородок.

В последнее время у меня начал пробиваться легкий пушок. При этом он чесался так, словно корни волосинок специально задались целью расчесать всё подряд. Я уже и забыл каково это — быть молодым. Забыл, что на рожу выскакивают прыщи, а молодая поросль не имеет ничего общего с окладистой бородой, которую иногда подравнивают острым топором цирюльники из барбершопа.

Но если у меня чешется подбородок и одеяло по утрам поднимается вигвамом, то каково должно было быть богам, у которых от постоянного омоложения происходит похожие вещи? То есть гормоны играют и у них. А если у богов всё гипертрофировано, то и гормоны играют гораздо круче. А это значит…

— Мне нужна помощница из реального мира, — сказал я.

— Чо пля? То есть как? А как же я? — тут же возмутилась Чопля.

— Ты мне всегда нужна, а помощница только для этого дела. Так что не рычи. У тебя немаловажная роль в дальнейшем плане. Но чтобы двух мужчин сбить с толку… Тебя маловато, подруга.

— Да я… Да я… — разгорячилась было Чопля.

— Ты сумеешь соблазнить двух богов? — в лоб спросил я.

— Ну… если меня накрасить, а их полгода подержать на голодном пайке…

Великан и Локи зычно расхохотались. Конечно, какой мужчина поведется на гневно трясущую крылышками пикси? Если только боги будут необыкновенными извращенцами и склонны к мелким женщинам. Однако, по моим данным — ни один из богов подобными