после жестокой борьбы». Хиллари устал не меньше, но дальше путь был простым, альпинисты продолжили восхождение. «Еще несколько ударов ледорубом, еще несколько шагов из последних сил, – вспоминал Хиллари, – и мы были на вершине».

29 мая 1953 года в 11.30 они стали первыми альпинистами, достигшими высочайшей точки планеты. Тенцинг вспоминал: «В тот великий момент, которого я ждал всю жизнь, гора не казалась безжизненным образованием из камня и льда, она была теплая и дружелюбная, и живая. Она была наседкой, а мы цыплятами под ее крыльями». Хиллари тоже был взволнован, но выразил эмоции иначе: «Мы одолели этого ублюдка».

Тенцинг сделал подношение – оставил в снегу шоколад. Он попытался сфотографировать Хиллари, но не знал, как обращаться с камерой. Поэтому именно Хиллари сделал один из наиболее узнаваемых исторических снимков: Тенцинг стоит с поднятым ледорубом, к которому прикреплены несколько флагов, заметнее всех британский. Двойка пробыла на вершине Эвереста около пятнадцати минут.

Последовавшая за восхождением мгновенная слава стала для Тенцинга бременем: «Я появился на телеэкране, хотя до этого момента ни разу не смотрел телевизор». О триумфе доложили королеве Елизавете, и она пригласила Тенцинга, чтобы вручить ему медаль короля Георга. Король Трибхуван наградил его орденом Звезды, высочайшей гражданской наградой Непала. Бейсболист Микки Мэнтл прислал свою биту с автографом и приветственное письмо от «Нью-Йорк Янкиз». Чтобы не отставать, премьер-министр Индии Джавахарлал Неру предложил Тенцингу индийское гражданство и костюмы из собственного гардероба.

В долине Катманду толпа окружила восходителей, люди скандировали имя Тенцинга и несли его на руках. Начали ходить сплетни, что у Тенцинга три легких. Потом Тенцинг и Хиллари ехали в позолоченной колеснице Шахов и старались не замечать плакаты, которые держали люди: один художник нарисовал Эверест с темнокожим мужчиной на вершине и белым мужчиной, распростертым внизу. Охотники за автографами успевали всюду, и Тенцинг, не умевший читать и писать, брал протянутые ему ручки и выводил свою подпись. Оторванный от прежней спокойной жизни, он был явно растерян.

Столь необузданное проявление у публики антиколониальных настроений обеспокоило остальных участников экспедиции. Ситуация накалилась, когда один из автографов Тенцинга неожиданно стал главной новостью – ставя очередную подпись и сам того не зная, он подписал бумагу, в которой говорилось, что он первый ступил на вершину Эвереста. Этот документ тут же растиражировали местные СМИ. Хиллари отказался от комментариев, тогда за дело взялись британцы. Руководитель экспедиции полковник Джон Хант собрал пресс-конференцию, на которой заявил, что Норгей не является альпинистом уровня Хиллари, ему не хватает технических навыков, чтобы возглавить восхождение такой сложности. Так что Тенцинг не был первым на вершине, это достижение принадлежит гражданину Соединенного Королевства.

Ответная реакция непальцев была жесткой. Поклонники Тенцинга назвали Хиллари шутом, которого доставили на вершину в паланкине. Хант извинился и взял свои слова обратно. Хиллари написал свое заявление, в котором значилось, что они с Тенцингом поднялись на вершину «почти одновременно». Оба покорителя вершины подписали эту бумагу и передали прессе, но разногласия устранить не удалось.

«Понятия не имею, почему Хиллари тогда написал «почти», – позже сказал сын Тенцинга Джамлинг. – С того дня мой отец и Хиллари всегда утверждали, что они достигли вершины вместе. Люди до сих пор спрашивают, кто был первым, а это не имеет значения»[24].

Еще один спор возник между шерпами и тибетцами. Кто может считать Тенцинга своим? Различные группы бхотия в Индии и Непале, включая тех, кто утверждал, что являются тибетскими родственниками восходителя, отмечали, что Тенцинг родился в Тибете и провел там свою юность. Шерпы говорили, что Тенцинг женился на шерпани, взрослую жизнь провел в шерпских деревнях и воспитывал своих детей на языке и в культуре шерпов. «Многие считают моего отца покровителем шерпов, потому что именно он привлек внимание к этой народности, – утверждает Джамлинг. – Если бы он назвался тибетцем, то шерпов мало бы кто знал на Западе», а прославленной народностью стали бы бхотия из района Ганг-Ла.

В автобиографии Тенцинг предпочел назвать себя шерпом из Кхумбу. В одном из фрагментов книги, который не был опубликован, он пошел еще дальше, дистанцируясь от тибетцев, поскольку последние «часто выдавали себя за шерпов, чтобы получить работу, часто ссорились и часто находили повод достать нож».

Существовала еще одна веская причина назваться шерпом. В 1949 году китайская армия вторглась в Тибет, и духовные лидеры Тенцинга оказались в заложниках. В 1959 году далай-лама бежал в Индию. Сторонники Мао Цзэдуна в разгар Культурной революции истребили примерно одну шестую часть этнических тибетцев в тюрьмах и трудовых лагерях, многие умерли от голода.

Объяви себя Тенцинг публично тибетцем, в Китае заявили бы, что он – представитель одной из китайских народностей, и использовали бы восхождение на Эверест в своей пропаганде, чего Тенцинг не хотел. По мнению биографа Эда Уэбстера, если бы Тенцинг назвался тибетцем, это «только усугубило бы его проблему с национальностью».

Так Тенцинг полностью ассимилировался и стал самым известным в мире шерпом. Но в душе он не был ни шерпом, ни тибетцем, но был обоими. После Эвереста Тенцинг отдал дань уважения своему многогранному наследию, основав в Дарджилинге Гималайский институт альпинизма, где обучаются представители разных народностей, в том числе шерпы и бхотия. С 1954 года институт дал путевку в жизнь более чем сотне тысяч студентов, так что это учебное заведение выполняет свою миссию «выпустить в свет тысячу Тенцингов».

«иншалла»

Шимшал, Пакистан, высота 3200 метров

Шахин Бейг предупредил сына и дочь, чтобы смотрели перед тем, как плюхнуться в постель. Между подушками, на которых спала семья, жила соня размером с персиковую косточку. Шахин отказался ловить ее. «Скоро зима, у этого существа нет времени сделать новую норку. Если мы выкинем его, оно замерзнет», – сказал он.

И целую зиму его семья делила пищу и кров с грызуном. «Может быть, Шахин – самый сильный альпинист в Пакистане, но он не мог избавиться от мыши, – вспоминала его жена, Кханда. – Он не мог видеть, как кто-то страдает».

В отношении людей Шахин был еще более трепетным. Работая гидом, он переживал из-за проблем клиентов, следил, достаточно ли они едят и пьют, проверял и перепроверял их страховочные веревки и затачивал их кошки с заботливостью няньки. Сведенные брови этого тридцатидевятилетнего мужчины подчеркивали его постоянную озабоченность. В 2004 году он уже побывал на вершине К2 без искусственного кислорода, и, когда вернулся на гору через четыре года, многие альпинисты узнали его по хмурому выражению лица. Они обращались к нему за советом, просили разрешить их споры и поручили ему обрабатывать участок маршрута в Бутылочном горлышке. Шахин знал рельеф лучше, чем любой кто-либо другой.

«Он мастер, – сказал Вилко ван Ройен из голландской