Сыщики опять заскучали. Но тут из соседнего дома, грязно-желтой шестиэтажки, нарисовалась старушка с объемистым пакетом в руке. Осторожненько проковыляла, глядя себе под ноги, к мусорным бакам, опустила в один из них свою ношу и какое-то время вертела по сторонам головой.

- Чего это она? - подал голос Демидыч.

- Ага, точно шпионка, как в тридцать седьмом, - согласился Щербак.

Спустя минуту или две странное поведение старушки объяснилось самым банальным образом: из-за дальнего крайнего бака к ней тихонько подкралась светлая в черных пятнах кошка, нельзя сказать, чтоб упитанная, но и худой назвать ее тоже было нельзя. Потерлась о валенок (наверное, остались у старухи еще со времен застоя), выгнула спину. Хозяйка сказала ей что-то наставительно-укоризненное и поковыляла к подъезду. Кошка послушно побежала следом, у самого дома обогнала и первой шмыгнула в подъезд.

- На докорм и в теплый уголок, - без всяких эмоций прокомментировал Демидыч.

Щербак уже хотел было продолжить его мысль, напомнить, что и им в их джипе тепло и уютно, имеется почти еще целый термос кофе и разные бутерброды, но глаза его, автоматически переключаясь на окна квартиры Панова, замерли и расширились, заставив произнести совсем другое:

- Де-ми-ды-ыч…

- Да вижу! - отозвался тот и заученно вскинул к глазам левую руку. - Одиннадцать сорок пять!

Балкон в гостиной фигуриста, которого они должны были ненавязчиво защищать от возможных покушений и тому подобного… Так вот, этот самый балкон занимался пламенем. Ярким и жадным. И неизвестно по какой причине и откуда взявшимся…

…Иван Данилович Калашников очень гордился своей фамилией. Но, в отличие от своего знаменитого однофамильца, ничего сколько-нибудь значительного за свою многолетнюю трудовую жизнь не сделал. Все, чего он достиг, - без малого двадцатилетний стаж работы в местном ЖАе, да и то на самой обычной должности дежурного слесаря. К руководящим вершинам Иван Данилович не стремился - не было ни соответствующего образования, ни врожденной тяги к карьере. Но положение вещей его вполне устраивало, и он был вполне доволен сменяющими друг друга однообразными, но тихими и спокойными днями.

Единственное, что нет-нет да нагоняло щемящую тоску, - мысли об отсутствии в его жизни стоящего, мужского поступка. Вон тезка по фамилии какой автомат сконструировал! Весь мир из него палит. И наши, и не наши, и поголовно все террористы. А он, Иван Данилович, только и делал, что слесарил по квартирам обслуживаемого им района, не отказывался от магарыча, который после трудового дня уничтожал с коллегами по работе, да копался на своих шести сотках, выращивая морковку, редиску, лук и прочую огородную радость.

Он, правда, еще родил и вырастил дочь. Но та давно вышла замуж и жила с мужем и двумя детьми в Выхине. Редкие посещения внуков были для Ивана Даниловича настоящей отдушиной. Он чувствовал, что не зря прожил жизнь, пусть и не изобрел уникальный автомат или что-то другое. Все же как ни крути, а след он на земле оставил. А стоящий, мужской поступок, возможно, у него еще впереди. А не произойдет таковой - значит, не судьба. Как говорится, Богу богово, а кесарю кесарево. Не всем же летать, кто-то и ползать должен.

Когда Иван Данилович узнал, что в соседнюю квартиру въехал знаменитый фигурист, то сразу же предложил тому свою помощь - мало ли какие проблемы могут возникнуть при ремонте. Но тот от помощи вежливо отказался: мол, нанятые им рабочие все сделают сами. И вправду, через месяц ремонт в квартире нового жильца был закончен, и к услугам Ивана Даниловича чемпион так и не обратился.

За все недолгое время, что прожили рядом, сосед только однажды попросил разобраться с краном на кухне. Иван Данилович в два счета заменил прокладку и вышел из квартиры фигуриста весьма довольный. В руках у него был бумажный пакет с бутылкой импортного коньяка, баночкой крабов и коробкой конфет, который тут же перекочевал в хозяйские руки жены Ивана Даниловича, Раисы Петровны, припрятавшей честно заработанный мужем магарыч до ближайшего праздника.

Бим близкое знакомство (если его можно было так назвать) с соседом и ограничилось. Тот днями пропадал на тренировках, часто уезжал, а когда они встречались на лестничной площадке или у подъезда, лишь любезно здоровались и расходились каждый в свою сторону.

Ничего, однако, плохого Иван Данилович про фигуриста сказать не мог. Тот человек занятой, величина мирового масштаба. Хорошо еще, что здоровается, не задирает нос. И всегда одинаково приветлив…

В этот вечер Иван Данилович, по обыкновению, сидел у телевизора. В соседнем кресле дремала Раиса Петровна. Очки сползли на кончик носа, в руках вязание - теплые носочки для младшенькой внучки. Показывали очередной зарубежный фильм. На экране огромный длинноволосый мужик, раздетый до пояса, ловко орудовал гигантским мечом, рубил наседавших на него врагов, пинал их ногами, сносил головы в рогатых шапках.

Раиса Петровна такие фильмы недолюбливала, зато Иван Данилович всегда смотрел с удовольствием. Как мальчишка, представлял себя на месте киношного героя, безжалостно и умело расправлялся с недругами и получал в награду шикарную рыжеволосую женщину, которую с белозубой улыбкой героя вел на шикарное ложе.

Невысокий и тщедушный по природе, Иван Данилович находил свои фантазии вполне нормальными, присущими, по его убеждению, всем тем, кто не вышел ни ростом, ни мускулатурой…

Мужик ловко вскочил на ученого коня и понесся навстречу предводителю врагов, такому же силачу в шлеме из бараньего черепа. У того вместо меча был преогромный топор, которым он вращал, словно кухонной скалкой, легко и быстро. Оба дико заорали. Иван Данилович напрягся, мысленно прочертил мечом лихой удар в область шеи. Такой должен свалить бараношлемого с первого раза. Если не срубить начисто голову. Меч и топор встретились в воздухе, полетели искры. И тут…

- Что это было, Ваня? - Раиса Петровна резко проснулась и вопросительно уставилась на супруга.

Иван Данилович и сам хотел бы знать. Звук на площадке повторился: кто-то настойчиво и сильно стучался в дверь соседа-фигуриста, как будто за ним гналась свора разъяренных собак или озверевших хулиганов.

- Никак к Лешке Панову? - предположила Раиса Петровна.

- Похоже на то, - согласился Иван Данилович, косясь краем глаза на экран телевизора.

Там хороший варвар продолжал насмерть биться с плохим варваром. Стоял звон, крик, топот и лошадиное ржание.

На площадке ухнуло так, что Раиса Петровна подскочила и уронила на пол вязанье. Глаза ее расширились от ужаса и удивления.

- Да что же это такое! - возмутилась она. - В двенадцать-то ночи!

- Пойду посмотрю.

Иван Данилович нехотя встал - скорее всего, досмотреть поединок не удастся - и двинулся в прихожую. Раиса Петровна крикнула ему вслед:

- Посмотри, Ваня, посмотри. Приструни хулиганов.

Ни большого меча, ни ученого коня у Ивана Даниловича не было, как не было и необходимой мускулатуры, чтобы «приструнить» распоясавшегося нарушителя (или нарушителей) спокойствия. Но внезапно в голове возникла почти суматошная мысль: а ну как к соседу ломится грабитель. Хотя, по логике вещей, делать он это должен тихо и осторожно, а не поднимать на ноги весь подъезд.