Растянув губки в искусственной улыбке, Фумико тоже пристально изучала Дайго.

— Добрый вечер. Ну наконец-то наша встреча произошла. — Дайго постарался приветствовать её как можно радушнее и предложил ей сесть.

Фумико огляделась, обнаружила, что за соседними столиками никого нет, и села напротив Дайго. Она снова принялась сосредоточенно изучать его, словно пытаясь припомнить, встречались ли они раньше.

— Ну-ка, ну-ка… если не ошибаюсь, не вы ли были в той поездке с каким-то другом? Насколько я помню, он занимается рекламным бизнесом, — проговорила Фумико низким голосом.

Теперь Дайго узнал этот голос, разговаривавший с ним по телефону. А вот в тот вечер во Франции голос у Фумико был более глубокий и хрипловатый. Может быть, она была тогда простужена.

— А вы, если я ничего не перепутала, кажется, школьный учитель.

Дайго был озадачен. Неужели она нарочно выбрала этот окольный путь, чтобы сообщить ему что-то?

— Вы, кажется, преподаёте в миссионерской школе для девочек, только вот, боюсь, имени вашего я не припомню.

— Меня зовут Икэгами. — Под этим именем Дайго зарегистрировался в гостинице.

— Господин Икэгами. Да-да, кажется, я начинаю припоминать. Вы были так добры во время той поездки.

К ним подошёл официант с горячими полотенцами, чтобы принять заказ.

— Что вы будете пить? — спросил Дайго.

— О-о, мне совершенно всё равно.

Дайго вдруг заметил, что горло у него абсолютно пересохло. Он заказал пиво и закуску к нему. Вытерев руки горячим полотенцем, он почувствовал дрожь во всём теле.

До сих пор он был свято уверен, что, встретив Фумико или, точнее, ту женщину, он сразу же узнает её. Это была своего рода интуитивная уверенность. Но сейчас, когда некая Фумико сидела перед ним, он никак не мог понять, та ли это женщина, с которой он познакомился тогда во Франции. Своими чертами она напоминала ему кого-то, но кого — он пока не готов был определить. Ведь если на то пошло, он не видел ни лица, ни фигуры женщины в тёмной гостиной «Шато Шанталь».

Когда-то давно, во времена студенчества, Дайго довелось провести каникулы в молодёжном лагере. Там они с друзьями развлекались народными танцами. Даже при горящем костре вечерами было так темно, что они не могли разглядеть лиц своих партнёрш. И вот что странно — часто меняясь партнёршами, они интуитивно узнавали свою, когда она, пройдя круг, возвращалась к ним. Они не вели счёт этому обмену и тем не менее как-то узнавали её, и в этом было что-то волнующее. На следующее утро он обошёл весь лагерь в поисках своей партнёрши, но так и не вычислил её. Воспоминания об этих далёких событиях всплыли сейчас в мозгу Дайго со всей живостью.

Видимо, он обладает хорошей способностью ощущать предметы в темноте, способностью даже более острой, чем обычное зрение. Хотя нет, это вовсе не так. То, что произошло между Дайго и Фумико в тот вечер, было каким-то глубоким, откровенным взаимопроникновением душ. Дайго до сих пор считал, что такой контакт случается у человека только раз в жизни. Вот почему он был искренне уверен, что узнает Фумико с первого взгляда. С другой стороны, если это не та Фумико, то она должна была бы показаться ему довольно странной личностью.

Если же это та самая Фумико, то тогда понятно, почему она так осторожничает. Чётко не будучи уверена, что это он, она может не открываться ему сама. Даже если ей заранее удалось узнать о его приезде, она всё равно не знает его в лицо. Уж кто-кто, а он-то не должен забывать, что эта женщина уже осуществила часть своего плана. А ещё не исключено, что она может считать Дайго детективом.

Дайго решил отвечать ей в естественной и в то же время уклончивой манере. Всё, что он мог, — это внимательно слушать и подыгрывать ей. Когда официант наполнил их бокалы пивом, Дайго поднёс свой к губам, и Фумико ответила тем же жестом.

— Значит, вы с Мидори старые знакомые?

— О-о! А вы знаете Мидори? — удивилась Фумико.

— Нет, я бы так не сказал. Просто я слышал, что она приходится дочерью хозяевам этого отеля и иногда играет здесь на фортепьяно, поэтому и решил заглянуть сюда сегодня и послушать её игру.

— Да, она хорошая исполнительница. Сегодня она выступала с особой программой для моего дядюшки.

— Вашего дядюшки? Значит, это с ним я видел вас в ресторане?

— Да. Мидори училась у него музыке в консерватории. Теперь он, правда, больше не преподаёт, но ещё трудится в консерватории. По-моему, Мидори была одной из его последних учениц.

— А та женщина, что была с ним, — это его жена?

— Да. У них есть традиция каждый год на летние и зимние праздники приезжать в Хаконэ, и я обычно сопровождаю их. У тёти плохое здоровье, к тому же я работаю ассистентом у дядюшки в консерватории.

— Понятно. Значит, вы с Мидори дружны.

— Нет, я бы этого не сказала. Я видела её всего раза три-четыре — здесь и дома у моего дяди. — Эти слова прозвучали абсолютно естественно.

Однако у Фумико явно было что-то на уме, и от этого Дайго чувствовал себя всё более и более неуютно. Несмотря на заранее избранную им оборонительную позицию, он всё же решил попробовать продвинуться хотя бы на один шажок.

— А как часто вы бывали во Франции?

— Я была там трижды, включая тот самый тур.

— А одна вы когда-нибудь туда ездили?

— Нет, я всегда ездила туда с друзьями, а однажды с тётей и дядей.

— И где же вы там побывали? Где проводили большую часть времени? Я вот, например, предпочитаю южные предместья Парижа, нежели сам город. — Эти слова он произнёс, понизив голос и глядя Фумико прямо в глаза. — Мне очень нравится район Луары — Фонтенбло и Барбизон.

Невинно моргая глазками, Фумико сказала:

— Старинные замки на Луаре прекрасны, это верно. Но я пока не бывала нигде, кроме Парижа. Только вечно планирую куда-нибудь съездить, а заканчивается тем, что провожу всё время в магазинах на Елисейских полях. — Фумико поджала губки и беззвучно рассмеялась.

Это выражение на её лице вызвало у Дайго смутные воспоминания. Теперь он наконец понял, кого напоминала ему Фумико, — его бывшую одноклассницу. Они вместе учились в школе в крохотном городке на острове Кюсю, где он родился и вырос. Его родители были бедными фермерами, а вот девочка была из семьи, на протяжении нескольких поколений владевшей частной клиникой. В школе она принадлежала к компании, состоявшей из других богатых детей, и постепенно Дайго утратил с ней всякие контакты, с тех пор они всё меньше обращали друг на друга внимание.

Однажды эта девочка заболела и пропустила две недели занятий. Когда она вышла, она попросила у Дайго его конспекты. Несмотря на то что обычно они мало общались, она попросила их потому, что Дайго считался в классе самым лучшим учеником. Дайго, разумеется, не мог ей отказать, поэтому не только согласился переписать для неё конспекты, но даже выразил готовность принести их к ней домой. Своё обещание он выполнил, и вот однажды, холодным дождливым днём в начале зимы, он принёс их ей домой, где его пригласили в гостиную и налили чаю. Девочка вручила ему прямоугольную коробку, обёрнутую в красивую упаковочную бумагу, сказав, что это подарок для него. Как ему тогда показалось, она хотела, чтобы он поскорее ушёл, что он и сделал, пробыв в гостях не больше пятнадцати минут.