– А как был обнаружен труп?

– Двое рабочих-электриков возвращались после аварии на фабрике в свою контору. Их машину остановила женщина и рассказала, как видела, будто владелец стоявших у обочины «жигулей» выволок из машины женщину и потащил к реке. Ну, мужики и решили вмешаться. Спустились вниз и получили по зубам. Преступника они не видели, но запомнили только, что он блондин. И номер машины записали.

Подполковник открыл папку с делом и достал листок, вырванный из блокнота, на котором был записан номер. К удивлению подполковника, майор взял листок и понюхал его.

– Никогда не думал, что электрики пользуются дорогими французскими духами.

– А при чем тут духи?

– Мужчины не носят при себе миниатюрных записных книжек и не пишут женским почерком. Отдайте этот листок на экспертизу. Тут есть следы от ручки, вдавленные места. Возможно, мы узнаем, что было написано на предыдущей странице.

– Это имеет значение?

– Сейчас все имеет значение. Установили владельца машины?

– Журавлев Вадим Сергеевич. Дома его не застали. Но он написал заявление сегодня утром в милицию, уверяет, что вчера целый вечер пьянствовал дома, а когда утром вышел во двор, то машины на месте не оказалось. Последний раз он ее видел в шесть вечера, когда вернулся домой. Вполне возможно, но требует проверки. Обычно преступления, если они запланированы заранее, совершают, используя угнанный транспорт. Но тут есть некоторое противоречие. Если убийство планировали, то почему решили избавиться от трупа таким глупым способом?

– Какие-нибудь следы нашли? Подполковник достал из папки фотографии.

– Отпечатки обуви на мокром песке очень четко нарисовались. Рифленая подошва, сорок третий размер.

– Свидетельские показания женщины есть?

– Нет, она с места происшествия скрылась.

– Странная дамочка. От нее только листочек остался. А что о ней говорят рабочие?

– О ней вообще речи не шло.

– Надо узнать все об этой даме и еще раз опросить рабочих. Пошлите кого-нибудь из толковых ребят. Может быть, они помнят ее машину или внешность, манеру говорить, рост, возраст.

– Скажи мне, майор, почему ты так заостряешь внимание на этой бабе?

– Скажу тебе, подполковник. Эта баба – единственный свидетель происшествия. Рабочие, скатившиеся под откос, по твоим словам, получили по зубам. Причем дело происходило ночью. Откуда они могли разглядеть, что убийца был блондин? Ребята поют с чужих слов. Они же работяги, бесхитростные, и их могли просто использовать. А если убийца был сообщником этой особы и она решила его завалить и повесить все на одного, а сама смылась? А почему нет?

Подполковник долго молчал, потом протянул руку и представился:

– Николай.

Марецкий пожал руку.

– Степан.

В кабинет постучали. Дверь приоткрылась, и просунулась голова мужчины лет сорока пяти с приятными чертами лица и короткой стрижкой, похожей на щетку.

– Разрешите? Меня к вам дежурный послал. Я по делу Полины Тучиной.

– Заходите.

Мужчина вошел и сел на предложенный ему стул.

– Я работаю с Полиной в турагентстве. Весть о ее гибели нас всех поразила. Дело в том, что я пытался ухаживать за Полиной, а особенно после того, как узнал, что она разводится. Вчера вечером я специально ждал, когда она закончит работу, и хотел ее проводить до дома. Она освободилась в восемь вечера. Мы вышли вместе на улицу, и она меня тут же отбрила: «Извини, Миша, но я хочу побыть одна. Не стоит меня провожать». Она пошла вперед, а я следом, шагов на двадцать отставал. Все думал, догнать или нет. Она женщина крутая, может такое сказать, что уши завянут. И вот недалеко от остановки автобуса возле нее остановилась иномарка. Темная. Вечером не разберешь, а нас, как я уже говорил, разделяло метров двадцать. Из машины с водительского места выглянул мужчина. Полина остановилась. Они перебросились парой фраз, и Полина села к нему в машину. Мужчина был в светлом твидовом пиджаке и шляпе, очевидно, фетровой, с короткими полями. Тень закрывала его лицо, но если бы я видел его раньше, то узнал бы. Этого человека, по крайней мере, в нашей конторе никогда не было.

– Может, это был ее муж? – спросил подполковник.

– Нет, мужа ее я знаю.

– Какого он был роста? – поинтересовался Ма-Рецкий.

– Примерно того же, что и Полина, а она на каблуках ходит, значит, метр семьдесят вместе с каблуками.

– Вы номер машины не видели?

– Нет, конечно, но могу точно сказать, что он был желтого цвета. Значит, владелец машины имеет двойное гражданство. У меня друг имеет гражданство Израиля и России. У него тоже желтый номер.

– Что-нибудь еще вы можете добавить?

– Собственно говоря, это все.

– Запишите, пожалуйста, свои показания. Пройдите в четырнадцатый кабинет. Там сидит наш дознаватель Батурин. Он вам поможет. Спасибо, что пришли.

Посетитель скромно откланялся и ушел.

– И что получается, – начал рассуждать Марецкий. – В восемь вечера, чуть позже, ее подбирает незнакомец на иномарке в районе ее работы. Приблизительно через полтора часа наступает смерть. Проходит еще час с лишним, и какой-то блондин привозит труп на север Москвы на «жигулях» и, если верить свидетелям, пытается сбросить труп в реку. Ему мешают рыцари из рабочего класса, но он их встречает и обезвреживает, после чего исчезает. Полная карусель, а единственная свидетельница, таинственная незнакомка, испаряется.

– Орудие убийства необычное. В морге судебной медицины мне сказали, что в твоем случае орудовали тем же ножом. Они и провели параллели между двумя убийствами.

– Ты прав, Николай. И в моем случае мелькает неизвестная свидетельница. Она появляется и исчезает, словно мираж, и всегда сообщает другим свидетелям приметы убийцы.

Марецкий рассказал подполковнику о своем расследовании, но умолчал о фотографиях и детективном агентстве.

– Случаи сходны, тут нет сомнений, – согласился Самохин. – Надо попытаться провести параллель между обеими жертвами. Их должно что-то связывать, в противном случае мы имеем дело с маньяком.

– Займись, Коля, этой дамочкой – свидетельницей, листком ее телефонной книжки и повторным опросом рабочих. А я попытаюсь встретиться с мужем убитой. Дай-ка мне его адресок.

Муж Полины был очень недоволен тем, что его второй раз за день отвлекают от работы, но майор настоял на встрече, и пришлось его принять.

– Я очень сожалею о случившемся, может быть, даже еще не осознаю в полной мере сам факт гибели Полины, но у меня сейчас тяжелые дни на работе, конец месяца.

Интересный мужчина, лет пятидесяти, энергичный, с умными глазами, он вел себя совершенно неадекватно обстановке.